Техник-ас
Шрифт:
Тут же к транспортнику пристроился истребитель Смолина. Мы попарно разошлись в разные стороны, чтобы контролировать большее пространство.
При пересечении Днепра попали под зенитный обстрел. Пару раз машину довольно сильно встряхнуло, и почти сразу появилась какая-то вибрация от двигателя.
– Командир! Дымишь! – раздался в наушниках встревоженный голос ведомого.
Кручу головой и чуть подаю ручку влево, закладывая небольшой вираж. За самолётом тянется ясно видимый тёмно-серый след. Твою ж дивизию!
И тут же, оправдывая пословицу, что беда не приходит одна, раздался доклад Князя,
– Слева «мессеры»! Две четвёрки! Идут на нас!
Решение приходит моментально. До линии фронта я, скорее всего, не дотяну: двести пятьдесят километров с повреждённым двигателем – это нереально, тем более что вибрация всё больше усиливается, и уже явственно потянуло гарью.
– Князь! В бой не вступать! Прикрывать Каймана! Уходите, я их задержу! Это приказ! Дед, в пару к Пихте! Я вернусь, парни! Ребята, будем жить!!!
Последнюю фразу я прокричал, бросая свой повреждённый истребитель навстречу немцам, благо последним своим манёвром я почти довернул на них. Беру в прицел один из «мессеров» и бью короткой, трёхснарядной очередью из пушки, и тут же, почти наугад, так как от отдачи прицел сбивается, даю короткую очередь в идущий рядом. Повезло. Первый фриц взорвался в воздухе, а второй закружил кленовым семечком с отбитым крылом. Минус два.
Немцы, ошеломлённые мгновенной потерей сразу двух своих камрадов, порскнули в разные стороны. Так! Самолёт пока вполне слушается управления, но назад лучше не оборачиваться. Дым из тёмно-серого стал чёрным. Значит, с минуты на минуту двигатель встанет, и тогда мне крышка. Но, пока есть возможность, буду драться.
Доворачиваю вслед за четвёркой «мессеров» и успеваю всадить очередь из всех стволов в один из них, когда по бронеспинке словно кувалдой ударили. На миг перехватило дыхание. Двигатель окончательно встал, и истребитель начало заваливать на левое крыло. Прыгать? Оборачиваюсь назад и сквозь клубы чёрного дыма вижу, как пара «мессеров» заходят мне в хвост. Нет, тут без шансов. Расстреляют в воздухе, как куропатку. Сосредотачиваюсь на управлении, и мне с большим трудом удаётся выровнять машину. Под крыльями – широкая река. Днепр. И впереди его правый, западный берег.
В этот момент «кобра» затряслась от попаданий. Пригибаюсь за бронеспинкой и притираю истребитель к воде. Подняв огромный фонтан брызг, самолёт зарылся носом в днепровскую воду и начал быстро погружаться. По поверхности побежали две строчки фонтанчиков от пуль, а над головой с рёвом пронеслась пара «мессеров». Я едва успел отстегнуть парашют и выбраться из кабины, когда «кобра» хвостом вперёд ушла под воду.
До берега осталось метров тридцать. Хорошо, что сейчас лето и я неплохо плаваю, так что доберусь. Плохо то, что это западный берег.
Интерлюдия
Город Белорецк. Светлана
С самого утра какое-то непонятное, тягуче-тоскливое чувство поселилось в душе Светланы. На работе всё валилось из рук, и она едва дождалась окончания рабочего дня. Забрала Катю из детсада, дома пожарила яичницу-глазунью из купленных у соседки яиц. Яичницу Катя любила и могла есть её сколько угодно. Нет, в детсаду детей кормили хорошо, да ещё и повариха старалась положить для девочки-блокадницы побольше,
Катюшка наелась и убежала во двор играть с соседскими ребятишками, а она сняла со стены большую рамку с фотографиями, присланными мужем, и, разложив их перед собой, невольно улыбнулась и смахнула непрошеную слезу. Она очень соскучилась, а что уж говорить о Катюшке. Эта маленькая непоседа каждый вечер перед сном рассказывала фотографиям Ильи о том, как прошёл её день, жаловалась на мальчишек в детском саду и всегда заканчивала одной и той же фразой: «Папочка, миленький, плиезжай сколее. Я тебя очень-плиочень сильно люблю и скучаю».
Когда ещё там, в Ленинграде, к ней домой приехал Гайдар и сказал, что Илью арестовали за убийство какой-то женщины, она не поверила. Он не мог такого сделать. Потом её вызвали в НКВД и долго расспрашивали о том, приносил ли Илья ей продукты и не знает ли она: продавал ли он их? Она честно рассказала, что да, приносил и не только ей, но и отправил много продуктов в Институт растениеводства. Нет, не продавал.
Тётя Дуся тоже подтвердила, что все продукты, которые приносил Илья, они привезли с собой с Большой земли. Также она рассказала о той самой торговке, которая за золотые серьги продала ей банку кофе, и о том, как на это отреагировали Илья и его механик Анатолий Кузьмич. Описала она и внешность спекулянтши.
Гайдар и начальник особого отдела эскадрильи, которой командовал Илья, Данилин, помогли с документами, и её с дочкой отправили в эвакуацию на Большую землю. Так они попали в этот маленький уральский городок, уютно расположившийся среди гор, покрытых густым лесом.
Белорецк ей понравился, хотя, пока они ехали в маленьком, почти игрушечном узкоколейном вагончике с насквозь промёрзшими стёклами, который долго петлял среди гор, было немного тревожно. Как оно всё будет на новом месте?
Встретили их очень хорошо. Сразу выделили комнату в доме, расположенном прямо в городском парке, и это привело Катюшку в неимоверный восторг. Она никогда не видела так близко такие огромные сосны. Соседи, узнав, что к ним подселили блокадников, в тот же вечер натащили к ним в комнату буквально всего, включая тёплые зимние вещи, постельное бельё, посуду. Соседка, тётя Насима, даже зарубила курицу и приготовила вкусную наваристую лапшу, которой угостила их. Все старались что-то сделать для них.
На следующий день Светлана пошла на металлургический завод, куда её распределили работать, благо было близко – лишь спуститься по деревянным ступенькам вниз и перейти по мосту через реку Белую. Так она начала работать в машинописном бюро. Катюшку устроили в детский сад.
Светлана сразу написала для Ильи письмо и отправила его на московский адрес Гайдара. От Ильи писем долго не было, но она понимала, что у него просто нет возможности писать. А вскоре почтальонша с улыбкой на лице вручила ей заветный конверт со штампом на лицевой стороне «Воинское» и на обратной – «Просмотрено военной цензурой». Счастью Светланы не было предела. Да и соседи, узнав о пришедшем письме, радовались не меньше, словно это им пришла весточка от родного человека.