Технологии этнонациональной мобилизации в многосоставных обществах на примере черкесов России и Турции
Шрифт:
Методологический редукционизм в трактовке национальной мобилизации обнаруживается и в случае ее подмены концептом этнической или этнополитической мобилизации. Здесь возникает опасность того, что авторы не проводят существенного различия между этническими и национальными сообществами и в примордиалистском духе считают этнонацию уже существующей от начала веков, так что ее мобилизация означает лишь активацию уже существующей идентичности. Так, в Большой российской энциклопедии «этническая мобилизация» определяется как «один из видов социальной или политической мобилизации, продукт политизации этничности» 49 , т.е., ничем не отличается от этнополитической мобилизации. При этом ее содержание как социального действия, в результате которого «группы, объединяемые на основе одной или нескольких характеристик этничности (общности культуры, языка, происхождения), защищают свои экономические, социальные и культурные интересы» 50 , предполагает уже сформированную этническую идентичность. Аналогичным образом речь идет лишь об «актуализации» этнической идентичности при оценке ее «мобилизационного потенциала» 51 .
49
Соколовский
50
Там же.
51
Безуглый В.Ф. Мобилизационный потенциал этнической идентичности в политических конфликтах. Автореф. дис. … канд. полит. наук: 23.00.02. Политические институты, процессы, технологии. СПб., 2015. С. 16.
Естественным образом этнополитическая и национальная мобилизация могут совпадать в случае с национализмом, строящимся на основе этнической идентичности (этнонационализмом). Вследствие этого встречаются конструктивистские трактовки этнополитической мобилизации, которые, по сути, совпадают с нашим пониманием (этно)национальной мобилизации.
К примеру, А.А. Ачкасов рассматривает в качестве первого этапа этнополитической мобилизации «этап конструирования и мобилизации “народности”», который предполагает состояние этничности, когда ее «территория закреплена, национальные языки и элиты созданы, история народов написана, традиции “подобраны”, “образ врага” уже появился (в латентной форме)» 52 . В сходном с «этнополитической мобилизацией» смысле употребляет термин «националистическая мобилизация» (англ. nationalist mobilization) американский социолог Роджер Брубейкер, описывая реалии позднесоветского общества 53 .
52
Aчкaсoв B.A. Политикa идентичности мультиэтничных государств в контексте решения проблемы безопасности. СПб., 2012. С. 179.
53
Brubaker R. Nationalizing States Revisited: Projects and Processes of Nationalization in Post-Soviet States // Ethnic and Racial Studies. 2011. Vol. 34. No. 11. Р. 1788.
Для таких случаев мы считаем более предпочтительным термин «этнонациональная мобилизация», четко указывающий на мобилизацию, в результате которой не просто активируется этничность, но формируется коллективная национальная идентичность. Этническая же мобилизация понимается нами в соответствии с определением А.В. Качкина как усиление консолидации группы на основе этнической идентичности, что противопоставляет ее другим социокультурным общностям 54 . И только когда этническая мобилизация превращается в фактор политики или проводится с политическими целями, она становится этнополитической. При этом национальная мобилизация не ограничивается этнонациональной, которая является одним из ее типов.
54
Качкин А.В. Этническая мобилизация и процесс регионализации: формы и механизмы // Мир России. 2000. № 4. С. 137.
Если проанализировать имеющиеся в отечественных и зарубежных энциклопедических изданиях определения социальной, политической и этнополитической мобилизации, то в них в качестве ключевых наиболее часто называются два момента: 1) чрезвычайная (пороговая) ситуация для данного социума; 2) форсированное (концентрированное) использование ресурсов. Однако для анализа национальной мобилизации данные моменты необходимо существенно конкретизировать.
Во-первых, в нашем случае речь идет не об отдельной акции как «относительно кратковременном действии, вызванном экстремальной и вполне конкретной ситуацией», но об «устойчивом мобилизационном состоянии» в процессе решения долгосрочных «социетальных задач» 55 , о «масштабных и длительных трансформациях» 56 , каковым, без сомнения, является нациестроительство.
55
Красильников С.А. Указ. соч. С. 20.
56
Ушакова С.Н. Проблема социальной мобилизации в современной англоязычной историографии / Социальная мобилизация в сталинском обществе (конец 1920-х – 1930-е гг.). Новосибирск, 2013. С. 23.
Во-вторых, в случае национальной мобилизации более важным мы считаем не форсированное, а стратегически организованное, коллективное и долгосрочное использование ресурсов. А это предполагает в первую очередь не увеличение объема и разнообразия ресурсов, но обеспечение их доступности массе вовлеченных в мобилизацию социальных акторов 57 .
Отсюда, в-третьих, вытекает, что национальная мобилизация представляет собой не только использование ресурсов, но «процесс формирования идентичности, который конструирует и реконструирует себя в жизненном процессе отдельных лиц и групп и через их различные лица, роли и обстоятельства» 58 .
57
Etzioni A. Comparative Analysis of Complex Organizations. On Power, Involvement, and Their Correlates. New York, 1961. Р. 243.
58
Melucci A. Challenging codes: collective action in the information age. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. Р. 159.
Другими словами, ресурсный подход в трактовке национальной мобилизации должен быть дополнен идентитарным, который, по утверждению российского политолога Л.А. Фадеевой, можно использовать в случаях, когда концепт идентичности служит для анализа «субъективной составляющей социально-политических трансформаций» 59 .
Вслед за социологом Амитаем Этциони
59
Фадеева Л.А. Идентичность как «состязательный концепт» в проблемном поле политологии / Идентичность: Личность, общество, политика. Энцикл. изд. М., 2017. С. 75.
60
Etzioni A. Op. cit. Р. 243.
61
Melucci A. Op. cit. Р. 292.
Следует отличать национальную идентичность отдельного индивида, формирующуюся в результате его идентификаций с воображаемой, но тем не менее реальной для него национальной общностью, и коллективную идентичность самой этой общности. И поскольку коллективная национальная идентичность есть непрекращающийся процесс ее конструирования в коллективном действии 62 , национальная мобилизация не может ограничиваться только каким-то конечным этапом генезиса нации. В этой связи мобилизация есть способ не только формирования, но и поддержания самого существования коллективной национальной идентичности и через нее – нации.
62
Ibid. Р. 69, 74.
Помимо отличия концепта национальной мобилизации от прочих форм мобилизации, следует прояснить отношение данного концепта к понятиям национализма, национального строительства и национального движения. Из этих четырех понятий самим большим по объему мы считаем концепт национального движения, а самым малым – понятие национализма. Концепт нациестроительства, если брать его в нейтральной, а не радикально-конструктивистской версии, описывает преимущественно роль социальных элит в национальном движении. Однако последнее этой ролью не исчерпывается, включая, по словам Гроха, «организованные попытки по обретению всех атрибутов полноценной нации (которые не всегда и не везде бывали успешными)» 63 . А это подразумевает и те феномены, которые выходят за рамки стратегий и ожиданий национальных «строителей» и «конструкторов» 64 .
63
Хрох М. Указ. соч. С. 124.
64
Как указывают Микаэль Джерм и Аннетте Шнабель, по мере охвата национальной мобилизацией широких слоев населения неизбежно повышается интерес политической элиты общества к национализму. См.: Hjerm M., Schnabel А. Mobilizing nationalist sentiments: Which factors affect nationalist sentiments in Europe? // Social Science Research. 2010. Vol. 39. Is. 4.
Эти последние, со своей стороны, не обязательно должны быть националистами по своим политическим убеждениям, а национальное движение – националистическим по своей идеологии. По справедливому утверждению Джона Бройи, национализм как «мировоззрение, в рамках которого придается абсолютный приоритет ценностям нации над всеми иными ценностями и интересами» 65 , являлся лишь одной из многих форм национального сознания, которые рождаются в рамках национального движения. Британский историк указывает на случаи, когда «национальные чувства разделялись очень многими, но при этом они не связывались ни с выработкой националистических доктрин, ни с появлением значительных националистических политических движений» 66 . Соответственно, и национальная мобилизация не всегда выступает как мобилизация националистическая.
65
Бройи Д. Подходы к исследованию национализма / Нации и национализм. М., 2002. С. 124.
66
Бройи Д. Указ. соч. С. 203.
Тем не менее сам Бройи использует более узкое понимание национальной мобилизации, определяя ее как «применение националистических идей для обеспечения поддержки политическому движению среди широких слоев, которые прежде были выключены из политического процесса» 67 . При этом априори предполагается, что национальное сознание в основном распространяется сверху вниз – от местной националистически настроенной интеллигенции на широкие слои общества в ходе конкурентной борьбы за власть между элитами 68 . Это, однако, не является очевидным, тем более что Бройи признает: «мобилизация масс, которая подчас действительно происходит, может быть связана скорее с его (националистического движения. – Авт.) апелляцией к групповым интересам или ценностям ненационалистического порядка, нежели с националистическими пропагандой и деятельностью» 69 .
67
Там же. C. 226.
68
Смит Э.Д. Национализм и историки / Нации и национализм. М., 2002. С. 251; Смит Э.Д. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма. М., 2004. С. 253.
69
Бройи Д. Указ. соч. С. 221. На примере массовой мобилизации в период немецкой Реформации, а также сталинских и маоистских национально-коммунистических кампаний можно проследить, каким образом даже интернационалистские по своим истокам идеологии могут служить инструментом национальной мобилизации. См. об этом: Поцелуев С.П. Национальная мобилизация без национализма: к методологии исследования нетипичных случаев нациестроительства // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2018. № 4.