Технология власти
Шрифт:
Но и это право он ревниво сохранял только за собой. "Ученики и соратники" имели право лишь комментировать самого учителя и превозносить его преступления, как величайшие благодеяния. Сейчас в этом они сами откровенно признаются.
Невероятно ограниченным был духовный багаж Сталина и в области русской литературы. В его литературных выступлениях ни разу не встречаются герои и примеры из гуманистической классической литературы (Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Тургенев, Толстой, даже Горький), но зато он неплохо знал классиков-"разоблачителей" (Гоголь, Щедрин).
Была одна наука, в которой его знания были серьезными
Однако его знания и по истории носили строго утилитарный характер. В этой истории его интересовало и увлекало как раз то, против чего он выступал в официальной исторической науке — биографии царей и императоров, завоеватели и диктаторов, вроде "Биографий" героев Плутарха, "Двенадцати цезарей" Светония и полководцев "Золотой орды".
Из русских царей его любимцем был Иван Грозный. Аракчеева он ругал на словах, но на деле восхищался им и учился у него ("военные поселения" колхозы). Все это нашло свое отражение даже в советской литературе и искусстве.
В порядке разоблачения Сталина журнал "Звезда", выпускаемый издательством "Правда", писал [288] :
"Широкое распространение получил культ личности Сталина в книгах, где он воспевался, а простые люди сплошь и рядом изображались на заднем плане, лишь как фон. С культом личности связана и та апологетическая трактовка, которую в произведениях литературы и искусства иной раз получали русские цари, военные и государственные деятели прошлого. Дело дошло до того, что Ивана Грозного стали изображать не только как мудрого и прогрессивного государя, но и как справедливого человека, недостаточно даже сурового к своим врагам".
288
"Звезда", 1956, № 5, стр. 166–167.
Особое пристрастие Сталин имел к великим полководцам и выдающимся дипломатам. Из полководцев его кумиром был Наполеон, из дипломатов Талейран. Я рассказывал в другой книге, как Тарле был спасен из-под ареста второй раз (1936 г.) личным вмешательством: Сталина лишь потому, что он написал полюбившуюся Сталину книгу "Наполеон". В том же духе и с той же свободной обрисовкой характера своего героя Тарле написал и выше цитированную новую книгу "Талейран".
Сталин клялся и именем Ленина только до тех лор, пока не стал диктатором. Но в глубине души ненавидел его, не потому, что Ленин требовал его снятия, а потому, что Ленин был первым человеком, разгадавшим криминальное направление сталинского ума и характера ("завещание" Ленина).
Своих "учеников и соратников" из "коллективного руководства" он презирал не из-за недостатка раболепства с их стороны, а именно из-за этого раболепства.
Богами у Сталина в области морали философии были два человека Макиавелли и Ницше.
289
"Воля к власти", "По ту сторону добра и зла" и т. д.
Исследователи давно обратили внимание на родство тактики Ленина с Макиавелли. Однако руководством к действию макиавеллизм стал у Сталина. Б. Суварин — этот известный знаток СССР и лучший биограф Сталина — писал [290] : "Комбинация хитрости и насилия, предложенная Макиавелли на пользу Государя, практикуется генеральным секретарем ежедневно".
В связи с этим Б. Суварин сослался на почти неизвестный "Диалог в аду между Макиавелли и Монтескье" (анонимная книга эмигранта Второй империи Мориса Жоли) [291] .
290
Boris Souvarine. Stalin. London, Seeker and Warborg, p. 568.
291
Там же, стр. 583.
Поистине поразительным является в этом "Диалоге" как раз то место, в котором пророчество писателя превзойдено лишь практикой Сталина.
Приведу его здесь, тем более, что после разоблачения Сталина сталинцами "Диалог" Жоли приобретает не только актуальность ("культ Сталина"), но и значение классической характеристики советского диктатора. (Для большего подчеркивания отдельных тезисов я ввожу в текст нумерацию.)
"Тактик" Макиавелли учит в этом "Диалоге" "законника" Монтескье:
Отделить политику от морали.
Поставить силу и хитрость вместо закона.
Парализовать индивидуальную интеллигентность.
Вводить в заблуждение народ внешностью.
Соглашаться на свободу только под тяжестью террора.
Потакать национальным предрассудкам.
Держать в тайне от страны то, что происходит вмире, и от столицы, что происходит в провинции.
Превращать инструменты мысли в инструменты власти.
Безжалостно проводить экзекуции без суда и административные депортации.
Требовать бесконечной апологии для каждого своего действия.
Самому учить других истории своего правления.
Использовать полицию как фундамент режима.
Создавать преданных последователей, награждая их всякими лентами и безделушками.
Возводить культ узурпатора до степени религии.
Создавать пустоту вокруг себя, чтобы, таким образом, быть самому незаменимым.
Ослаблять общественное мнение, пока оно не погрузится в апатию.
Запечатлеть свое имя везде и всюду, так как капля воды точит гранит.
Пользоваться выгодой превращения людей в доносчиков.