Телефон доверия
Шрифт:
С противоположного конца волейбольной площадки к нам шагали двое гостей — румяный блондинчик и тот, что сидел рядом с ним.
— Это к нам, что ли, делегация? — Дуст задиристо передернул телом. — Точно к нам. Скелетон, пусть подойдут, а? Кайман, ты левого бортани, а я блондином займусь. Вот и будет нормальное состязание. Силовое, как и хотели.
— Не спеши, — тихо сказал я. — Они поговорить идут.
— Кустанай прав, — Скелетон сухо прикашлянул. — Драться они не хотят.
— А жаль! — Дуст дрыгнул ногой и, насвистывая себе под нос, демонстративно отошел в сторону.
Мы продолжали глядеть на приближающихся ребят, и мне чудилось, что сближались две половинки критической массы. Наверное, драться они и впрямь не хотели, но что-то неукротимо надвигалось на Ковчег. Словно грозовая туча или даже похуже тучи. Ощущение было странным, но оно не обмануло. Скелетон прокашлялся снова — простыл он, что ли? — и быстрым шепотом проговорил:
— А это, пожалуй, хорошо, что они с нами будут.
— То есть? —
— Есть одна идея, — Скелетон шагнул навстречу гостям и растянул свои бледные губы в улыбке. В который раз я подумал, что надо бы собраться с духом и подсказать как-нибудь, что лучше бы ему не улыбаться. То есть, если он, конечно, не хочет пугать народ. А сейчас он, кажется, и впрямь не хотел никого пугать. И именно это лишний раз убедило меня в том, что основания для тревоги действительно имеются.
На Ковчег и впрямь что-то надвигалось…
Автором плана по умолчанию считался Скелетон, но что-то мне подсказывало, что идею ему подсказал более взрослый чел. Не зря работник УВЗ вякал что-то насчет манипулирования. Это сидело занозой в мозгу, мешало расслабиться и обдумать все спокойно. Ведь многое из сказанного на том тайном совещании было, действительно, правдой. Кубики нужно было только правильно сложить, а стекляшки состыковать положенной мозаикой. Замороженная память, попытки воспитателей вытянуть из детей аномальные способности, тайны Ковчега, трагедия Хобота, оказавшегося меж двух наковален, наконец это нелепое соревнование… Мне начинало казаться, что я близок к какой-то важной разгадке. Недоставало последнего решающего хода, какой-то итоговой комбинации. А может, так всегда кажется всем, кто ломает мозги над дурными ребусами. Тошиба — тот понимал меня лучше других, потому и не трогал. И он же быстрее прочих усек, что в моих отношениях с Викой произошел некий перелом. Наверное, и переживал по этому поводу. Я ведь видел, как он провожал иной раз проходящую мимо Викторию. То есть мы оба обычно глазели на нее и грустили. И ничего друг дружке не объясняли. Можно сказать, кожей чувствовали температуру и настроение соседа. Я понимал его, а он, разумеется, меня. Теперь мне было ясно, что и Викасик ощущала наши вздохи и взгляды. Небось, всю спину ей, бедной, смозолили — при ее-то чувствительности. Но ведь долго не подавала виду — до самых последних дней. То ли хотела помучить нас, то ли разбиралась в самой себе. А уж копаться в собственном черноземе, выуживая лягушек, червей и жуков, точно знаю, не самое благодарное занятие. Иной раз такую жабу можно извлечь, что страшно становилось. Хоть та история, например, про то, как я пытался добраться до мэра… Я ведь так ничего и не вспомнил. Однако абсолютно точно знал, что так оно все и могло произойти. Психологи называют это состоянием аффекта, только фигня все это! Отмазка для юристов прошлых веков. Вроде психической неадекватности убийц и маньяков, которых гуманно освобождали от тюремных сроков. Открытие было пугающим, но я не собирался себя обманывать. Люди не были ангелами, а если и были, то погибали со стремительностью бабочек, отправляясь прямиком на небо — то самое, о котором поминал Тошиба. Все прочие делились на людей и зомби. Люди верили в любовь и дружбу, в Бога и справедливость, в красоту и тайны. Для зомби тайн не существовало, поскольку существовал четкий перечень материальных приоритетов: сила, возможность выжить, власть и все, что ее обеспечивает, — деньги, количество электричества, нефть с газом, статус в обществе, связи и прочая гнилая ботва. Можно было говорить много разной чепухи про социумы, про общечеловеческие ценности, про человека разумного и не совсем, но даже в наивной болтовне Мятыша было больше правды, чем во всех речах нашего директора. Сам же я в разуме человеческом разуверился после той памятной встречи с озером. В каком-то смысле оно напоминало всю нашу странноватую цивилизацию, подобием плесени облепившую земной шар и столь же стремительно превратившую его в нечто совершенно непригодное для жизни. Если что-то и выживало, то непременно вопреки и опять же не по правилам, прописанным человеком. И те же зубари, те же вепри, умудрившиеся, подобно нам, отторгнуть вакцину, также подлежали истреблению. Именно об этом вещал служащий Управления воспитательных заведений, и именно по этой причине мы находились сейчас в лесу, а не в спортивном комплексе Ковчега.
Как я уже сказал, автором плана парни посчитали Скелетона, и план был действительно гениален. Если раньше Тимур с Викасиком, Гольяном и Скелетоном напрягали все свои способности, чтобы временно обесточить охранный периметр Ковчега, то в этот раз мы поступили проще, надев личину гостей и присвоив себе чужие коды. Иными словами, команда, что прибыла к нам, состояла из восьми человек: семи ребят и сопровождающего работника УВЗ. Именно их коды впитала в себя охранная система Ковчега, держа в памяти и сравнивая со всеми вновь убывающими. Вот мы и «убыли». Количество выбредших на поляну ребят состояло также из восьми человек: Скелетон, Тимур, Викасик, я и Гольян. Итого пятеро наших и трое гостей — все тот же румяный блондинчик Кирилл, его приятель Серж и кучерявая мулатка Матильда. Именно эти трое намеревались устроить нам допрос с пристрастием, а получили в ответ предложение прогуляться по окрестностям Ковчега. Именно здесь Скелетон обещал
В этой части леса росли в основном сосны и ели, а потому под ногами сочно хрупали шишки и мягко пружинила слежавшаяся за многие годы хвоя. Солнце уже почти скатилось к зубчатой кромке горизонта. Его лучи стрелами еще прошибали кое-где хвойную броню, однако тени ширились и росли на глазах, а темнота все более сгущалась, отбивая желания отходить далеко от общей группы. Мы шли точно к намеченной цели. Во всяком случае, это читалось по нахмуренному лицу Скелетона. Мне было откровенно не по себе, да и Викасик, время от времени ловившая мою ладонь, тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Если честно, то в такую представительную пятерку я угодил впервые. Нет, я не был последним парнем на деревне, в Ковчеге ко мне относились неплохо, однако впервые я оказался среди явных генералов Ковчега. Рядовых, капитанов и лейтенантов оставили в ДВЗ. Разумеется, Дуст с Кайманом пробовали возмущаться, но Скелетон в два счета объяснил им, кто есть кто, а главное — детально растолковал, что нужно оставить адекватную замену. В качестве моральной компенсации Каймана назначили капитаном новой команды, а Дуста сделали его заместителем. Соответственно все остальные поступали в их полное распоряжение. Таким немудрящим образом бунт был подавлен, и на какое-то время сменившая нас команда имела шанс втирать очки преподам. Не очень долго, само собой, но нам всего-то час-полтора и требовались, чтобы пройти через периметр и выскользнуть из зоны возможных поисков.
Лес распахнулся, словно кто одним великаньим жестом раздвинул кулисы, и мы вышли на обширную поляну. И даже не поляну, а бывшую просеку. Когда-то здесь располагалась ЛЭП, и часть проржавевших опор можно было и сейчас угадать в темнеющем воздухе. Надобность в ЛЭП давно отпала, однако просеку время от времени зачищали, видимо, решив сохранить, как некую границу, делящую лес на удобно расчерченную для путников шахматную доску. В траве шевельнулась серебристая синусоида — змея спешила укрыться от непрошенных визитеров. Может, безобидный полоз, а может, и гадюка. Мятыш или Дуст непременно, поскакали бы следом, а мы стояли и чего-то ждали.
— Здесь? — неуверенно произнес Гольян. Скелетон сурово кивнул.
— Может, вы, наконец, объясните, чего мы ждем? — поинтересовался Кирилл. Говорил он все так же красиво и грамотно, не глотая гласных, не спотыкаясь на шипящих. Артикуляция, которой мог бы позавидовать любой актер!
— Ждем сюрпризов, — насмешливо откликнулся Тимур. — Скоро они последуют.
Скелетон обернулся к гостям.
— Вас ведь привезли к нам, чтобы наглядно показать, кто хуже, а кто лучше, так?
— И вы, похоже, собираетесь нам продемонстрировать свою крутизну? — в том же тоне отозвалась Матильда. В полумраке зубы ее ослепительно блеснули, и я впервые подумал, что она тоже, наверное, красивая девчонка. Особенно когда улыбается. Несмотря на кучерявые волосы, несмотря на смуглую кожу.
— А мы ее уже продемонстрировали, — спокойно отозвался Скелетон. — Только вы ломаете этот мир и пытаетесь доказать, что без взлома никак не получается. Мы доказывать ничего не собираемся, мы просто покажем вам то, как вы поступаете с нами.
— С вами?
— С нами и с теми, кто подобен нам, — Скелетон на секунду прислушался. — Мы в точке загона, и на подходе к нам две семьи зубарей. Похоже, это должно произойти где-то здесь…
— Что?! — Кирилл чуть не подпрыгнул на месте, мигом забыв о своей невозмутимости. Мне показалось, что и смуглое личико Матильды стало чуть бледнее.
— Вы шутите? Зубари здесь?
— А вам, видимо, ничего не сказали? — Гольян фыркнул. — Ну, конечно, кесарю — кесарево. То бишь каждому свою положенную информацию. Не бе и не ме…
— В смысле? — не понял его насмешки Серж.
— В смысле: кому — мегабайты, а кому и терабайты. Кому — нано, а кому и микро…
— Не мудри, — Тимур поморщился. Остроты Гольяна и впрямь были не очень уместны. — Мы не привитые, и зубари тоже сумели отторгнуть несколько поколений вакцин…
— Зубари — мутировавшие от радиации медведи! — возмутился Серж.
— Байка для вашего брата. То есть обычными медведями их уже, конечно, не назовешь, да только радиация тут ни при чем. Это вакцина их сделала такими, уж нам ли это не знать!
— Но ведь вы… — Кирилл открыл и закрыл рот. Парнем он был соображающим и что-то, видимо, для себя успел вывести. Во всяком случае, в качестве допустимой версии — с погрешностями и оговорками.
— Мы такие же, как они. Несколько десятилетий вакцинирования сделали свое дело: кого-то превратили в обычных граждан, кого-то убили и покалечили, а кого-то видоизменили настолько, что появились вепри, умеющие соображать, маскироваться и рыть тоннели. Появились зубари — сверхчувствительные к любым полям и воздействиям, способные замораживать взглядом и даже сбивать с курса боевые беспилотники. О простых охотниках я и не говорю. Герои-одиночки, желающие поохотиться на зубарей, давно уже перевелись. Даже среди вашего продвинутого брата.