Телегония, или Эффект первого самца
Шрифт:
– Сюрприз? – насторожилась я.
– Это не то, что вы подумали, – через силу усмехнулся Платон. – Она не собиралась поразить меня своим исчезновением. Нет, хотела чем-то порадовать. Позвонила такая счастливая, сказала, чтобы приходил немедленно и шампанского по дороге купил. Я просил хотя бы намекнуть, в чем дело, но она сказала, что это испортит весь эффект.
Разумеется, Платон не собирался заставлять любимую ждать. Они познакомились всего полгода назад, когда Лиля приезжала в С-к на каникулы. Она была родом из городка, но училась по целевому направлению в медицинском институте в Новгороде. Всю зиму
Девушка жила у Платона, и на август была назначена свадьба. И вот в середине июня невеста позвонила Платону в 11 утра и попросила прийти домой как можно раньше. У нее радостная новость, и она не хочет ждать до вечера.
– Она сказала, что отпросилась у главврача и идет домой. Я тут же ушел из школы, по дороге купил и шампанское, и цветы, и какие-то конфеты, – продолжал Платон. – Прибежал домой в полдень и сразу понял: Лиля еще не приходила. Я перед уходом на кухне небольшой бардачок оставил, ну, чашку из-под кофе не вымыл, жареную картошку по полу рассыпал, думал замести, а потом отвлекся на что-то и забыл. А Лиля была редкой чистюлей, она б моментально все прибрала, даже если б на минуту домой заглянула.
Платон поставил в вазу цветы, убрался на кухне, вымыл посуду, а Лиля все не приходила. Он поглядел на мобильник: после ее звонка прошло уже сорок минут. От больницы до дома быстрым шагом можно было дойти минут за двадцать. Если Лиля решила добраться побыстрее и села на маршрутку, то была бы дома минут через пять. Где она могла так задержаться?
Он позвонил невесте на мобильник, но механический голос ответил, что телефон «вне зоны доступа». Несколько встревожившись, Платон выбежал из дома и побежал к больнице, надеясь, что Лиля просто задержалась на дежурстве. Но заведующая отделением гинекологии, где работала девушка, очень удивилась его приходу. Оказалось, что Лиля действительно отпросилась у нее в 11 утра и тут же ушла из отделения. Медсестра из процедурного кабинета видела, как она уходила. Видел Лилю и пожилой вахтер в будочке возле больничных ворот. По его словам, она ласково попрощалась со стариком, вышла за ворота и пошла налево, к остановке маршрутки.
Платон подбежал к остановке и растерянно огляделся. Справа был отлично виден больничный забор и высокие корпуса, слева стояли две полуразвернутые друг к другу блочные пятиэтажки. Между ними медленно проходили люди, бодро пробегали коты – словом, шла обычная неспешная жизнь небольшого городка. Через дорогу находился небольшой березовый скверик с тремя коваными чугунными скамейками и фонтанчиком посередине.
На всякий случай Платон обежал пятиэтажки по кругу, сам не зная, в поисках чего. Лиля не могла случайно свернуть за угол и заблудиться. Но Платон уже не мог трезво рассуждать. Затем он забежал в скверик и некоторое время носился по кругу, заглядывая под скамейки и раздвигая невысокие кусты. Периодически он звонил на Лилин мобильник и на свой домашний телефон, понимал, что до дома Лиля не дошла, и вновь продолжал поиски.
Не хуже хорошей ищейки облазив все окрестности больницы, он пошел домой кружным путем, которым обычно ехала маршрутка. Дорога шла по жилым кварталам,
Только под вечер, измотанный до полусмерти, он зашел домой, убедился, что Лиля не приходила, оставил ей на всякий случай записку и пошел в милицию. Как и следовало ожидать, встретили его там без всякого энтузиазма и наотрез отказались принимать заявление о пропаже девушки.
– Да вы что, молодой человек! – в ужасе всплеснул руками тот самый полный Миша, рассказывавший мне про чертовщину. – Какой розыск? Подумаешь, девушка загуляла. Вы подружкам ее позвоните, она небось у них чаи гоняет.
Платон пытался объяснить, что ни к каким подругам девушка не собиралась, что она отпросилась с работы, чтобы срочно встретиться с ним, но понимания не нашел. Миша велел ему идти домой и ждать пропавшую там. Вот если она трое суток не объявится – другое дело. Но и тогда в милицию должен прийти не Платон, а кто-то из родственников девушки.
– Парень, ты не думай, я тебе сочувствую, – втолковывал Миша. – Но и ты меня пойми. Ты ей кто? Сожитель. Как я от тебя заявление приму? Найди ее маму или, там, брата, и пусть они, если что, через три дня приходят. Да только я пятой точкой чую: твоя девица сама раньше объявится.
Платон не слишком доверял чувствительности Мишиной задницы. Из отделения милиции он поехал на окраину города, к Лиле домой. Со своей будущей тещей Еленой Ивановной он был хорошо знаком и именно поэтому не мог сказать ей о том, что Лиля исчезла. У Елены Ивановны было больное сердце, и он боялся, что такое известие убьет ее на месте.
Но другого выхода не было. Разумеется, Платон за три недели совместной жизни видел несколько Лилиных подруг. Поскольку большинство встреч с невестой проходило в Новгороде, то ее друзей из С-ка он знал больше по рассказам. Их телефоны в этих рассказах не фигурировали, и узнать их он мог только от Елены Ивановны. Ей он сочинил немного другую историю: Лиля звонила и сказала, что заглянет ненадолго к подруге, не уточняя, к какой именно. Она задержалась, а Платон не знает, где ее искать. Мобильник рассеянная девушка оставила дома, но, может, ее мать знает телефоны подружек?
Вместе с матерью Лили он обзванивал ее четырех подруг и с тревогой наблюдал, как Елена Ивановна все больше бледнеет, а на лбу выступают капли пота. Никто из девушек не видел в этот день Лилю, и никому она не звонила. На всякий случай обзвонили всех ее одноклассников, позвонили даже двум медсестрам, телефоны которых нашлись в записной книжке. Закончив телефонные поиски, Елена Ивановна села на диван, попыталась что-то сказать, но вдруг завалилась набок и громко застонала. «Скорая» застала ее еще живой, но до больницы довезти не успела.
На следующий день Платон снова пошел в то же отделение милиции. Смена была другая, но вчерашний Миша лениво слонялся по коридорам.
– Что, не нашлась пока твоя девица? – громко прокричал он, завидев на пороге Платона. – Ну так ты рано пришел. Иди еще два дня погуляй. И потом, я ж сказал: надо привести родственников.
– Она жила с матерью, – негромко произнес Платон. – Узнав об исчезновении дочери, мать умерла.
– Сочувствую… – растерялся Миша. – Но ты меня пойми, парень…