Телестерион. Сборник сюит
Шрифт:
2-й п р е п о д а в а т е л ь. Граф, оказывается, не ведал о впуске уланов во двор Академии, по его настоянию уланы ушли, и ученики успокоились.
М а т э. Уланы далеко ушли, до угла 5-ой Линии. Здесь, у стен Академии, войска устроили форменную засаду рабочим.
С е р о в. Надо полагать, у всех мостов. Однако это странно. Отчего же испугались власти попа Гапона? Ведь он возглавил рабочие собрания с одобрения полиции, чтобы противодействовать влиянию революционеров. Плеве убит, и поп Гапон, очевидно, почувствовал вкус к власти. Он призвал свою паству обратиться непосредственно к царю-батюшке с петицией. В ней-то все и дело. Там, говорят, много чего написано, вплоть до избрания народных представителей.
М а т э. Как же! Настоящая крамола.
Разносится быстрый и дробный цокот копыт.
1-й
Раздается сигнал трубача.
Это в атаку! Засверкали шашки на солнце.
2-й у ч е н и к. Скомандовал и пехотный полковник, и передняя шеренга финляндцев, став на колено, дула ружей направила вдоль улицы.
2-й п р е п о д а в а т е л ь (вскакивая на подоконник и открывая форточку). А рабочие здесь, совсем близко, на расстоянии шести-семи саженей. Толпа огромная. Много женщин и детей. Там и студенты.
Слышен голос офицера: "Смирно! Наступать!"
Уланы понеслись вперед, толпа подается в стороны, пропуская их.
Слышны голоса мужчин и женщин: "Товарищи, не бейте! Братцы! Не стреляйте! Мы мирно пойдем! Не убивайте, ведь мы — ваши же! Слушайте, товарищи!"
Разносится неистовый голос: "Не смейте! Ни шагу! Всех перебьем, если двинетесь с места!"
Это пристав командует. Лошади наступают на рабочих, все смешалось. Бьют, рубят… (Падает с подоконника, его подхватывают Серов и Матэ, бледные и безмолвные.) Толпа подает назад, к Большому проспекту, часть бежит в Академический переулок. Раненые мечутся, лежит убитый у нас под окном, всюду кровь, иконы и хоругви.
1-й у ч е н и к. На крышу! Оттуда мы увидим!
Одни уходят, другие то и дело заглядывают с новыми известиями. Серов, продолжая лихорадочно водить карандашом по листу блокнота, пошатывается.
М а т э (суетясь). Тебе нехорошо? Идем. Нет, лучше сядь. И не молчи.
С е р о в (про себя) О чем тут говорить? Какой кошмар! М а т э Бледней, чем смерть. Таким тебя не видел. Ну, не держи у сердца эту тяжесть, Отринь весь этот ужас с возмущеньем. С е р о в (про себя) Я возмущен, я в бешенстве, я в гневе, Но голоса не слышу своего, Как будто я удавлен и раздавлен, Лишь бег коней и взмахи сотен сабель Над головами женщин и мужчин С детьми, с иконами — пред светлым ликом Христа и богоматери, — что ж это? Как сон ужасный, душу мне замутил; Боюсь, не вынесу я этой пытки. Я на дыбе, и тяжек даже стон. (Словно бы приходя в себя.) Однако как расчувствовался, а? М а т э Ах, кровь вновь прилила к щекам твоим. А то, как ворох пожелтевших листьев, Безжизненно выказывая лик, Поник, ну, краше в гроб кладут, пожалуй. С е р о в (порываясь куда-то и пошатываясь) А ведь войска повсюдуНаступают ранние зимние сумерки. То и дело вбегают с новыми известиями о побоище в разных концах города.
М а т э Да ты, как ясновидящий. Стреляют По саду у Адмиралтейства, где Собрались любопытные, доносят, Детей с деревьев сносят, как ворон. С е р о в (будто заговариваясь) Ворона — птица с грацией особой, С умом, с достоинством, ну, словом, личность С сознанием своих движений, мыслей О мире в целом; впрочем, таковы, Мне кажется, все звери; человек же Напрасно счел себя умней и выше, Лишь превзойдя в жестокости зверей. М а т э Теперь о чем? С е р о в (вскакивая на ноги) Мальчишки на деревьях. То стая не ворон, а дети, царь!6
Царское Село. Александровский дворец. Покои государя. Николай и Александра Федоровна.
Н и к о л а й Не надо, Аликс, снова о делах. Дай выкурить спокойно мне сигару. А л е к с а н д р а Ф е д о р о в н а Да разве о делах пекусь я, Ники? Твой дядя князь Сергей погиб в Кремле, Как Александр Второй, от взрыва бомбы… Н и к о л а й Как Плеве, друг мой и министр верный. Теперь подступятся ко мне, пожалуй. Ах, Господи! Помилуй и прости. А л е к с а н д р а Ф е д о р о в н а Нет, что вообразила о себе Несчастная моя сестра? Прощает Убийцу с целью сходатайствовать У власти о смягченьи приговора, Не справившись у нас о снисхожденьи, Возможно ли оно теперь, когда В опасности особа государя? Н и к о л а й В несчастьи сердобольной станешь, это По-христиански, умилила всех. А л е к с а н д р а Ф е д о р о в н а Ну, героиня! В камеру к убийце Без страха, даже отвращенья входит. Ей славы хочется, любви народной, А нас пускай все ненавидят пуще? Н и к о л а й Все это неприятно, ты права. А дядя? Говорили, всю Москву Он революционизировал, Хотя ведь делом занимался мало.