Телевизионные сказки (сборник)
Шрифт:
Он охотно делился мудростью, используя слова, которые слышал на разных зарубежных конференциях. На эти конференции его часто брала с собой Начальница, чтобы ещё больше бесить остальной коллектив. В прочем, она предпочитала вместо слова «бесить» использовать термины «стимулировать» и «мотивировать».
– Понимаешь, Лёха, ты используешь слишком нарративный стиль, – вещал Витая. – При таком стиле мессадж не считывается, тем более в формате телевизионного спота.
Семёнов понимал меньше половины, но охотно ритмично кивал в такт перемалыванию шницеля. Семёнов знал все эти
Сказать об этом Витале, а уж, тем более переспросить, было неловко. Иногда после компота Семёнов задавал наводящие вопросы, но ответы на них лишь усугубляли ситуацию. Это как в первый раз есть китайскими палочками – процесс, конечно, увлекательный, но назвать его едой можно лишь с натяжкой.
– Ты спрашиваешь, в чём соль и как катарсис может быть в первом акте? – когда Виталя был в ударе, он себе очень нравился. – Катарсис должен быть в каждом акте, в каждом плане и каждой склейке! Иначе вообще нет смысла жить! Спроси себя кто ты и получишь ответ на свой вопрос про параллельный монтаж. Ларс фон Триер – не дурак! Ой, не дурак, чтобы задавать такие вопросы.
Потихоньку Семенов прекратил общаться за обедом на профессиональные темы.
Однако Виталика уже несло и он всё равно сворачивал на работу, но под каким-то странным углом.
– Видишь ли, Лёша я должен тебе честно сказать – для женщины, носящей такое нижнее бельё, у нашего босса довольно тонкий телевизионный вкус, – покровительственно откровенничал Виталик. – Её на мякине не проведёшь. Тут нужно чувствовать социальную ответственность.
В такие моменты Семёнов всегда смущался и не знал, как поддерживать разговор. То ли спрашивать, откуда Виталя знает про бельё, то ли пытаться шутить на тему вкуса. Однако Семёнов не был уверен, что развитие любой из этих тем приведёт к чему-то хорошему.
Он пробовал слушать Виталика, хорошенько выпив с утра. Ему стало казаться, что он стал лучше понимать мастера, но в трезвом виде все вылетало у Семенова из головы. Пить каждый день он не мог, так как был за рулём.
Потом он решил перейти к практике, внимательно пересматривая все работы Виталика.
Работы Семёнову не нравились, но всё-таки кое-какие закономерности можно было вывести. Иногда было достаточно сделать что-то прямо противоположное тому, что делал обычно Семёнов. А в ряде случаев работал принцип «белого пуделя», т. е., когда вставлялось что-то настолько очевидное и дико нелепое, что бросалось в глаза любому.
Как бы то ни было, он стал тщательно копировать все приёмы Витали и вскоре их сюжеты и ролики стали очень похожи. Семёнов показывал их Виталику и тот, в общем, был весьма благосклонен, прося исправить лишь что-то по мелочи.
Вскоре Семёнову представилась возможность показать себя во всей красе.
На канале выходил новый сериал и нужно было сделать красивую и пафосную презентацию.
Семёнов решил подготовиться как следует. Он тщательно всё отсмотрел и собрал все советы, которые только возможны. Советы были разные, но в работу их взять было невозможно. Это были советы типа, «напейся», «сделай как обычно»,
Поэтому сначала Семенов сделал всё по правилам – красиво, интригующе, бодро.
Начальству никогда не нравится первый вариант, будь он хоть бодрым, хоть красивым. В древних сказках первенцев обычно отдают на заклание какому-нибудь чудищу или просто приносят в жертву, как говорится, на счастье. Волшебный мир телевидения тоже работает по этому правилу, поэтому Семёнов сразу сделал второй вариант, а потом его же доделал, а затем переделал под стиль Виталика.
Он, конечно, знал, что для шефа этот вариант и будет первым, но он хотел свести к минимуму список претензий. Для ещё большей подстраховки, Семёнов пошёл на поклон к Виталику.
Виталик, как всегда, был в ударе. Он раскритиковал и первый, и второй, и переделанный варианты. Но его вкус всё это было недостаточно красивым, интригующим и бодрым.
Всё это следовало «докрутить», так как «все же хотят как лучше». Семёнов не хотел быть тем мрачным вредителем, который хочет как хуже, а потому стал «докручивать» и «улучшать».
По мысли Витали, «докручивание» состояло в том, что фрагменты презентации менялись местами и перемешивались.
После нескольких таких перемешиваний Семёнов вообще перестал понимать, что он делает и зачем. Конец, начало, кульминация – всё это теперь не имело никакого смысла, но Виталя был неутомим в советах.
Из уважения к такому творческому рвению, Семёнов беспрекословно делал всё, что ему советовали.
Известно, что если одно и то же слово повторять много раз, то, в конце концов, оно будет казаться абсолютно бессмысленным набором букв. То же самое и с рекламными роликами.
Через некоторое время Виталик скис и неожиданно заявил, что из такого сериала ничего нельзя больше вытянуть.
Весь его вид показывал, что его тонкий вкус не удовлетворён в полной мере, но так как выхода другого нет, придётся довольствоваться тем, что есть.
Выслушав получасовую лекцию о том, что не так в сериале и насколько бездарны те, кто его делали, Семёнов был вынужден сбежать от Витали.
Наступи момент истины – ролик был отослан руководству.
Иногда, когда спросонья ходишь ночью по квартире, в полной темноте можно наткнуться на какой-то предмет. Бывает очень больно и обидно. Обида на предмет долго не проходит, хотя бездушная вещь специально зла не желала, а наткнувшийся прекрасно знает, что стоит у него в комнате.
В тот момент, когда Семёнов получил ответ от Начальницы, он был примерно в том же положении, что и полуночный путешественник.
Т. е., в принципе, он ждал каких-то претензий. Он знал, что они будут. Он тщательно шарил впереди себя руками и старательно таращил глаза.
Однако всё это не помогло – удар, как всегда, пришёлся с совершенно неожиданной стороны.
Его ругали за сценарий, который написал лучший сценарист канала. Ему ставили в вину цветокоррекцию, которую сделала фирма производитель. Он был проклят за звук, свет на площадке, игру актёров и шутки в диалогах.
Тщетно Семенов пытался оправдаться, тем, что это не он делал сериал.