Tell yourself
Шрифт:
— Хм? — прошептала она, не понимая.
Он вздохнул и осторожно снял её ноги со своих бёдер, поглощая её разочарованный стон медленным жарким поцелуем. «Словно огонь», — думала она, вспоминая сны, снившееся ей в его отсутствие. Он проталкивал свой язык глубже, одна рука оставалась на её внутреннем бедре, и он почувствовал, как Орихиме вздрогнула, когда он пальцем провёл по единственной оставшейся части гардероба на её теле. Она мигом протрезвела, раскрыла глаза, ища встречи с его. Она взглянула на него неуверенно, без слов озвучивая все свои сомнения. Он поцеловал её, успокаивая.
— Всё зависит только
Он не будет заставлять её делать то, что она не хочет. Но она хотела. Ей только было интересно, становится ли она из-за этого извращенкой… Хотя если это произойдёт с ним, то нет в этом ничего извращённого, да? Её голова склонилась в кивке, и через секунду его рука вернулась в исходное положение, отчего она закрыла глаза, двинула телом, из глотки вылетел стон. Рациональные мысли потонули в мрачном океане желания. Единственное, что она знала наверняка, — этот контакт облегчал напряжение внутри неё, и её бёдра снова начали двигаться сами по себе.
Но теперь боль внутри неё разрослась ещё больше, её не погасит возбуждение. Орихиме понимала это, осознавая, где испытывает её, и пообещала себе подумать об этом, когда его рука не будет скользить под последней деталью одежды. Глаза Орихиме распахнулись, от этого прикосновения, и она ахнула, выпуская воздух из лёгких. И в отличие от своих сверхчувствительных грудей, она не хотела отстраняться от него, как бы странно ни было не контролировать своё собственное наслаждение.
Она почувствовала себя уязвимой. Сознание было переполнено небылицами. Он же раньше был врагом, который из прихоти мог лишить её жизни, а теперь она доверяла ему больше всех на свете. Как это произошло? Она отдала ему своё сердце, и он хорошо с ним обращался, поэтому было вполне логично, что её тело… Она громко застонала, когда он сосредоточился на том месте, которое… Её тело, с которым он обращался с таким благоговением, с такой заботой… Было слишком сложно думать, когда его губы покрывали её шею, опускаясь ниже. Из её рта ломанным умоляющим голосом вырвалось его имя. Она лишь выгнулась вперёд, прижимаясь грудью к его лицу… Как он мог делать это с ней? И эти глаза, такие тёмные и настолько заинтересованные в её реакции на его прикосновения. Она бы уже умерла на месте от смущения, если бы мир неожиданно не покинул её, оставляя её в забвении, а затем вломился в неё с такой силой, что она вскрикнула сквозь тьму. Спина болела, ноги извивались между его, она стонала и всхлипывала, пока её тело невольно двигалось, стараясь заполучить как можно больше этого ослепляющего экстаза, который так бесчестно утекал.
И вот она снова была неподвижна, тяжело дышала, взгляд потускнел и почти ничего не видел. Совсем скоро её начнёт заботить то, что она была полуголой и Улькиорре немного слишком сильно понравилась её реакция. Но сейчас она хотела лишь отдыхать, поэтому потянула его вниз, восстанавливая дыхание, и её сознание снова переключило переключатели в мыслительном процессе.
— Это было подло, — промычала она.
— Подло? — его рука лениво поглаживала её талию. — Тебе же понравилось.
— Это было подло, — Орихиме зарылась лицом в его грудь, настаивая. Хотя она была одновременно рада и довольна, что ноющее чувство прошло.
Его же… ну это совсем другая история.
========== Штормовое предупреждение (R) ==========
Комментарий к Штормовое предупреждение (R)
от
Прогресс был медленным.
Женщинам было нелегко, когда в их телах оказывалось что-то другое. Эта была одна из тех деталей, о которой никто не упоминал, когда говорил о сексе. Конечно, было больно, но почему? Видите ли, там была девственная плева, которую растягивали, и это всё-таки барьер, поэтому, несмотря на форму, попытки проскользнуть сквозь него будут вызывать неприятные чувства.
И несмотря на способность Орихиме проходить сквозь барьеры, она не была исключением в отношении собственного тела. Один неподвижный палец мог быть ножом для всего испытанного ею удовольствия.
— Должно же быть в этом хоть что-то приятное, — пробурчала она лёжа на груди Улькиорры после очередной провалившейся попытки, — иначе бы никто не хотел заниматься этим до того, как наступало бы время заводить детей, правильно?
— Я могу говорить только за себя, — сказал он, проводя пальцами по её шелковистым волосам. Она выпятила нижнюю губу.
— Получается, всё веселье достаётся тебе. Почему это я должна тут переживать боль, испытывать недомогание и… и детей вынашивать, — она остановилась. — А что если бы ты мог забеременеть, Улькиорра-кун?
— Что? — его рука застыла. Орихиме поднялась на локтях так, чтобы она могла смотреть на него сверху вниз.
— Да! И у тебя бы пробуждались странные вкусовые предпочтения вроде жвачки в виде фаст-фуда или мешочки с чернилами кальмара! — она прервала себя громким вздохом. — А что если ты пожелаешь солёные огурцы? — рот Улькиорры скривился от отвращения. — Простые солёные огурцы и порезанные солёные огурцы, и жареные солёные огурцы, и солёные огурцы в мороженом!
Он поднял её за бёдра и с силой спихнул её со своего места, затем развернулся к ней спиной, уставившись в стену. Орихиме рассмеялась, засыпая; последнее, что услышал Улькиорра этой ночью, — её смешки.
***
Улькиорра был занят своей частью работы, потому что, как они с Урахарой поняли по приезде, в городе Каракура никогда не было спокойно. Пока их не было, Гриммджоу переехал в Клинику Куросаки и взял семью синигами в заложники, требуя, чтобы тот вернулся из Сообщества душ и сразился с ним, и тогда он отпустит его семью. Карин Куросаки посчитала причину оборжаться какой смешной. Юзу Куросаки было интересно посмотреть на ошивающегося у них в доме духа, хотя она и не могла видеть его. Иссин Куросаки отметил, что это не сильно отличается от присутствия дома сына. Ичиго Куросаки, с которым связались по телефону, сказал что-то типа: «Да блин, мне к экзу готовиться надо. Это не может подождать?». Но всё это свелось к просьбе сделать для Гриммджоу гигай, раз уж все согласилась, что нечестно исключать из веселья Юзу.
Улькиорра решил, что всё семейство Куросаки — сумасшедшие.
Как бы то ни было, его отправили в клинику, чтобы обновить и проверить работоспособность гигая. При этом, Иссин Куросаки стал главным врачом, обследующим его, по некоторым причинам, которые включали в себя, но не ограничивались удобством расположения, знанием духовной сферы, предполагаемым опытом взаимодействия с пустыми, ну и Рюкен Исида не притронулся бы к Улькиорре, если бы только не потребовалось перерезать ему глотку.