Tell yourself
Шрифт:
И сердце женщины не исключение. Оно жаждет соединиться с твоим. Она следует за твоей удаляющейся спиной, даже если спотыкается, даже если ей больно на протяжение всего пути.
Почему?
Что ты такое, Синигами, раз так сильно влияешь на неё? Как кто-то вроде тебя может затмить её свет? И почему я должен оставаться в тени?
Похоже, этого года наблюдений было недостаточно, чтобы найти ответ. Тайна остаётся тайной, и так будет ещё долго. Ведь
А, снова злость.
Неужели ты не видишь, Синигами? Как так можно? Она предложила тебе своё сердце. Она положила его тебе прямо в ладонь. Ты не поймёшь этого, пока оно не выскользнет из твоих неосторожных пальцев? Ты не слышишь, как оно разбивается каждый раз, соприкасаясь с землёй?
О, но, думаю, тебя не стоит винить. Ты уже несёшь сердце другой, а сердце — это тяжкая поклажа. Не могу представить, чтобы хрупкие человеческие тела могли управиться с двумя.
Этой маленькой детали, данной мне, было достаточно, чтобы полностью меня изменить. Она стала частью меня. Она удерживает меня. Возможно, поэтому я прекрасно понимаю, когда она болит. Необычное мнение, но ведь правильное. Ещё одна особенность сердца, о которой не упоминается в книгах.
Можно ли считать желание облегчить боль эгоистичным?
Разве это неправильно, если я хочу исправить ошибки, которые даже нельзя назвать твоими?
Раньше я бы обвинил её саму. Как же легко было, будучи пустым, указывать на неё пальцем и говорить, что лишь она одна виновата в своих страданиях.
Разумный ответ на ситуацию, которая его не требовала. Как глупо было думать, что человеческое сердце можно взять и проанализировать.
Оно же непредсказуемое, необъяснимое. Его поведение нельзя проанализировать и затем составить список на основе выводов.
И так как я знаю об этом сейчас, я не могу говорить, что женщина во всём виновата. А если бы смог, то весь мир мог бы обвинить меня в лицемерии. Я ведь не виню себя в своих страданиях.
***
Быть человеком — самая сложная миссия, с которой мне приходилось сталкиваться. Немного странно, но найдутся люди, которые согласятся со мной.
Но я не делюсь этими мыслями с женщиной. Она, безусловно, будет волноваться, а я же уже выказал своё нежелание этого. А пока я буду делать, что могу — чего ты не можешь, Синигами. Даже если это невозможно, я буду продолжать работать, чтобы понять её решения и свои собственные.
Возможно, если я найду ответы на эти вопросы, если я смогу разгадать эту неразрешимую человеческую загадку…
Я смогу подавить боль в этом сердце, которое с каждым своим ударом шепчет её имя.
Комментарий к Слишком много мыслей
От автора: это экспериментальная глава, написанная от лица Улькиорры! А
От переводчика: эта глава довольно маленькая, поэтому сегодня радую вас переводом сразу двух глав :)
========== Это была её идея ==========
— И-си-да! — Урю отметил, что голос Орихиме этим вечером звучал по-особенному музыкально, и повернулся к ней. Хоть и были каникулы, они вызвались помогать ученикам летней школы, которые завалили экзамены. И это вылилось в роковую встречу в коридоре.
Он заметил, что за Орихиме вились Татсуки и Чизуру, и у всех троих на лицах были одинаковые озорные улыбки. Они напомнили ему того синигами с лицом лисы, который работал на Айзена. «Не хорошо это», — подумал он.
— А, здравствуй, Иноуэ. Тебе что-то нужно? — Орихиме остановилась перед ним, качаясь взад-вперёд, и одной рукой теребила кромку юбки, а другой накручивала концы волос на палец.
— Забавно, что ты об этом первым зарекнулся, — хихикнула она. — Знаешь, я надеялась, что смогу, эм, одолжить кое-что у тебя, — он ничего не ответил, заставляя тем самым продолжить. Орихиме зарделась. — Всё очень просто! Скоро придёт Улькиорра, чтобы принести мне обед из магазина господина Урахары, и обычно он сам не обедает, поэтому чуть ли не умирает от голода, когда я прихожу домой.
— Эмм…
— И Татсуки, Чизуру, и я разговаривали, и ну… — её ухмылка стала ещё больше, затем девушка наклонилась и приложила ладони к его уху, прошептав кое-что. Урю так разволновался, что почти не услышал, что она сказала. Почти.
— Что ты хочешь сделать?
— Ну пожалуйста, — Орихиме отстранилась и хлопнула в ладоши.
— Нет! Это слишком опасно, Иноуэ! Подобное никогда не испытывали! Мы не знаем, какими могут быть последствия!
— Но будет весело! — жалобно протянула Орихиме, выпятив нижнюю губу так сильно, как только смогла.
Исида снова бы сделал ей выговор, но он стал замечать взгляды других студентов, обращённые в их сторону. Свирепые взгляды. Он был большим плохим и бессердечным Исидой Урю, игнорировавшим просьбу самой милой девушки в школе. Если бы она сейчас пустила крокодилову слезу для эффекта, то его бы точно вышвырнули из здания.
— Если что-то пойдёт не так…
— Я возьму всю ответственность на себя! Ты лучший, Исида! — она обняла его, затем, отстранившись, расплылась в озорной ухмылке. — Принесёшь через десять минут, ладно? Мы с Татсуки и Чизуру будем во внутреннем дворе!
Она сразу же понеслась прочь, Татсуки и Чизуру ликовали и давали друг другу «пять», а Урю стоял и смотрел, как удаляется трио. Его очки съехали на кончик носа так сильно, что грозились упасть на землю. «Она обняла меня», — подумал он, позволив себе улыбнуться, но быстро вернул себе самообладание, вспомнив, что на него смотрят люди. Поправив очки, он повернулся к разинувшим рты студентам.
— Что бы вы там себе не думали, вы ошибаетесь. Иноуэ и я не встречаемся.