Tell yourself
Шрифт:
— Нет, — это был такой холодный и резкий ответ, что она аж вздрогнула.
— О, — она медленно поднялась с пола. — Эм… Тогда я оставлю тебя, — её голос дрожал. — Е-если тебе понадобится вода или ещё что-нибудь, не стесняйся и зови меня. Сделаю телевизор потише, чтобы я смогла услышать… Я так больше не могу! — внезапно прокричала она, кинувшись на пол и наклонив голову так сильно, что можно было подумать, будто она пытается зарыть её в землю. — Прости, Улькиорра! Мне очень-очень жаль! Ты не представляешь! — провыла она. Улькиорра повернул голову в её сторону, пока она продолжала извиняться под своими мучительными
— Женщина.
— Пожалуйста! Я сделаю всё что угодно, лишь бы ты меня простил!
Ей показалось, или атмосфера неожиданно стала теплее?
— Какие громкие слова, женщина. Уверена, что сможешь сдержать обещание? — Орихиме посмотрела на него, но он снова уставился на потолок.
— Ты можешь приказать мне сделать что-то прямо сейчас! — крикнула она, почуяв искру надежды. — Давай!
Улькиорра притворился, что думает над предложением в то время, как проклинал и человеческую, и пустую стороны за слабость. Как долго у него не будет энергии? Ему придётся пропустить работу, и Урахара, эта ленивая задница, наверное, оставит коробки пылиться на складе, пока Улькиорра не придёт. Ну ладно. По крайней мере, сейчас ему есть чем заняться.
— Женщина, — он посмотрел на неё, когда она выпрямилась, значительно шмыгнув носом, — погладь голову и потри живот одновременно, — Орихиме моргнула. Он серьёзно? Ну он точно выглядел серьёзным, хотя когда было иначе?
— Эм, ладно, — она подняла руки и посмотрела на ладони. — Посмотрим, как получится, — она начала гладить голову, затем попыталась потереть живот, но начала гладить и его. Поменяв тактику, она принялась за дело снова. В этот раз она начала тереть голову и спутывать волосы, вертя их, как спагетти на вилке. — Подожди, я поняла, — настаивала она, задумавшись и высунув язык, и попыталась снова. Улькиорра вздохнул.
— Достаточно, — сказал он, прерванный внезапным желанием рассмеяться. — Попробуем что-нибудь полегче, — Орихиме тут же прекратила свои действия.
— Всё, что захочешь! — напомнила она ему.
Чего он хотел от женщины? Была парочка вещей, но перед ней не было противника, так что она не могла показать свою силу. Синигами не было поблизости, поэтому он не мог приказать ей заявить, что она отказывается от чувств к нему. И она уже вызвалась присматривать за Пако.
— Ты не голоден, Улькиорра? — лицо Орихиме засияло. — Я могу приготовить поздний ужин!
— Нет, — прорычал он и быстро добавил, — ты не должна наслаждаться своим наказанием, — неважно, что всё, приготовленное ей, приведёт к такому же эффекту, что и приманка для пустых.
— Точно. Какая я глупая! — Улькиорра ещё немного подумал.
— Ответь на вопрос. Почему ты продолжаешь гоняться за сердцем синигами? — Орихиме уставилась на него, но он продолжал смотреть на потолок. Три секунды прошли, пока она не наклонилась и не потрогала его лоб.
— Должно быть, твоя температура выше, чем я думала.
— Отвечай на вопрос, — проворчал он.
— Я не гоняюсь, — она
— Я не понимаю.
— Эээ, как бы объяснить? — Орихиме нервно заёрзала. — Ладно, вот как! Однажды я увидела цитату… Ну я не могу вспомнить, как точно она звучала, но вкратце это как-то так: у людей две руки, две ноги, два глаза, два уха… Но только одно сердце, потому что второе было помещено в кого-то другого, и нам надо его найти. Ну или что-то в этом духе, — она ударила по ладони кулаком. — В таком случае связь между этими двумя сердцами должна быть нерушимой, потому что они были созданы друг для друга!
Созданы друг для друга. Сердце Улькиорры пропустило удар.
— Спой что-нибудь, — приказал он, захотев сменить тему. Орихиме удивлённо моргнула. Она заставила почувствовать его себя не в своей тарелке? Сложно было сказать: он всё ещё не смотрел на неё.
— Что спеть?
— Я не знаю много человеческих песен. Выбирай сама, — Орихиме глубоко вздохнула, открыла рот и начала петь о помидорах. Улькиорра поднял руку, чтобы остановить её. — Хотя если подумать, — раздражённо сказал он, — что-то ты там пела недавно. Про лунное затмение.
— А! Ладно! — она скрестила ноги и начала заново. — Sora tooi sora tsubuyaita koe; anata no yume wa ima hoshi no sharin wo mawasu. Watashi itsumo doko ni mo inai, sou kanjite’ta sono hitomi shiru made wa. Mune no katasumi kaketa tsuki ga hitotsu aru dake… demo donna ni hosoi michi mo terasu you ni hikaru [Небо, далёкое небо, и твой шёпот; твоя мечта теперь вращает колесо фортуны. Кажется, что везде мне будет плохо, пока не узнаю, что ты смотришь на меня. Есть одна луна в затмении в уголке моего сердца… может ли она осветить всякую тропу, по которой ты пойдёшь]… — она остановилась и взглянула на Улькиорру. Его глаза были закрыты, дыхание было ровным. О уснул?
— Я не говорил прекращать, — пробурчал он. Орихиме улыбнулась.
— Sotto hoshi-tachi ga yubisashite-iru, anata no yuku saki wa suishou no mori ni naru. Watashi itsuka, kono te no hira de, anata no koto subete kara mamoritai. Atatakai yoru mada chiisa na tsuki no sumu ie, demo anata ga nemuru toki wa yasashii akari tomosu no [Тихо звёзды указывают путь, и тропа пред тобой становится лесом из кристаллов. Я хочу однажды защитить тебя от всего, убаюкав в своих ладонях. Тёплой ночью, когда ты спишь, загорается нежный свет. Домик, где до сих пор живёт луна]…
***
Когда Улькиорра проснулся утром, его уже не трясло, хотя ещё подташнивало. К счастью, шторы были закрыты, поэтому лишь один небольшой лучик света проскальзывал в комнату. Его было достаточно, чтобы увидеть женщину, заснувшую на полу и использовавшую в качестве подушки его зимнюю куртку.
Он посмотрел на неё, подумав, будет ли отдавать приказы и сегодня.
Она дёрнулась, нахмурилась и пробормотала что-то о необходимости спасти мюзикл старшей школы.