Тело любит правду. Как заговорить на том языке, который тело способно понять

Серван-Шрейбер Давид

С тех пор Линн почти не спит. Когда ей изредка удается заснуть, ее терзают кошмары. Днем картины той последней ночи с сыном не идут у нее из головы, у нее перехватывает горло, сжимается в животе. Она винит себя, что была плохой матерью, — почему она не повезла ребенка в больницу вопреки мнению педиатра? Она чувствует, что не может жить с этой болью. Иногда она ощущает ручку сына в своей руке, его дыхание на своей щеке. Она боится сойти с ума и в конце концов обращается к психотерапевту.

Диагноз поставить легко: это травматическое переживание горя. А вот что с этим делать, ответить не так просто. Если бы Линн так страдала в течение двух лет, ни у кого бы не возникло сомнения в том, что ее надо лечить, чтобы помочь преодолеть боль и

снова начать жить. Если бы это длилось полгода, кто-то задумался бы, не достаточно ли она уже страдала. А если бы это продолжалось три месяца? В случае с Линн речь идет всего о трех неделях. Что, надо было отправить ее домой с ее страданиями? «Увы, мадам. То, что вы переживаете — это реакция на горе; надо, чтобы время сделало свое дело. Вы еще не так долго страдаете, чтобы я стал вам помогать. Приходите ко мне хотя бы через полгода…»

Кто должен решать, сколько длиться страданию другого человека? Сейчас известно, что меньше чем за восемь сеансов ДПДГ (эта техника, использующая быстрые движения глаз, позволяет ослабить травматические воспоминания, заменив их новыми образами и мыслями) удается более чем в восьмидесяти процентах случаев облегчить симптомы травматического горя [70] . Почему надо лишать страдающего человека этой возможности? Имеет ли психотерапевт моральное право отказываться лечить того, кто просит о помощи?

70

См.: G. Sprang. Research on Social Work Practice, 2001; S. Wilson, L. Becker, R. Tinker. Journal of Consulting and Clinical Psychology, 1997.

У пациентов, потерявших любимого человека, часто возникает чувство, что их страдания — в некотором роде дань уважения к его памяти. Но чего желал бы сын Линн для своей матери, страдающей уже несколько недель? По окончании сеансов ДПДГ сама Линн нашла ответ: «Я больше не прикована к ужасным картинам того последнего вечера. Когда я возвращаюсь в мыслях к сыну, я вижу моменты теплоты и нежности. Я благодарна за все, что он дал мне до того, как покинул меня». Она кладет руку себе на грудь: «Он сейчас пребывает в покое, и я ощущаю его присутствие в своем сердце. Я его никогда не забуду, он всегда будет здесь, со мной. Моя жизнь может продолжаться дальше…» Что, надо было ждать полгода?

Февраль 2005

Научитесь говорить со своим телом

Следите за своими ощущениями. Вы у себя на кухне, день — выходной. Включите воображение: представьте себе, какое сейчас время суток, взгляните на плиту, стол, кухонные шкафы.

Может быть, вы слышите негромкое урчание холодильника. На столе, на разделочной доске лежит апельсин, и ваше внимание обращено на него. Он очень хорош — большой, сочный. Вы берете его в руку и ощущаете его вес, текстуру его прохладной кожуры с мелкими выпуклостями и ложбинками. Острым ножом отрежьте от апельсина большой кружок. Понаблюдайте, как сладкий, душистый сок выступает бусинками на срезе и стекает на доску. Обратите внимание, как белая «подкладка» кожуры контрастирует с оранжевой мякотью фрукта. Теперь представьте себе, как вы пальцами разрываете «ободок» корки и подносите раскрытый ломтик ко рту. Ощутите свежесть его аромата. У вас уже слюнки текут; вы осторожно сжимаете зубами мякоть, и она изливает вам на язык свой кисло-сладкий сок…

Вот вы и проделали «упражнение с сочным апельсином». Почти у всех, кто его выполняет, рот действительно наполняется слюной. Это классическое упражнение из вводного курса мысленной визуализации — модернизированной техники гипноза, призванной облегчить управление функциями собственного тела. Достаточно лишь вызвать в памяти определенные

образы, чтобы запустить физиологический отклик организма, а ведь волевым усилием сделать это мы никак не сумеем. В этом примере речь идет о слюноотделении, но таким же способом можно воздействовать и на многие другие функции, например, на перистальтику кишечника или даже свертывание крови.

Органы, управляющие нашим здоровьем — сердце, сосуды, кишечник, эндокринные и прочие железы, — находятся под влиянием той части нервной системы, которую называют «автономной» именно потому, что она неподвластна осознанным изъявлениям нашей воли. Зато эти органы мгновенно откликаются на наши эмоции и… голос нашего воображения. Яркие истории, образы, грезы с легкостью воздействуют на нашу физиологию. Многие медицинские традиции древности задолго до нас открыли этот феномен и мастерски исцеляли тело через воображение. Известно даже, что некоторые из них использовали такое воздействие как основное лечебное средство [71] .

71

J.-P. Barou, S. Crossman. Les cl'es de la sant'e indigene. — Balland, 2004.

Современные исследования подтвердили, что можно, к примеру, на тридцать процентов уменьшить кровопотерю во время хирургического вмешательства, если оперируемый будет представлять, как он управляет маленькими краниками, через которые в область рассечения поступает кровь [72] . Возможно также облегчить прохождение воздуха в перекрытые астмой бронхи, если пациент вообразит миниатюрный пылесос, прочищающий закупоренные трубочки. Можно уменьшить боль при родах и их продолжительность, если роженица станет представлять схватки как волны-помощницы, которые, сменяя одна другую, несут в порт драгоценный кораблик…

72

Anesthesiology. 1986. Vol. 65. P. А 245.

Язык тела прост, и нет разницы, использует его психотерапевт или человек сам учится разговаривать с собственным телом: нужно лишь избегать любых сложных понятий или абстрактных слов, для понимания которых требуются специальные усилия. Гораздо действеннее будут простые, конкретные сценки вроде тех историй, что мы рассказываем четырехлетнему ребенку, для которого весь мир состоит из картинок. Именно через чувства, вызывая в памяти образы, звуки, запахи, можно проникнуть в «телесное воображаемое» и воздействовать на тело. Иногда даже удается вступить с ним в диалог.

Я вспоминаю Викторию, даму лет пятидесяти, которая работала коммерческим директором. Пост, прямо скажем, не для отдыха, да и дома муж и дети все время чего-то от нее требовали. Она страдала хроническим сухим кашлем, причину которого никак не удавалось определить. Врач предложил представить эту проблему в виде некоего животного, живущего у нее в горле. Прошло несколько минут, и она увидела волчонка — брошенного и несчастного. Когда врач спросил у нее, что, собственно, нужно этому волчонку, она ответила: «Чтобы кто-нибудь о нем заботился».

То, в чем эта женщина никак не могла признаться ни себе, ни другим, образ волчонка выражал свободно, без затруднений. «А что ему нужно, чтобы почувствовать, что его ценят?» Она начала отвечать так, будто говорила от имени их обоих — себя и волчонка: «Нужно больше отдыхать, развлекаться, нужно уделять время себе, и чтобы при этом никто от нас ничего не требовал, нужно встречаться с друзьями, нужно, чтобы нас чаще гладили по шерстке — пусть это будет простой массаж или мытье головы в парикмахерской. В общем, ничего уж такого сложного…» Пациентка рассмеялась. Волчонок почувствовал себя спокойнее и увереннее, а кашель… успокоился.