Телохранительница его темнейшества

Арьяр Ирмата

«Что ты наделал, драконище!»

Шурш, к моему изумлению, вовсе не выглядел виноватым. Подобрался, угрожающе обнажил клыки на горянок. А их лица между тем начали чудовищно меняться.

Руки Дьяра сомкнулись на моей талии. Рывок, и земля унеслась из-под ног как раз в тот момент, когда, хищно оскалившись, девицы бросились на нас. Над головой, словно туча, простерлись черные крылья принца Тьмы.

– Шурш, не… – я хотела крикнуть «не смей», но твердая ладонь Дьяра закрыла мне рот.

– Не мешай ему! – приказным тоном прошипело

высочество.

Мешать было уже нечему. Все уже закончилось.

Шурш дохнул три раза туманной дымкой, коснувшейся горянок, и втянул ее обратно. По камням покатились три мертвых, наполовину преображенных тела. Два – в клочках черной шерсти, а одно, самое хрупкое, в перьях и с крыльями вместо рук. Дракон смерти не только напился, но и наелся.

Я всхлипнула. Меня затрясло.

– Ты никогда не сталкивалась с оборотнями, телохранительница ты моя незадачливая? – спросил Дьяр. – Это были горные медведицы и орлица. Гости у них остаются навечно в виде косточек.

– Нет, никогда, – по щекам, как я ни сдерживалась, покатились крупные слезы. – Они даже не увидели, кто их убил. Шурш обычно не питается разумными существами. Он у Кикируси на крыс и мышей охотится вместо кошки. Что на него нашло?

– Он тебя защищал, глупая девчонка. Оборотни так же опасны, как ваши хиссы. Было бы кого оплакивать. Демоны на них охотятся, как на диких зверей.

– И ты тоже?

– Да. Я их убивал в облаве. В Тархареше они вне закона, но все равно проникают и заражают низших демонов. Высшие от их укуса не становятся оборотнями, но умирают весьма долго и неприглядно. Хуже этого только смерть от светлой магии.

– Верни меня на землю, их похоронить надо. И тебе нельзя раскрывать тут крылья. Сейчас еще слетятся любопытные, начнут демона ловить.

– Не поймают. А слетятся, так пусть они и хоронят ту падаль, я рук пачкать не буду. Скажи дракону спасибо и прикажи ему лететь без нас в Башню трех принцесс.

– Почему без нас?

– Не спорь, Лика. А то не успеем смыться. Вон, уже летят твои подруги.

В небе справа и слева засеребрились быстро приближавшиеся лунные блики. Много, с полтора десятка.

«Шуршик, спасибо. Ты нас спас, малыш. Лети в башню без нас, у Кикируси наверняка свежие простыни появились, а у Миранды – варенье. Скажи ей, что я разрешила отдать тебе целую банку».

Меня окатило волной благодарности. Дракон исчез, превратившись в стремительно удалявшуюся полупрозрачную комету.

В тот же миг нахлынула тьма.

* * *

Ну, конечно, куда еще он мог меня притащить?

В спальню. Еще незнакомую.

Посадил на ложе – на удивление узкое и твердое, больше похожее на широкую лавку, по-солдатски застеленную грубым и тонким шерстяным покрывалом. И смылся. Но вернулся быстро, не успела я толком рассмотреть погруженное в темноту помещение. Пока я перестраивалась на ночное зрение, перед глазами появился кубок с водой.

– Не

реви. На вот, попей. Тоже мне, боевой темный маг. Нам надо поговорить, Лика.

– На нарах? Ты что, в тюрьму меня притащил? Из-за того, что мой отец – белый маг?

– Гхм, – принц подавился и отпил воды из принесенного – мне! – кубка. – Ты не поверишь, но это мои покои.

– Ужас. А почему бы не поговорить в моей башне?

– Там шпионы светлых могли оставить какие-нибудь амулеты, и сейчас донжон чистят от крыши до погреба. И крышу ремонтируют заодно. А тут и мы никому не помешаем, и нас никто не подслушает, даже Кикируся.

Мне показалось или я расслышала чей-то тихий старческий смешок?

Не только мне послышался ехидный шум.

Принц щелкнул пальцами. Вспыхнули магические светильники, озарившие ну совсем не дворцовое помещение, если не считать его величины. Посторонних не обнаружилось, и спрятаться им было решительно негде.

Я узрела голые стены из черного камня со следами соскобленной лепнины. Каменный пол, не прикрытый коврами. Два окна, плотно закрытых коваными узорчатыми ставнями. В простенке между ними – вышеупомянутую узкую койку, поставленую торцом к стене и с кованым гербом в изголовье. К ней примыкал с одной стороны длинный стол, сооруженный из трех массивных плит черного мрамора. Могильных.

На столе – груда книг и тетрадей, пестревших закладками, канделябр (брусок с дырками) с тремя черными свечами, чернильница (куб с крышкой) и писчие перья, пучком воткнутые в стакан. С другой стороны – еще один мраморный стол, но пониже, вровень с койкой. На нем – стеклянный графин с прозрачной жидкостью и кубок. Похоже, только что поставленные, так как вода в графине еще колыхалась.

Три кованых двери. Одна пошире и две поуже. Скорее всего, узкие вели в умывальню и гардероб, ибо платяных шкафов в спальне не обнаружилось.

Напротив – пустая стена без единого пятнышка, если не считать плавающих бликов от светильников. Даже оружие нигде не развешано.

И последнее из мебели – единственный стул, на который и сел принц, повернув его спинкой вперед.

– Не нравится? – поинтересовался Дьяр.

– Мрачновато. А где же царская роскошь? Где изысканный готичный дизайн, полагающийся наследнику Темного Трона? Не похоже, что это ваша спальня, ваше высочество, – от потрясения я даже вспомнила о статусе этого синеглазого.

– Моя. Причем это официальные покои, – он показал на герб.

– В какой тоскливой тюрьме вы живете! Сочувствую.

– Привык, не жалуюсь. Лика, что значит «избранник для изменения», что за изменение и почему ты на пути к нему?

– Ничего не значит. Я им соврала.

– И сейчас врешь. Если ты претендуешь на роль телохранительницы при мне, то отучайся лгать.

– Разве ты ничего не читал о жрицах Лойт?

– В наших хрониках и учебниках о вас говорится либо плохо, либо очень плохо.