Тем временем. Телевизор с человеческими лицами
Шрифт:
Кучерская. Это очень правильная постановка вопроса. Но каждый, кто захочет написать о праведнике, должен закричать «Я хочу видеть этого человека!». «Даниэль Штайн» не случайно документальная книжка, потому что о праведности лучше думать и лучше читать, если ты знаешь, что за всем этим стоит некоторая реальность. А когда ты понимаешь, что это плод фантазии автора, сразу руки опускаются. И проблема, которая выходит за рамки культуры, в нашу жизнь размыкается: почему этих людей все меньше? Не случайно вы говорите про бабушку. Каждый вспомнит, что видел уже смерти таких людей. Они вымирают. Людей, с которых можно списать образ праведника, их почти уже нет.
Ведущий. А кто нарождается?
Кучерская. Это мы узнаем лет через сорок, пятьдесят. Но во всяком случае, они еще маленькие. А, как говорил митрополит Антоний Сурожский, если ты не увидишь сияние вечной жизни на чьем-то лице, ты никогда не поймешь, чем эта вечная жизнь так хороша. Сияние увидеть-то не на ком. Тех, о ком приходится писать, уже на свете нету.
Улицкая. Майя, Вы знаете, нет. Я встречаю иногда. Мне… (Кучерская. Познакомьте, Людмила Евгеньевна, я хочу их видеть,
Кучерская. Они праведники или просто хорошие? Хороших людей у меня тоже полно среди знакомых. А надо, чтобы там было сияние вечной жизни! Вот таких, пожалуйста, подайте мне.
Улицкая. Ну так, может быть, пускай они еще немножко поживут?
Ведущий (примирительно). Майя, Вы про святость, а Людмила Евгеньевна про праведность.
Улицкая. Лично я надеюсь не на спасение, а на приятное чувство исполнения долга. Все остальное не наше дело. И мы провожаем такого человека с ощущением, что с ним все в порядке. Вообще с идеей спасения у меня отношения не очень ясные, не очень четкие…
Архангельский. Но это история про доктора Газа, который пример русского праведника.
Улицкая. Ой, слушайте, есть гениальная история, свежайшая. Тереза Калькуттская, которую все знают как мать Терезу, несомненная святая, необычайно быстро была беатифицирована. Прошло пять лет после кончины — и открыли ее дневники. Оказалось, что они полны жесточайших сомнений. Божественное милосердие не может допустить того, что она видит каждый день! Прочитав это, я была поражена и поняла: все правильно, все правильно. Надо работать. Надо что-то делать. А что там внутри тебя, какие ты сомнения переживаешь — неважно…
РЕКЛАМНАЯ ПАУЗА № 3
Российская «5-я колонна» в информационной войне Запада против России (или «ТЕЛЕВИДЕНИЕ, ТЫ ЧЬЁ?») [5]
Открытое Письмо деятелей культуры к гражданам-патриотам:
«Почему российское медиа-пространство либо полностью закрыто для лиц, думающих иначе, чем любимцы Эрнста и других "дежурных по стране", либо доступ на экран для них жёстко ограничен. Не пора ли предоставить эфир тем, кто России "строить и жить помогает”, а не охаивает разумные начинания её руководителей, как это делают штатные очернители, получая за свою подрывную работу немалые материальные блага, бесконечные призы, премии и ордена с медалями.
Это письмо мы не адресуем кому-либо из властей предержащих в России. Посланий к Президенту, обращений в Правительство, призывов к министрам, буквально молящих об освобождении телевизионных экранов от присутствия лиц, неспособных и недостойных нести в массы знания и подлинную культуру направлено за последние годы более, чем достаточно, а количество подписавшихся — представителей самых различных профессий — перевалило за тысячи.
Мы просто обращаемся ко всем здравомыслящим соотечественникам с просьбой разделить нашу тревогу, вызванную засильем одних и тех же персон, постоянно занимающих телеэфир, а заодно и радиостанции, и отражающих лишь собственное представление об изобразительном искусстве, литературе, музыке, театре и других областях культуры — представления, которое преподносится как либерально-демократическое и суперсовременное. На самом деле оно почти по-диктаторски исключает иные взгляды и точки зрения, не давая высказаться даже общепризнанным авторитетам в области духовного воспитания и просветительства.
…Сколько скверных слов сказано о самых светлых, сокровенных, столь дорогих российским гражданам культурных ценностях и моральных устоях в бесконечно показываемой на канале "Культура" убого-провокационной передаче шоумена Швыдкого, кстати, заодно поруливающего министерствами и ведомствами, отвечающими за конкретные судьбы этой самой культуры. …
Вторым после Швыдкого "культурным", как сейчас любят выражаться, брендом российского телевидения, безусловно, следует считать, почему-то именующего себя писателем Виктора Ерофеева. Апокрифические камлания серого, профессионально беспомощного ди-джея канала "Культура", подаются на десерт, после того, как потенциальные зрители отужинали. Зато уникальные рассказы о созидателях, вписавших славные страницы в историческую летопись, или очаровательные "Письма из провинции" демонстрируются утром или днём, когда трудящееся население служит. Да и в это время умудряются втиснуть повторы витюшиной говорильни. Хотел оговориться "старых баб", но нет — у него, помимо преклонного возраста "знатоков" Достоевского или Булгакова, а также непременных фанатов Кафки с Джойсом, гляди, сколько молодых и продвинутых ищут сермяжной правды постмодерна. Неужели начитавшись дурно пахнущих порноматерных книжонок Ерофеева, и впрямь стремятся они припасть к груди гробокопателя всей русской литературы — от Пушкина с Гоголем до Твардовского с Носовым…
Третий из "просветителей", занявших программные ниши на канале "Культура" — господин Архангельский. Его, в отличие от безбашенных Швыдкого с Ерофеевым, голыми руками не взять. Тонкая штучка, как говорится, "хитёр бобёр". Один из добрых, простодушных наших единомышленников приветствовал появление Архангельского на пропагандистской сцене восторженными прямо словами: "Какой православный журналист, друзья мои, в "Известиях" пишет!". Кается нынче в поспешной горячности, когда слышит, как "тем временем" неудачная копия д`Артаньяна вместе с "мушкетёрами" своей только роты, которым православные "гвардейцы" хуже горькой редьки, призывает рассматривать русскую веру и культуру, так, как она видится ненавидящему нашего Бога нобелисту Гинзбургу и другим борцам с преподаванием в школах основ православной культуры…
…Не пора ли предоставить эфир тем, кто России "строить и жить помогает”, а не охаивает разумные начинания её руководителей,
5
а) В тексте сохранена авторская пунктуация и орфография; сокращено все, что сказано про другие каналы, помимо «Культуры»; б) В. Курбатов позже передал мне через общего знакомого, что он этот текст не подписывал; насчет остальных авторов тоже полной уверенности нет, поскольку в письме встречается странное для «коллективки» единственное число; посреди бесконечных «мы» вдруг появляется: «хотел оговориться». — Прим. А. Архангельского.
8. ЖЕНЩИНА. СЕМЬЯ. ДЕТИ
Чем быстрее меняется мир, тем труднее вписываться в реальность самому традиционному институту человечества — семье. И это тоже проблема культуры, не в меньшей, если в большей степени, чем политики и экономики; как соотнести привычные образы, живущие в подсознании, с практикой окружающей жизни, не поддавшись ей — и не увязнув в них?
Русская женщина и русская культура
Патриархальный разговор в постиндустриальной студии
Ольга Свиблова, Игорь Кон, Любовь Хорошилова, Александр Дугин
Участвуют: Ольга Свиблова, директор Московского Дома фотографии. Игорь Кон, социолог. Любовь Хорошилова, соавтор книги «Мир русской женщины. Воспитание. Образование. Судьба». Александр Дугин, философ.
Ведущий. Когда начали меняться условия жизни русской женщины, когда она из патриархального быта начала выходить?
Хорошилова (с обстоятельностью хорошего историка). В конце ХVIII века. Дворянство стало беднеть, разоряться, и начали иссякать патриархальные семьи, которые раньше давали возможность женщине, не вышедшей замуж, вдове, бедной родственнице найти приют в рамках семьи. Мужчины уже учились в военных корпусах, получали европейское образование; необходимо было и женщин преобразовать на европейский манер. Одновременно с Благородным пансионом Екатерина учредила институты благородных девиц, которые позволяли женщинам приобрести профессию. Например, стать классной дамой в том же институте или даже вырасти до директрисы, до маман этого института.
Ведущий (любопытствуя). А мы можем с такой же точностью зафиксировать момент, когда патриархальная традиция прекратила свое существование?
Хорошилова. Она никогда не иссякнет, покуда есть мужчины и женщины, покуда есть семья. Кроме того, женщина в одной своей жизни зачастую проживает разные роли. И сейчас, и раньше. Известнейшая Водовозова, деятельница демократического движения, шестидесятница, описывает историю жизни своей матери. Та в пятнадцать лет, прямо из института благородных девиц, вышла замуж за богатого помещика. Жила барской жизнью: крепостной театр, пятнадцать человек детей. А когда муж умер, оказалось, что они разорены. И она начала новую жизнь, совсем не патриархальную. Взяла в руки хозяйство, обучила детей в казенных учреждениях и стала процветающей помещицей…
Свиблова. Я согласна. В эпоху Ивана Грозного женщины вообще практически не выходили из дома, их одежды были попросту не приспособлены для этого.
Ведущий (сочувственно). Бедные женщины: мы же знаем, какая была духота в низкорослых помещениях той поры…
Свиблова (говорит сдержанно, но страстно, с каким-то трудноразличимым личным подтекстом). Я вам скажу, что мужчины бедные, и дети бедные, потому что, когда женщина заперта в четырех стенах, возникает «сенсорная депривация»… (Ведущий. Я знаю, что Вы психолог по своей первой профессии, но мы-то нет, объясните нам, пожалуйста.) Есть такие эксперименты странные, когда сажают обезьяну в закрытую комнату, кормят, ублажают, но если она открывает окно, нажимая на кнопку, то ей открывается мир, зато у нее уходит еда. Выясняется, что даже животное будет рисковать едой, терять пищу, лишь бы открыть окно, потому что в замкнутом пространстве возникает дефицит впечатлений, информации, эмоциональных переживаний. Тем более человек. А когда человеку тяжело, он агрессию, каприз, недовольство самим собой выплескивает на окружающих.
Кон (философически). Здесь совмещены два взаимосвязанных, но разных вопроса. Первый вопрос — о глобальной мировой тенденции, Россия часть мировой цивилизации, в ней происходит абсолютно то же самое, что в остальном мире, где идея полярности мужского и женского разделения труда, власти и т. д., потерпела банкротство. Второй вопрос — о своеобразии русской культуры. Часто пишут, что Россия очень патриархальная, и в этом смысле патриархатная страна. Мужская власть, мужская гегемония. И в самом деле, не было и не могло быть народов в Западной Европе, где бы в конце ХIХ века еще существовала поговорка «не бьет — не любит». Но, с другой стороны, в любых описаниях русской культуры существует стереотип сильной женщины (Ведущий. Это которая «коня на скаку остановит»?). Да, но не только и не столько. Образы амазонок, воинствующих женщин, они были у всех народов, а вот образ Василисы Премудрой — специфически-русский образ. Ум везде и всегда считался мужским качеством, а качество женщины — это тело, чувство и так далее; так что здесь удивительно, говоря по современному, прогрессивное явление. Главное, что вернуться назад невозможно, история назад не ходит.