Темь. В битве за истину
Шрифт:
– Бугай, – сердито проорал Леха. – С моей-то булавой каждый сможет…
Антон промолчал и еще раз ввалил по бревнам. Просека превратилась в проспект, а от грохота снова заколебалась почва далеко вокруг, даже гранитный увал, секунду поколебавшись, дрогнул.
И в конце этого проспекта из живого леса парадно появился растрепанный куст, стремительно приближающийся и волочащий за собой некий помятый, превратившийся в бесформенный кусок металла, но все еще знакомый инопланетный ящик.
– Хухрик, гад! – дружный, негодующий вопль всей компании перекрыл даже яростный рев ураганного ветра.
– Кому гад, а кому – спаситель! –
– Тьфу, – плюнул Митромир и даже руки уронил. – Вот шишиг неисправимый…
Куст меж тем с приличной скоростью приблизился и вправду оказался Хухриком – зеленым, пыльным, шишковастым, но очень уверенным в себе. Позади него, неведомо как прикрепленный, мотался трезубец.
– Ща, – молвил Хухрик, и его подслеповатые зеленые буркалы победно засветились. – Шмундель долго выжидал, как и положено. Но теперь он отомстит… За деточек моих…
Он склонился над бренными остатками иноземной техники, что-то поколдовал в ней ручками-ветками, а затем взял этот кусок металла и с неожиданной силой швырнул в жерло черной воронки, бывшей не более чем в полусотне метров от путешественников, возле которых уже завивался жадный ветряной водоворот.
– Крандец, – обреченно молвил Митромир. – Ну хоть бы инструкцию наперед прочитал…
Смерч всосал в себя, как песчинку, орудие мщения Хухрика и, казалось, задумался. Черные тучи тоже замедлили свое безумное движение и с любопытством уставились вниз, на землю, ожидая продолжения событий. Стих даже ураганный ветер, и наступившее затишье показалось звенящей тишиной.
– Кхе, – осторожно кашлянул Никитич. – Хухрик, а ты уверен, что нажал тот самый крандель? И не будет хропса?
Хухрик с достойной невозмутимостью воспринял неожиданные лингвистические познания домового и кратко ответствовал:
– Сейчас будет хропс. А может, и нет.
В темных небесах кашлянуло. Похоже, там никак не могли переварить внеземной подарок.
А потом в черном небе родился круг. Он в доли секунды расширился, как при ядерном взрыве, разорвал черные тучи, проглянуло ярко-синее небо – и только теперь стало понятно, что сейчас – день, где-то светит солнце… Круг быстро расширился на полнебосклона, подул ужасающе ледяной ветер, все пространство заполнил, заглушая все прочие звуки, хлопок лопнувшего мыльного пузыря…
Исчез черный смерч. Беззвучно разметало стену бревен. С гранитного увала, высившегося на краю поля битвы, потекли каменные слезы, словно от нестерпимого жара. Черные тучи помчались в разные стороны, как уносимые ветром легкие птицы. А хлынувший между ними яростный солнечный свет поднял невесомые песчинки того, что именовалось горсткой существ, сбившихся воедино возле увала, и с легкостью умчал их вдаль, не спрашивая ни имени, ни отчества, ни того, где, кто родился…
***
В пещере Радегаста в этот момент тоже произошли изменения. Черная волна, затопившая покои солнечного бога, разом посерела, в ней появились проплешины, сквозь которые пробились острые лучи света. Они шли от маленького золотого шарика, зацепившегося за край расщелины, через которую ветер со свистом продолжал уносить наружу, в горную пустыню, бесценные Радегастовы сокровища.
Черный шар, в свою очередь, как-то увял, посерел, а потом стал медленно уплывать вглубь пещеры.
Золотой
В расщелине образовалась легкая дымка, которая быстро затвердела, уплотнилась и стала камнем, затянувшим прореху в стене. Свист прекратился. Откуда-то из глубин стен вырвались потоки свежего воздуха, и атмосфера в каменном зале стала приобретать аромат лесов и трав.
– Что поделаешь, – прокряхтел золотой шар, приобретая первоначальные размеры. – Люблю комфорт.
– Сибарит хренов… – донеслось со стороны черного шара.
В пещере вспыхнуло, и на месте золотого шара объявился Радегаст все в том же багряном халате, хотя изрядно прокопченном, украшенном подтеками сажи. Выглядел солнечный бог утомленным, но довольным. Он театрально хлопнул в ладоши, и сквозь стены пещеры посыпались его утерянные было сокровища, становясь на свои места.
– Так… – Радегаст пошел вдоль полок и шкафчиков, на которые плавно устанавливались ларцы, склянки, черепа и прочие, несомненно, очень полезные предметы. – Пепел Филиппа Грудастого… Был такой королишка, помнится… Почечный камень Бориса Московского… И такого пьяницу помню… Яйцо Хуана-педрилы… Правое, кажется, а где левое? А! Вот оно… Надо ж, куда занесло – к хвосту саламандры. Знает, где пристроиться…
– Ну ты как еврей в своем подвале мешки пересчитываешь, – скрипуче проворчал черный шар.
– Сидишь в клетке – и сиди, – сварливо ответил Радегаст. – Халат вот мне попортил. Где я еще такой найду? А насчет евреев – это твое воинство. И как это ты с ними связался?
– Ты мне тут антисемитизм не разводи, – шар шевельнулся, но как-то вяло. – Шовинист…
– Еще фашистом назови, – Радегаст помолчал, углубившись в подсчеты своих богатств. – Да вылез бы ты, Велес, из кокона-то силового. Чего уж теперь… Мощи-то все равно лишился. Выходит, крепко там, внизу, повоевали. Силы ты туда послал знатно, да вишь, против нее другая нашлась… Да и демона твоего подземного прикончили. Долго тебе теперь силушку копить.
Шар как-то мрачно помолчал, потом пробурчал:
– Бездари… Я же этому Сардориусу целый ураган послал с модернизированным смерчем. А он лесоповал устроил… Да еще и в глаз получил как следует, – вздохнул и с тихим шелестом превратился в хмурого старика, одетого в темную хламиду.
С плеч Велеса ниспадал плащ, казалось, сотканный из черного тумана, застегнутый на левом плече причудливой пряжкой, сделанного из белого блестящего металла. И в хламиде, и в плаще виднелись изрядные прорехи, придававшие богу вид потрепанного судьбой нищего.
Велес попробовал сделать шаг влево, вправо, но не смог, сдерживаемый белыми лучами, крякнул и присел на появившийся рядом стульчик.
– Хватит скопидомничать, – проворчал он. – Давай лучше поговорим, как дальше быть.
– Ага, приспичило, – огрызнулся Радегаст, возвращаясь из дальнего угла пещеры. – С этого и надо было начинать, а не швыряться молниями. Думаешь, я там своих без прикрытия оставил? Да они и сами не дураки, артефактами обзавелись.
Велес угрюмо молчал, наблюдая за солнечным богом. Радегаст уселся в возникшее из воздуха кресло и внушительно откашлялся.