Темь. В битве за истину
Шрифт:
– У, – злобно сказал водяной. – Однако настройки сбились… – и ткнул в рожу веткой.
Та сморщилась, закатила глазки и оглушительно чихнула. Экран отъехал вдаль, словно его отнесло ветром, и явил взорам огромный замшелый валун, высящийся над верхушками сосен. Именно у подножия валуна вышеозначенная рожа и проводила манипуляции со своим пятачком. Картина отодвинулась еще дальше, и появилась огромная поляна размерами с футбольное поле, на которой живописно были разбросаны шалаши, палатки и прочие временные сооружения, предназначенные для проживания разнообразных существ, стайками
–А-ва-ва… – произнес он, указывая дрожащим пальцем на обросшую шерстью фигуру, до боли напоминающую йети из «Веселой берлоги».
– Нежный какой… – буркнул Никитич и выплеснул в открытый рот оставного скинхеда добрую половину чаши с самогоном.
Леха, впав в оцепенение, даже не закашлялся.
– Не знаю, почему вы называете его «Авава», – деликатно кашлянул водяной, – Но сам он себя называет Ойку, когда…
Хлоп! Леха медленно осел на заботливые руки Никитича.
–…В речь входит, – автоматически продолжил водяной, изумленно глядя на осоловевшего Леху. – Никак друга углядел сердечного?
– Сердечного… – пропыхтел Никитич. – Ажно до инфаркту…
– Ничего, он у нас крепкий, – наконец, вмешался Митромир. – А скажите, уважаемый, где тут сам переход?
– Да вот же, – ткнул веткой водяной в валун. – Увалом называемый и есть. Во время назначенное открывается в нем путь, который и ведет, как сказывают, в другие земли. Какие – не ведаю, сам не хаживал. А поле то – Увалова поляна.
– А что это за народ на ней толпится?
– Дак разный народ. Кто в те земли собрался, а кто так промышляет… Оно, вишь, докеле Увал откроется, надобно переждать, подкормиться, переночевать… Потому и торговлишкой народ там пробавляется…
– А также различными бытовыми услугами, – встрял, наконец, бдительный овинник, горя желанием показать свою осведомленность.
– И сколько времени это ожидание продолжается? – подозрительно спросила Весняна. – Оно ж мужики перепьются, а если еще бытовые услуги…
– Самого высшего качества! – с готовностью ответствовал овинник. – Како положено на Руси.
– Банька с женским персоналом, игрища на кулачках, а такожде медов невозбранное количество, – сладко зажмурился водяной.
– Да?! – встали в охотничью стойку Антон, Леха и Никитич, даже Митромир прицелился взглядом в экран, а Хухрик взволнованно зашелестел ручками-ветками.
– Тьфу, – плюнула домовена. – Все вы одним дегтем мазаны, хоть лешаки, хоть просветленные.
Сверкнуло… и через минуту под дружные вопли всей компании Весняна сердито стирала потеки дегтя с физиономий Вована и Анта с помощью заколдованной на скорую руку еловой лапы.
– Буйное, однако же, у вас товарищество, – констатировал водяной, наблюдая за этой воспитательной процедурой. – А путей до того валуна всего малость, дня три.
– Опять пешком по буреломам… И без пива! – ожил Леха.
– Хтой-то нам снегоходы какие-то обещал, – припомнил ехидно Никитич, адресуясь Митромиру. – В Питер-граде еще, однако. А мы тут пехом по сугробам…
– А кто-то обещал машину с мигалкой и сопровождение
Бродячее товарищество грозно воззрилось на лешака.
Вован смиренно потупился и со вздохом принялся рассказывать историю падения своего бизнеса. Товарищество сочувственно внимало, а Никитич даже украдкой промокнул слезу кончиком бороды.
– Вот она, Темь-то… – прокряхтел он. – Задубелого лешака – и того свернула.
– Это кто задубелый? – мигом вскинулся Вован. – Да я за такой базар…
– Тихо! – прекратил прения по докладу Митромир. – Подвожу краткий итог: акция по внедрению Вована в Темный мир потерпела поражение. Пока временное. Это минус. Плюсы: лешак остался… э-э-э… человеком, можно сказать, значит, мое воспитание не прошло даром, и слава проницательному мне.
Антон с Лехой дружно крякнули, а Весняна многозначительно хмыкнула.
– Есть и еще плюс, – нимало не смущаясь, продолжал маг. – Одним бойцом в нашем отряде больше, а значит, наши шансы еще больше возросли. Теперь нужно без потерь добраться до перехода. Посмотрим нашу скорбную экипировку – и в путь.
Собственно, сборы были недолгими. К удивлению путешественников, в кустах, окружавших поляну, обнаружилось вооружение, заботливо принесенное ураганом. Антон обнаружил свой меч, так своевременно усмиривший подземного взламывателя земли, Митромир – шпагу, Весняна – лук (колчан оставался у нее за спиной), Никитич – меч, кованный Пупой Седьмым, и даже арбалет с болтами, мирно упакованными в кожаный колчан. Леха после долгих поисков выволок из кустов за узорчатую ручку булаву и долго с уважением рассматривал ее. Лишь куст, именующий себя Хухриком, умудрился во время долгого полета сохранить при себе вилы, торжественно именуемые им трезубцем.
– А вы заметили, – сказал Антон, задумчиво рассматривая свой булатный меч, – Сколько веков оружию нашему, а на нем ни ржавчинки, ни щербинки… Умели раньше работать.
– Да, – согласился Митромир, заботливо оглядывая свою шпагу. – Это не просто оружие, это артефакты, причем большой магической силы. С ними надо еще уметь обращаться. А вы лупите ими по бревнам…
– Ты сам-то для начала разберись с кинжалом Марцеуса, – сварливо заступился за Антона Никитич. – Носишь его в ножнах, а в деле-то и не пробовал…
К общему удивлению, маг не возмутился, а лишь вынул кинжал из ножен, всмотрелся в его дымчатую рукоятку, вздохнул:
– Не признает до сих пор хозяина… Нет цвета в рукояти. Ну-ка, Вован, может, тебя признает? Ты-то у нас безоружный.
Однако кинжал оказался своенравным и в лапищах лешака не пожелал обнаружить цвета рукояти. Вован огорченно крякнул и вернул Митромиру изделие хитроумного Марцеуса.
Далее выяснилось, что экспедиция оказалась, по существу, обездоленной после героического сражения: и без того скудное снаряжение осталось в «Веселой берлоге» – несомненно, к вящему удовольствию Варса. Последнее обстоятельство особенно угнетало Никитича. То, что дед сохранил неприкосновенный запас золота, никоим образом не утешало.