Тема с вариациями
Шрифт:
Р э ч е л. Нет. А настроение… Сама не пойму почему.
С т а р у ш к а. Может, хочешь поделиться? Вдруг я пойму?
Рэчел молчит.
А можно и помолчать. Тоже иногда очень помогает.
Рэчел, сделав еще несколько медленных танцевальных движений, приближается к старушке и присаживается на пол у ее ног.
В комнате В а л я и Р а я. Рая пишет, а Валя стоит у зеркала и оглядывает себя.
В а л я. Электрика, напиши, сменили. Но и новый пьет.
Р а я. Про электрика не буду. Неудобно в Америку.
В а л я. У них, что ли, не закладывают? Эта кофточка у тебя — носить можно.
Р а я. Да?
В а л я. Производит впечатление. Настоящая замша-то?
Р а я. А я ничего поддельного не люблю.
В а л я. А я вон какое себе платьице отхватила. Не старит?
Р а я. Нет. Но не будем отвлекаться. Теперь про Люсю.
В а л я. Писали уж. Учится. Пиши, как Костя живет.
Р а я. Не надо.
В а л я. Ей надо. Я как-то к ней захожу, а у нее в руках Костино фото. Спрашиваю: «Чего ради?» А она: «Ты знаешь, Валя, ведь я его почти вырастила. То есть не я, конечно, а его мать. Но все равно, говорит, он на моих глазах вырос. Женился». Это на тебе, значит. «Развелся. А теперь — взрослый мужчина, разъезжает по свету. А поделиться не с кем…» Жалела она его. На днях заходил. Интересовался, нет ли писем от старухи. Для отвода глаз. Мог бы и по телефону позвонить. А я: «Как живешь-то?» — «Хорошо», — говорит. А морда кислая. А про тебя — ни слова. Слушай, а может, с Костькой недоразумение какое? Проверила бы.
Р а я. Не буду.
В а л я. Уж больно старуха-то… Да, слышь, захожу я тут Толика навестить. И пакет бананов. А невестка мне навстречу: «Ах, у Толика вроде живот что-то. Вряд ли ему бананы…» Ну, хотела я ее пакетом, да вдруг дай, думаю, сделаю по-старухиному. И говорю: «А бананы-то не Толику. Тебе. Ты же любишь. На, говорю, жри».
Р а я. Так и сказала — жри?
В а л я. Ну уж ты меня совсем за идиотку держишь. «На, говорю, поешь». И что ты думаешь? Губы поджала, палец оттопырила и ну банан колупать. А потом: «Бананы, говорит, хорошие. Спасибо». И пакет в сторону. Я, правда, тебе бананчик припасла. (Открывает сумку и вынимает оттуда пакет.) Вот те на! Да она весь пакет обратно сунула! Это номер!
Р а я. Да… Характерец.
В а л я. Выходит, утерлась я ее спасибом. Вот на этот счет старуха прошиблась. Напиши-ка ей. Пусть отдувается.
Р а я. Зачем ее огорчать? И так — тоскует. Видишь, пишет (ищет место, читает): «Дорогие Валя и Рая! Вам будет смешно, но я как ребенок. Илюша не знает, что мне сделать, чтобы я была довольна. И Пэгги и Рэчел очень ко мне внимательны. Но я чувствую так, словно все потеряла, и не могу с этим примириться».
В а л я. И чего ей там не хватает? Сколько она там сидит? Скоро год. А все интересуется. Обалдеть.
Пауза.
Это же надо? Весь
На авансцене с т а р у ш к а в качалке.
С т а р у ш к а (мечтательно, как бы диктуя). Дорогие Валечка и Рая. Если бы вы знали, сколько я с вами разговариваю, вы бы просто заткнули уши. И сто раз в день я иду по нашей улице, вижу во дворе твоего кота, Валя, поднимаюсь по лестнице… Даже если лифт не работает, тоже ничего страшного, когда есть к кому подниматься. Нет, тут также есть превосходные люди. А мой сын Илюша дай бог каждому…
Входят И л ь я со свертком в руке и Р э ч е л.
Р э ч е л. Бабушка, тебе посылка из Москвы.
С т а р у ш к а. Ой! Что там?
И л ь я (улыбаясь). Сюрприз.
Р э ч е л. Портативная водородная бомба!
И л ь я. Не исключено.
С т а р у ш к а. Так откройте же!
И л ь я (открывает сверток). Тут пластинка и…
С т а р у ш к а. Боже мой! Буханка бородинского хлеба! (Вытирает глаза.) Валя в своем репертуаре.
И л ь я. Ну вот. Я думал, ты обрадуешься. А ты…
С т а р у ш к а. Не обращайте на меня внимания. Это я так радуюсь… А что за пластинка?
И л ь я (разглядывая). Русская песня. Про рябину. Теперь второе дело. Пэгги послала меня спросить, не хочешь ли ты сделать, как у нас говорят, зигзаг? Иногда это даже полезно.
Входит П э г г и и, подойдя к старушке, целует ее.
П э г г и. Эли, ты уже спросил маму о русском ресторане?
И л ь я. Вот как раз приступаю к этому делу.
С т а р у ш к а. Что она говорит?
И л ь я. Предлагает тебе завтра поехать в первоклассный русский ресторан «Русская чайная». Как ты на этот счет?
С т а р у ш к а. Вери гуд.
И л ь я (Пэгги). Мама растрогана.
П э г г и. Я тоже! (Целует старушку и, сделав ручкой, выходит.)
С т а р у ш к а. Это же надо! Дожить до восьмидесяти лет и первый раз пойти в русский ресторан в Америке! Даже не знаю, плакать мне или смеяться.
И л ь я. Только не плакать. (К Рэчел.) Ты чем-то недовольна?
Р э ч е л. Папа, а почему Джонатан до сих пор к нам так и не собрался?
И л ь я. Он обязательно выберется. Я и сам немного огорчен, но… Дело есть дело. Ему непросто сюда прилететь.
Р э ч е л. Конечно. Бабушка перелетела океан, чтобы нас повидать, а для Джонатана бизнес превыше всего, да? Но для чего же тогда бизнес? (Выходит.)
И л ь я. Смотри-ка! (Шутливо.) Это она от тебя набралась, мама! Вот так вопрос.