Темная дикая ночь
Шрифт:
Повернувшись ко мне, Оливер кивнул:
– Конечно, хочу. Когда-нибудь. Когда угодно и все, что захочешь рассказать.
Тем вечером я чуть было его не поцеловала, чуть было не осмелела. Потому что когда я ответила, что хочу услышать и о нем, он выглядел настолько благодарным, настолько полным тем, что на моем лице называлось бы любовью. И тогда в первый и единственный раз я подумала, а что если он так же сильно увлечен мной, как и я – им? Но мне пришлось разрушить момент, опустив взгляд на стол.
Когда я
Я вспоминаю сейчас обо всем этом, наблюдая, как он спит. При этом желая, чтобы проснулся, и можно будет смолоть кофе. Но мой телефон делает это вместо меня, горланя на столе на максимальной громкости рингтоном Бенни.
– Алло? – я отвечаю так быстро, как только могу, едва не уронив телефон.
От звука Оливер резко садится, ошалело озираясь вокруг. Я машу ему рукой из кухни, и он, увидев меня, расслабляется. Потирает лицо и смотрит на меня с неприкрытой нежностью.
Он так же смотрел на меня тем вечером в баре месяц назад. Слегка приоткрыв рот и прищурившись без очков. Его улыбка – как появившееся из-за облаков солнце.
– Привет, – хриплым ото сна голосом говорит он.
– Лола, это Бенни, – раздается в трубке голос Бенни. – У меня тут Анджела на второй линии.
– Да? – бормочу я, не отводя взгляда от лица Оливера. Я вижу, как на нем облегчение и счастье сменяется легким смущением, когда он огладывает комнату.
Он садится, опираясь локтями на бедра и опустив голову на руки:
– Ох блядь. Моя голова.
Харлоу однажды сказала, что по тому, как на тебя смотрит человек, если видит тебя сразу же, проснувшись с утра, можно понять, какие чувства он к тебе питает. Опустив глаза, я провожу ногтем по столу, стараясь никак не интерпретировать утренний взгляд Оливера.
– Сейчас рано, и я прощу прощения, – говорит Анджела. – Ты как?
– В докофейном настроении, – отвечаю я. – И не на многое гожусь.
Оливер хохочет надо мной, сидя на диване, а Анджела в трубке смеется чуть менее искренне. Я включаю громкую связь, чтобы ему было слышно.
– Что ж, – продолжает Анджела, – вчера был большой день, а сегодня выходит пресс-релиз.
– От меня что-нибудь требуется? – спрашиваю я.
– Ничего, кроме того, чтобы ты была готова, – говорит она. – Я не хочу, чтобы ты сегодня отвечала на какие-либо вопросы. Это – наша работа. Позже мы пришлем тебе текст для соцсетей. Еще мы организовали несколько интервью. И все, что мне сейчас нужно, – чтобы ты была в курсе: что это означает.
Оливер наблюдает за мной из гостиной, нарочито выпучив глаза.
– Хорошо… – говорю я, улыбаясь и благодарная уже тому, что он здесь и слышит это из первых уст вместе со мной.
Анджела сейчас говорит чертовски серьезно. И я чувствую, что мне нужен очевидец.
–
Оливер выглядит преувеличенно шокированным, и я подавляю смешок. В последние десять недель книга находилась в тройке лучших графических романов в списке «Нью-Йорк Таймс», но пока моя жизнь не сильно изменилась, если не считать появившихся поездок на автограф-сессии и нескольких мероприятий. Очевидно, мы оба серьезно сомневались, что наш район станет объектом паломничества для папарацци.
– Возможно, будут фотографировать и ходить по пятам, – продолжает Анджела. – Будут задавать по сотне раз одни и те же вопросы, и нужно делать вид, словно ты слышишь их впервые, и на каждый придется отвечать. Еще это означает, что ты не сможешь контролировать, что о тебе пишут. Это понятно?
Я киваю, по-прежнему не отводя глаз от смешливого взгляда Оливера, но, вспомнив, что они меня не видят, отвечаю:
– Да.
– Ты будешь великолепна, – обнадеживает Бенни. – Это фантастика, Лола.
– Так и есть, – с писком выдаю я. Знаю, Харлоу никогда не понять это мое настроение, но мне действительно хочется спрятаться и переждать в своей писательской пещерке, пока все не закончится, чтобы потом в парике и солнечных очках пойти на премьеру.
Все нормально. Я в порядке.
– Хорошо, – говорит Анджела. – В течение часа это появится на Variety. [еженедельный журнал о событиях шоу-бизнеса – прим. перев.] Наслаждайся моментом, Лола. Он твой.
Похоже, что разговор подошел к концу, но на заднем плане я слышу уже знакомый грохот стеклянной двери и приглушенный мужской голос, рычащий: «Ну что за хуйня».
Анджела прокашливается.
– А, это Остин, он хотел сказать пару слов.
– Ладно, – отвечаю я. Встав с дивана, Оливер идет на кухню.
– Лола! – кричит Остин, и я радуюсь, что у меня включена громкая связь, иначе бы оглохла.
– Доброе утро, – говорю я и слегка шлепаю Оливеру по носу, чтобы отвлечь его внимание от телефона, на который он сурово уставился.
– Слушай-ка, у меня в пять встреча, – говорит Остин, – и я просто хотел поздороваться, но вот о чем подумал вчера вечером: что, если Рэйзор будет не из параллельного мира, а вообще с другой планеты?
Я часто моргаю, а мои мысли останавливаются на полном ходу.
Глаза Оливера округляются, и он беззвучно произносит: «Какого хрена?»
– Прости, – говорю я и мотаю головой, чтобы прийти в себя. – Пришелец? С Марса, что ли?
– Ну, детали можно продумать по ходу, – как ни в чем не бывало заявляет Остин. – Просто думаю, американцам легче понять инопланетянина, нежели обитателя параллельного мира.
– Но «Доктор Кто» – крутой, – это все, что я могу возразить.
– Его делали BBC.