Темная душа. Академия жрецов
Шрифт:
Комнату наполнял лишь звук бьющих о стекло капель. Сколько бы я ни пыталась отогнать гнетущие мысли, они все равно с успехом достигали моей, и без того затуманенной, головушки. Что было нужно от меня этому маньяку? Что вечно всем от меня нужно? Да и к тому же, еще этот суд в семь часов вечера, который буквально мне вздохнуть спокойно не давал. В воздухе повисло томительное ожидание.
— Эвелин, ты что-нибудь ела со вчерашнего дня? — озабоченно поинтересовался Сэмми.
Я вздрогнула. У меня из головы вылетело, что он тоже здесь с самого
Я отрицательно мотнула головой, поворачиваясь в его сторону. Он сидел на моей постели, оперевшись локтями о прикроватную тумбу, и взирал словно сквозь электронные часы. Вид у него был бесконечно усталый.
— Могу задать тебе тот же вопрос, — Сэмми поднял на меня глаза, полные какой-то необъяснимой злобы. — Слушай, тебе не обязательно сидеть здесь со мной.
Он свел брови к переносице, такое выражение лица совершенно не сочеталось с, привычно дружелюбно настроенным, другом.
— Ты многое пережила, — сказал он металлическим голосом. — И я не хочу, чтобы ты оставалась одна в такой день.
Я устало выдохнула и приблизилась к Сэму, опадая на кровати рядом с ним. Я обвила рукой его торс, крепко прижимая к себе, и положила голову на его плечо. Мне не хотелось, чтобы он расстраивался, совсем не хотелось. Рука Сэмми начала медленно поглаживать мою голову, растрепывая светлые локоны, и я, зажмурившись, попыталась сдержать улыбку. Он подался назад, рухнув спиной на постель, и я вслед за ним. Прижавшись щекой к его груди, я медленно вдохнула его приятный аромат.
— Не хочу, чтобы ты тоже умер, — приглушенно сказала я.
Его пальцы перестали размеренно перебирать мои пряди.
— Я не умру, Эвелин, этого не случиться. Я тебе обещаю, — ласково изрек он и прислонился губами к моему лбу.
Я сглотнула подступивший к горлу ком, не давая слезам скатиться по лицу. Нельзя. Пока дышит Сэмми, мое самообладание не пошатнется. Тоже самое я могла сказать о Чаке и Альфреде. Я надеюсь, они живы, иначе мой разум просто не выдержит.
Мое сердце замерло, когда кто-то откашлялся. Я повернула голову на звук.
Неужели пора?
На пороге стоял Джозефф, его чуть прищуренный взгляд метался от меня к Сэмми.
— Уже? — услышала я печальный голос друга.
Черноволосый, с непроницаемым лицом, кивнул. Я встала и, подойдя к зеркалу, поправила свою прическу. Сэмми последовал моему примеру, через несколько секунд, мы шли на суд. Насколько мне казалось, я отлично держалась, не выдавая глубокого душевного переживания. Смотрела строго перед собой, старалась не закусывать губы, в общем убеждала всех, в том числе и себя, что мне абсолютно плевать на все. Хотя кто знает, что может случиться.
Сэм прошмыгнул вперед, в ту часть аудитории, где собрались ученики, желающие посмотреть заседание суда. Это был обычный кабинет, только
Я напряженно вздохнула, судьи еще не было, и сзади слышался гул голосов. Я отыскала взглядом Аделину, она, похоже, уже долго смотрела на меня. Девушка наградила меня смущенной улыбкой, и я отвернулась. К горлышку бутылки была прикреплена небольшая записка. Как я ее раньше не заметила? Знакомым, тем же самым, что и на подарке, почерком было аккуратно выведено: «Я знаю, что ты невиновна». Ого, как здорово, и чем мне это помогло? Я сжала клочок бумаги в руке и засунула в карман черных джинс.
Хотя я и убеждала себя в обратном, но мне стало легче от того, что Джозефф верил в мою правоту. Мне было не совсем понятно, почему он не поддержал меня в кабинете Бредсберри, но я знала — так и нужно.
Однако мою небольшую радость прервал цокот шагов:
— Всем встать, суд идет.
Присутствующие повиновались и я в том числе. Судья — высокий, с седыми волосами, и очками, сидящими на кончике носа, старик, окинул высокомерным взглядом аудиторию, задержавшись на мне дольше, чем на остальных. Непонятно, как и откуда, возле одной из парт материализовался Бредсберри. Или он всегда там был?
После того, как судья достиг положенного ему места он, беспристрастным голосом объяснив права и обязанности обеих сторон, как оказалось, меня и Бредсберри, объявил состав суда. Дождавшись окончания монолога, согласно табличке с именем судьи, Аетелхарда Уэйнрайта, (ну и имя), Глава Академии начал свое заявление, в котором он обвинил меня в покушении на Аделину Портер. И, Боже Всемогущий, я бы заплатила невменяемую тучу денег, чтобы еще раз увидеть лицо старика, когда девушку вызвали для дачи показаний.
Судья посмотрел на блондинку, после того как она окончила свою версию, так холодно и, в то же самое время, обжигающе. Он перевел взгляд на мистера Бредсберри, у которого от ярости, расширились ноздри, челюсть была плотно сжата.
— Вы утверждаете, что Эвелин Воланд не причастна к нападению, я правильно истолковал вопрос? — мощный голос Уэйнрайта наполнил помещение, поскольку стояла гробовая тишина.
— Именно, — ответила Аделина с некой дрожью в голосе, и обратила свои большие глаза на меня.
Я успокаивающе улыбнулась, приподняв уголки губ.
— И у вас нет предположений насчет нападавшего?
— Верно. Однако, я помню, что он был одет в длинный черный плащ, а лицо скрывала хоккейная маска.
— Это все, что вы помните?
Девушка вновь кивнула, затем ее попросили обратно на свое место в аудитории. Бредсберри прожигал меня взглядом, точно чувствовала я. Одарив его победной ухмылкой, я продолжила слушать судью.