Темная Душа
Шрифт:
– Когда я узнавал о тебе, меня удивило, насколько ты аккуратна - всегда тщательно подтираешь за собой. Этого, - он ткнул пальцем в сутенера, - пожалела что ли? Сейчас его уже не достанешь, мы его спрятали на случай, если понадобится против тебя козырный туз.
Она не ответила.
– Вы с ним провернули изощренную аферу относительно Карвера. Ты просчитала каждый шаг, грамотно расставила фигуры. Истинный гроссмейстер. Хотя методы, мягко говоря...
Он скривился, как от уксуса, давая понять, что методы ее не одобряет.
– Но некоторые детали твоего плана остались неясны. Проясни их.
– Детали?
– двинула
Породистый дернулся, словно от удара тока, подал переговорщику знак рукой, которую вытянул из кармана куртки. На пальце его сверкнул громадный бриллиант цветы бычьей крови.
– Эти детали оставь тем, кто усадит тебя на электрический стул. Аллах справедлив, ты рано или поздно получишь по заслугам. Нам скажи, для чего ты все это делала? Зачем тебе какой-то заурядный Карвер, с твоими-то амбициями и способностями?
Бри незаметно моргнула, но араб заметил. И глухо хохотнул.
– Ясно. Монстрам не чужды нежные чувства. Значит так, забирай себе Карвера, которого собственноручно утопила в дерьме. Жаль немного, что своего положения бедняга, похоже, не осознает. Забирай. Действуй. Используй рычаги, которые имеешь. Не мне тебя, профессионалку, учить. Пусть он возвращается в твои змеиные объятия. Если не захочет вернуться, устрой ему истерию, преврати его жизнь в ад, выбей его из колеи. Тогда...
– Тогда она сама уйдет от него, угадала?
– ввернула Бри, - Кому из вас троих она нужна, Аладдин? Ты меня заинтриговал. Что она за птица?
Породистый подал переговорщику знак, благодаря чему Бри получила исчерпывающий ответ на один из своих вопросов. Переговорщик выложил на стол очередную фотографию - на ней была белокурая девушка, запечатленная во время прогулки из укрытия.
"Красивая сука", - отметила Бри.
– Посмотри на это фото, Бри Арнетт, - сказал переговорщик, - запомни девушку по имени Катерина Шэддикс. Зная тебя, предупреждаю, если у нее упадет с головы хоть волос, к тебе, Бри Арнетт, будут применены твои же методы. С тебя живой полосами спустят кожу, затем мелко нашинкуют и скормят псам. Двум сукам с поэтичными именами Эйя и Ида. Уяснила?
Бри закурила.
– Если сделаешь все, как надо, - продолжил араб, - мы забудем о тебе.
– Какие вы добрые, парни, - сдержала зевок Бри.
Переговорщик стал укладывать в папку разбросанные по столу фотографии.
– Это все, что мы хотели сказать вам, мисс Арнетт. Прощайте. Надеюсь, мы поняли друг друга.
– Не сомневайся.
– Вы свободны.
Она перехватила у него фото сутенера.
– Пожалела, говоришь, - Бри передвинула сигариллу в угол рта, сжала ее белыми зубами, - да нет. Сглупила просто. И на старуху бывает проруха.
Отшвырнув фото, она взяла шлем и вышла. Мужчины проследили сквозь панорамные окна бара, как на улице девушка седлает свой байк, заводит его, уезжает.
– Как вам?
– по-арабски спросил спутников мужчина, который вел с Бри переговоры.
– Альгуль, - принц Самир снял очки, сжал их в кулаке, - людоедка.
Гостиничная сеть, принадлежащая лично Самиру, имела фешенебельные отели во всех мегаполисах мира. В Лондоне тоже. К входу здания в стиле английский неоклассицизм на перекрестье широких, обсаженных ясенями улиц подкатил кортеж принца, состоящий из пяти автомобилей.
Сад был наполнен пением птиц и ароматами цветов. Лондон в это время года был сер и зябок, но принц оказался в благоухающем раю.
– Ты здесь?
– позвал он негромко на родном языке.
– Здесь, - раздался мелодичный голос откуда-то из недр сада.
Из-за увешанных плодами лимонных и мандариновых деревьев вышла женщина и плавно пошла по лазуритовым плитам, устилавшим пол. Она была прекрасна - образчик зрелой, расцветшей красоты. Каштановые волосы, собранные в высокую, напоминающую корону прическу, оттеняли кожу легкого оливкового оттенка. На ней было платье из тончайшей шерсти болотного цвета, украшенное ажурной вышивкой с легким алмазным отливом. Длинные рукава охватывали тонкие руки с браслетами на запястьях, подол повторял очертания красивых ног. Женщина приблизилась.
– Самир, - произнесла она нежно и волнительно.
Принц бросился к ней, сделал такое движение, будто хотел пасть ниц перед этой богиней. Ее глаза глубокого фиалкового цвета полыхнули.
– Нет, что ты, дорогой, лучше поцелуй меня!
Принц запечатлел на ее щеке целомудренный поцелуй.
– Мама, почему ты здесь? Уму непостижимо - ты покинула дом!?
– Покинула, - женщина взяла в ладони его склоненное к ней лицо, - мой единственный сын не спешит возвращаться ко мне, и я решила поехать к нему сама.
– Но отец...
– Да, отец не здоров, я не могу оставлять его надолго, поэтому пробуду в Лондоне лишь несколько часов. Какое счастье, что ты приехал на выходные в Британию. У тебя здесь дела?
– Дела, - принц отвел взгляд, - но что о них говорить, когда ты рядом?! Мама, я хочу пригласить тебя куда-нибудь. Пойдем в театр?!
– Самир, - женщина мягко опустила унизанную драгоценными кольцами кисть ему на плечо, - не спеши, давай сядем.
– Хорошо, - Самир предложил ей локоть и отвел к низкому дивану, выплетенному из лозы. Они опустились на обложенное крошечными подушечками сиденье.
Мать взяла в ладони правую руку принца, на мизинце которой сверкал черный бриллиант, вопрошающе посмотрела на сына.
– Сын, как долго ты носишь этот перстень?
– она тронула холодные грани камня.
– С тех пор, как ты дала мне его. С двадцати лет, - ответил Самир.
– Этот перстень - реликвия, - продолжила мать, не выпуская руки сына, - он - единственный в своем роде, ему около семи веков. Ты помнишь это? Знаешь, какую роль он играет в нашей семье?
– Конечно, мама. Почему ты спрашиваешь? Я все знаю и все помню. Я чту святыню, данную мне тобою.