Темная комната
Шрифт:
— Вот, — банщик директору говорит, — занавесками вытирались, хулиганьё!
Директор говорит:
— Почему ж вы занавесками вытирались, они же для красоты!
Мы говорим:
— Нечем больше. Полотенца не взяли, а талоны на простыни забыли купить.
Директор говорит банщику:
— Что ж ты — не мог ребятам простыню дать?
Банщик:
— Очень надо мне — из своего кармана давать! Другие пусть дают, а я бедный!
Директор говорит:
—
Открывает вдруг сейф, распахивает и достаёт два махровых красивых полотенца!
— Вот, — говорит, — из директорского фонда вам! Вытирайтесь!
Я чуть не заплакал, во всяком случае, щёки чем-то щипать стало. Схватил полотенце, быстро-быстро лицо стал тереть. Вытерлись насухо, потом вернулись в баню, оделись. Хороший человек — директор! Очень хороший! Вышли из бани.
— Хорошо, — говорю, — что директор хороший человек оказался. А то бы могли так и пропасть. Так в бане и пришлось бы жить, под скамейками прятаться.
— Ничего, — Витя говорит, — отличные люди везде есть!
— Отличные люди, — говорю, — везде есть, но дураков, как мне кажется, никто не любит.
Но главное, фуражки у Витьки-то нет, в люк упала, а ветер холодный дует, а волосы у него влажные!
— На, — протягиваю ему мою фуражку. — Прикинь!
— Спасибо! — говорит (даже слёзы у него вдруг блеснули). — Но тебе тоже она нужна! Пойдем у огня вот подсушу свою плешь.
Не далеко от Казанского собора строительство шло: частично канавы уже вырыты, частично огонь горел под железными листьями — землю прогревал.
Сняли мы один лист, огонь выше стал. Тени от нас огромные, до пятого этажа.
Потом вдруг чувствую — едкий дым!
Гляжу, рукав один у Виктора красный, словно наклеенный!
— Горишь! — кричу.
Витя рукав этот поднял, и из него язычки пламени вырвались.
Потащил я его к спуску, ледяную плёнку на воде рукой его разбил, утопил руку его, до самого плеча, а сам он словно в оцепенении каком-то находится!
Холодно всё-таки, особенно после бани!
Вытащил руку его, огонь погас, но вместо рукава — какие-то ошмётки!
— Ошмётки оторви, — хриплым голосом Витя говорит.
Упёрся я ногой в живот ему, дернул — и весь рукав вообще до самого основания оторвал.
Посмотрел Витя на рукав, моргая, потом в канал его выбросил.
К счастью, рядом тут огромные трубы лежали — для газа, залезли в одну трубу — хоть меньше дует!
Вдруг упали мы! Рабочие, оказывается, стали трубу эту в канаву катить!
— Эй! — в трубе гулко кричим. — Эй!
Остановилось кружение наконец. Заглядывает
— Эх, — говорит, — чуть было вас не закопали! Чего это вы тут сидите?
— Греемся! — Сами дрожим.
— Да, — вздыхает, — я помню, в двадцатые годы тоже по трубам ночевал! Ладно уж!
Вынимает из сумки бутерброд с колбасой, ломает пополам, нам протягивает.
— Спасибо! — говорим.
У Витьки, я заметил, опять в темноте слёзы в глазах сверкнули. Дальше бредём в полном уже отчаянии. Вдруг Витя остановился.
— Слушай! — говорит. — Дай мне в глаз!
— Зачем?
— Ну, дай!.. Может, синяк будет!
— А зачем?
— Может, отец хоть пожалеет тогда, а так — побьёт.
— Побьёт, — говорю, — тогда синяк и будет. А может, ещё и нет. Зачем же заранее, за других, неприятности себе делать?
— Может, и правильно это, — Витя вздохнул… — Да-аа… А я ещё надеялся папе про баню рассказать! Думаю, что рассказ этот здорово бы его огорчил!
Идём по Невскому, вдруг Витька показывает на красивое здание.
— О, — говорит, — здесь же бассейн!
— Ну и что? — говорю. — Мало тебе одного бассейна, что ли? Ещё этот тебе нужен?
— Так это ж другой, — говорит. — Тот банный был, а этот спортивный!
Да. Ну и тип! Видно, жизнь его ничему не учит.
Пошли в бассейн.
Вахтёрша дремала как раз, беспрепятственно мимо неё прошли. Помылись зачем-то в душе — и в бассейн!
Действительно, бассейн прекрасный, не то что банный! И никого. Только крики наши, шлепки гулко отражаются от высокой крыши. Витя взял пенополиуретановый квадрат — на которых малышей плавать учат.
— А давай, — говорит, — кто глубже его утопит. У кого выше он выпрыгнет — тот и победил.
— Давай!
Стали засовывать эти поплавки огромные в воду, руками-ногами, нажимаешь, потом отпустишь, он выскочит, вверх взлетит, как дельфин, и шлёпнется.
«Ну, — разозлился я, — уж тут-то я своё докажу!» Засунул его изо всех сил, сам вынырнул, отдышался — гляжу, нет! Здорово я его утопил — сейчас выпрыгнет!
Вдруг что-то как даст мне в подбородок — зубы лязгнули на весь бассейн, в глазах помутнело. Гляжу — поплавок этот рядом со мной покачивается.
И тут ещё открывается крохотное окошечко под потолком, высовывается человек и кричит:
— Как вы здесь оказались? Здесь только спортсменам-разрядникам можно, а вы кто?
— Мы не разрядники, но мы хотим.
— Да нет, мы сюда только перспективных берём, а вы не перспективные.
— Почему это?
— Сразу видно.