Темная кровь
Шрифт:
– Молчи! – прорычала Изабель, первый раз показав свое волнение.
– Почему? – возразил убийца. – А если не послушаюсь – что ты со мной сделаешь?
Элиас ударил его еще раз, уже сильнее, и кирин выплюнул полный рот крови.
– Ой, – произнес он уголком рта.
– Где Ута Призрак?! – провизжала колдунья.
– Пошла ты! – ответил Рам Джас.
Брат Элиас с размаху пнул убийцу в пах. Удар вышиб из кирина дух, заставив его корчиться в подвешенном состоянии, стиснув зубы от боли.
– Ну что ж, значит, в ближайшее время мне не удастся
Еще один удар в пах, и Рам Джас взвыл от боли.
– Сильнее, грязная сука! – крикнул он, хотя глаза у него наполнились слезами, а по ноге стекала струйка крови.
Только когда Элиас поднял ногу в третий раз, Изабель выступила вперед и мягко положила руку на его плечо.
– Довольно, мой дорогой Элиас, – сказала она нежным девичьим голосом.
Кровь быстро прекратила течь, и она недобро прищурилась.
– Все твои раны заживают так же быстро? – спросила она.
– Воткни мне в лицо нож – и мы узнаем об этом, – язвительно ответил пленник.
Она усмехнулась и оглянулась через плечо на кресло в углу тюремной камеры.
– Ты знаешь, что такое «дюймовка», мой дорогой Рам Джас Рами?
Убийца явно знал, хотя Гленвуду это слово и было неизвестно, но ничем не выказал испуга.
– Я видел, как пытали так одного человека в Кессии, – ответил кирин. – Пока меня не выкинули оттуда за то, что я пустил стрелу в лицо одной из твоих сестер.
– Ты убил четырех моих сестер, Темная Кровь. – Угол рта у Изабель хищно скривился, свидетельствуя, что она вовсе не так спокойна, как пытается показать.
– Верно, – равнодушно согласился Рам Джас. – Одну из них уже очень давно… Вообще говоря, мне сейчас пришло в голову, что я убил двух разных женщин по имени Лиллиан Госпожа Смерти. Это имя им действительно подошло.
Выражение лица Изабель не изменилось, но она дала кирину пощечину. Удар не был сильным и не принес значительных повреждений, но Гленвуд улыбнулся. Рам Джас мог вывести из себя даже самых сдержанных людей.
– Элиас, прошу тебя, переведи пленника на кресло, – произнесла Изабель, в глазах у нее плескалось подчиняющее безумие.
Черный священник освободил цепь, которая приковывала Рам Джаса к потолку. Руки у него все еще были закованы, и Элиас потянул за цепь, чтобы удержать его, пока соединял ручные и ножные кандалы. Убийца упал лицом вперед и охнул от боли, ударившись о каменный пол. За мгновение его согнули пополам, не давая возможности двигаться, потащили по полу и бросили на большое металлическое кресло. Руки и ноги поместили в удерживающие оковы из кожи и стали, надежно прикрепленные к креслу, голову оттянули назад и привязали прочным кожаным ремнем, заставив сесть прямо.
– За последние несколько часов мне ни разу не было настолько удобно, – сказал Рам Джас, пытаясь размять шею – он долго висел в цепях, и все тело затекло.
Изабель обошла его, скромно постукивая пальцами по своей груди.
– Знаешь, что мы нашли твою дочь? – тихо произнесла она, и
– Юная Кейша была рабыней для удовольствий в Рикаре. До того как моя сестра ее купила, она обслуживала жестокого богатого торговца. – Колдунья глубоко вздохнула и закрыла глаза. На ее лице появилось выражение наслаждения, и она начала раскачиваться из стороны в сторону в чувственном танце.
Рам Джас сжал кулаки и напрягся всем телом. В первый раз Гленвуд увидел настоящее сомнение на его лице, будто новости о дочери – единственное, чего кирин на самом деле боялся. Скорчившись на дне желоба для кормления, Гленвуд внимательно слушал разговор – и обнаружил, что очень удивился тому, что у Рам Джаса были дети.
– Она жива? – спросил кирин без дальнейшей бравады.
– Да… и останется в живых, пока ты будешь послушным, – ответила Изабель, снова открывая глаза и улыбаясь с выражением глубокого удовлетворения. – Мы можем стать… замечательными союзниками.
Она обошла кресло, встала перед убийцей и соблазнительно провела пальцем по его голым плечам и груди.
– Возможно, тебе даже понравится быть моим… союзником.
– У меня хватает друзей, – ответил Рам Джас.
– Но дочь всего одна, – парировала Изабель. – Не позволяй ей умереть – как позволил своему сыну. Знаешь, я ведь видела смерть Зелдантора.
Кирин склонил голову, насколько позволяли его оковы, и слезы появились у него на глазах. Напускная бравада исчезла, сменившись горем отца, которому рассказали о смерти сына. Он сжимал и разжимал кулаки, пытаясь сохранить спокойствие. Гленвуд подумал, что убийца скоро сломается. К наилучшим результатам приводили чувства, а не боль.
– Зелдантор и Кейша поймут меня, – произнес кирин, закрывая глаза.
Изабель снова рассмеялась: прекрасные звуки глубоко проникали в разум Гленвуда. Он на секунду отвернулся, пытаясь собраться с мыслями.
– Знаешь ли ты, Рам Джас, что в Кессии опытный мастер пыток за такую работу получает громадное жалованье. Хитрость в том, чтобы за один раз отрезать дюйм, и только дюйм.
Мошенник снова повернулся к ним и увидел, как Элиас вытащил из жаровни рядом с креслом раскаленный докрасна нож. Жаровня была устроена особым образом: нож погружался в пламя и нагревался равномерно. Черному священнику пришлось запустить руку под пламя, чтобы забрать нож из держателя.
– Мне довелось это делать только однажды, – холодно произнес священник.
– Я собираюсь убить вас обоих, – ответил кирин, не открывая глаз. Он стиснул зубы.
Дымящееся лезвие опустилось на кончики его пальцев. Рам Джас завыл в муках, когда одним плавным движением нож отделил от его левой руки дюйм живой плоти. Он потерял кончики трех пальцев, но Гленвуд полагал, что после первого дюйма пытка не остановится.
– Думаешь, они снова отрастут? – спросила Изабель, радостно хлопая в ладоши, пока кирин пытался вырваться из пут. – Уверена, у тебя не было достаточно времени, чтобы проверить свои способности к исцелению.