Темная сторона Луны
Шрифт:
«Многие уже сейчас называют меня Величайшим рыцарем, Галахадом-святым. Я бы сам себя назвал Галахад-шутник. А все это рыцарство – моя лучшая шутка. Ну и, конечно, Грааль. Чаша, которую мой пастырь велел привезти Артуру. Якобы я не захотел посвящения в аколиты, пробился оттуда и прихватил Грааль. Ну, мне не трудно. Ради Круга можно, тем более такая шутка! К чему артуровцы пришьют этот Грааль, я не знаю, алтаря-то у них нет. Вроде бы все по-честному. Смешиваете кровь в Граале, пьете – и смерть вам не страшна. Только души убитых переселяются в выживших. А после этого знают все их мысли. Воскресить
Воцарилось молчание. Все сидели как громом пораженные. Вот тебе и Галахад-непорочный.
– Бедный Орсо, – сказал Лин-Ке-Тор. – Ему этого лучше не рассказывать.
– Этот Галахад был отличным живущим в тенях – если не по умениям, то по духу точно, – проворчал Хансер. – Нет, вы оцените, какой план. Артуровцы пускают Грааль в ход, и что? Души их убитых братьев начинают делить тела с живыми, видят все замыслы, тайные страхи. Воистину и тому, и другому нехорошо. С ума можно сойти. Вот уж точно – чтобы впустить в свое тело чужую душу, надо быть святым.
– Да, у святых нет тайных помыслов, зависти, амбиций, – согласилась Тайви. – Но много ли ты встречал святых?
– Встречал, – буркнул Хансер. – А вы представьте душу мужчины в теле любимой женщины. Четыре против одного, что после этого любовь пройдет.
– А если наоборот, то и десять против одного, – заметила Тайви.
– А если все-таки удастся воскрешение, представьте: тот, кто носил душу другого в себе, все будет гадать, что же тому известно и как он к этому относится. Тут и до убийства недолго. А тот, кто жил в чужом теле, наверняка будет опасаться, что его прирежут за то, что он слишком много знает. – Хансер хрипло рассмеялся. – Да, нашему Луи такие интриги и не снились. Я уже молчу, что душа может попробовать подчинить своего носителя, если посчитает его замыслы преступными. Может, именно так Мордред и набрал сторонников. А Галахад, видя это, просто не мог допустить, чтобы его роль в этом не открылась потомкам. Обычное тщеславие… но…
– Что, Хан? – Лин-Ке-Тор пристально взглянул на него.
– Возможно, это выход.
– Ты о чем?
– О нашей проблеме с бордовыми. Решать, конечно, тебе, но посуди сам. Я признаю вину, меня убивают, а ты воскрешаешь на алтаре. Все довольны, войны удалось избежать. Про перебитых нами архангелов никто не знает, так что ты чист. А если я возьму вину на себя, Тайви не тронут.
– Нет, Хансер! – воскликнула Тайви. – Ты же слышал: эффект воскрешения никем не испытан. А вдруг эта чаша – большая провокация? Вдруг воскрешение – лишь слова?
– Не может быть. Надо рискнуть. Малыш, это выход, пойми. Я привык быть объектом охоты, но ты… К тому же и горевать обо мне никто не будет, если что пойдет не
– Будет! – Тайви сорвалась на крик.
– Лин, – твердо сказал Хансер. – Решай, есть ли тебе что от меня скрывать.
– Да будет так, – ответил Лин-Ке-Тор. – Я верю тебе, Хансер. Если, воскреснув, ты захочешь убить меня, так тому и быть. Мало называть себя светлым. Чего стоит мой свет, если испугаюсь я подвергнуть его испытанию?
– Не смей, Лин-Ке-Тор! – кричала Тайви, но мужчины уже ее не слушали. – Ты убьешь Хансера! Чаша не подействует!
На глаза девушки навернулись слезы.
– Пожалуйста, прошу вас, – прошептала она.
Но Хансер и Лин-Ке-Тор уже закатали рукава.
– Нож есть? – спросил Хансер. – У меня сейчас даже сабли ядом смазаны.
– Только мечи, – ответил Лин-Ке-Тор. – Воспользуйся вакидзаси.
– Хорошо.
Хансер вытащил изогнутый клинок из ножен. И тут Тайви, поняв, что слова уже не помогут, обрушила на него всю свою силу – все, что осталось после боя с архангелами. На миг ей удалось остановить прерывающего нить, но Хансер быстро справился. Тайви не ожидала от него такого сопротивления.
– Не надо, малыш, – просто сказал он. – Сильные верой темных доменов отлично владеют защитой от таких приемов, а жизнь дорога им не меньше, чем друидам, даже больше. Это меня не остановит. Ты зря потратила силы.
Он полоснул по руке. Кровь потекла в чашу. Лин-Ке-Тор принял клинок и повторил его движение.
– Плесни вина, – сказал Хансер. – А то вампиризм какой-то, ей-богу.
Вина налили до краев, выпили на двоих.
– Ну как? – спросил Хансер.
– Нормально вроде бы.
– А что чувствуешь?
– Ничего. Так себе вино у этих архангелов.
– Какие архангелы, такое и вино. У меня тоже ничего.
– Может, крови мало? Или вина не надо было лить.
– Да нет, наверно, вино вообще ни при чем. Хотя у темных есть ритуалы восстановления сил через чужую кровь. Отсюда и легенды о вампирах, а Луи говорит, и сами вампиры есть. Но друиды-то не могли такого придумать, это, по-моему, не в их правилах.
– А то, что Орсо рассказывал о Посвящении?
– Он и про Галахада рассказывал, – возразил Хансер. – Не знаю я.
– Я говорила, что ничего не выйдет. – Тайви облегченно вздохнула. – Никто бы и не дал тебе сдаться. И вообще пусть этим всем Велимир занимается. Отнесем ему Грааль – он мудрее, сможет понять, что и как.
– Да, – согласился Лин-Ке-Тор. – Дурацкая затея.
– Было бы вино нормальное, а то и удовольствия никакого. А крепкое, зараза. И чаша глубже, чем я думал… – Хансер пошатнулся, присел на бревно. – Так, господа высшие, всем спать. Или нет, Тайви, открывай Небесную тропу. А, нельзя, да…
– Хансер, спи, – устало сказала Тайви.
Утром Хансер проснулся первым. Когда встала Тайви, он уже сидел, задумавшись, у небольшого костра. Девушка потянулась. Весеннее солнышко уже припекало. Лес полнился птичьими трелями. И совсем вырванным из пейзажа казался еле заметный холм, под которым лежали семеро архангелов.
– О чем задумался? – спросила Тайви.
– Холм выдает нас, – ответил Хансер. – Надо было хоть прелой листвой присыпать… да все равно не поможет.