Темная сторона медали
Шрифт:
– Вряд ли можешь, – сказал граф.
– Эх, иногда я жалею, что выбрал не ту сторону, господа, – сказал Ланс. – Драться рядом с вами – это будет одно удовольствие. А драться против вас – совершенно другое. Вы ж не просто… существа. Вы – легенды.
– С той стороны тоже много легенд, – сказал я. – Грегор, Луккас, Бортис… Впрочем, ты еще можешь передумать. Бой пока не начался.
– Я, конечно, наемник, душегуб и подонок, – сказал Ланс. – А также убийца, насильник и мародер. Сражаюсь не за убеждения, а за золото. Но и у меня есть свои принципы, как это ни странно. Я дерусь за того, кто
– Мы все здесь странные, – сказал Хэмфри. – Орк, выглядящий как человек. Бессмертный истинный вампир, непонятно по каким причинам снизошедший до разборок между мотыльками. Наемник, который утверждает, что у него есть какие-то принципы. Эльф, бросивший свой народ ради того, чтобы драться плечом к плечу с орками и зомби.
– И Темный Лорд, страдающий угрызениями совести и спасающий девиц по темницам, – сказал Ланс.
– А доктору Отто, – сказал я во всеобщем молчании, – я что-нибудь отрежу, потому что он слишком много болтает. Но сделаю это после войны, потому что пока он мне может пригодиться.
– Не стоит резать доктора, – сказал Ланс. – Об этой девушке болтает весь замок, исключая разве только Альберта. Женщины, которых ты приставил ухаживать за ней. Стражники, которые ее охраняют. Лакеи, которые приносят ей еду. А вчера она вообще разгуливала по всей Цитадели.
– Я ей разрешил.
– Наверное, она хорошая девушка, – сказал Ланс. – Жаль, что ни у кого из нас нет времени на любовь.
Главный вывод, который я сделал из этой трепотни на стене, был прост.
Мы все умрем. И все уже привыкли к этой мысли. Потому что лю… существа, надеющиеся выжить, обычно ведут себя более серьезно. А все эти разговоры – юмор висельников.
Все было готово. Дела завершены. Оставалось только гадать. Бездельничать. И трепать языками.
От нас больше ничего не зависит.
Никого не заботит, что будет после войны. Что все покинутые людьми деревни сожжены, посевы вытоптаны, оставшаяся скотина забита. Что Империя, победи она в войне, все равно умрет от голода.
Армия Бортиса оставляет после себя только выжженную землю. Мы в осаде. Мы приперты к стенке. Да, мы, тут все крутые, все из себя мачо, мы будем брыкаться до последнего, заливая все вокруг своей и чужой кровью но итог все равно будет один. Нас по вышеупомянутой стенке просто размажут.
А беженцы в подземельях… В лучшем случае их погонят обратно, как скот. В худшем… Тут есть несколько вариантов. Они могут умереть от голода под землей. Или их всех убьют. Казнят как предателей человечества.
А еще разговоры о массовых похоронах натолкнули меня на интересную мысль.
Обед я приказал накрыть на верхней площадке башни Микки Мауса. Для этого пришлось отправить вниз отряд наемников и сдвинуть в сторону катапульту. Вместо нее по центру встал огромный стол, за которым разместилось все командование армии Империи. А постоянно находящийся перед глазами лагерь Бортиса должен был придать обеду пикантность и добавить аппетита, отсутствием которого никто, кроме меня, не страдал.
Кушанья исчезали со стола с потрясающей быстротой, вино лилось рекой,
– Импортировать боевых слонов и использовать их в сражениях начал король Иллирии Фалько Безжалостный. Как мне кажется, первый опыт был самым удачным, – вещал Ланс. – Слоны были введены в бой для подавления массового крестьянского восстания, а крестьяне не отличаются ни особой храбростью, ни военной дисциплиной. Увидев заморских чудищ, они тут же наложили в штаны и разбежались по домам. Потом была война с Кардигсом, небольшим княжеством, которого ныне не существует, и слоны себя полностью дискредитировали. Они хороши на равнине, но кардигские войска отступили в леса, и Фалько сдуру ломанулся за ними. Сначала все было неплохо, слоны топтали просеки, сминая и вырывая небольшие деревца с корнями, но потом они забрели в чащу с огромными деревьями, совладать с которыми уже не могли. Они лишились маневренности и были закиданы стрелами и копьями с верхних веток деревьев, куда забрались княжеские солдаты. Позднее Кардигс все равно был завоеван, но уже без помощи слонов.
– Войны выигрывают солдаты, – сказал Хэм. – Храбрость и выучка рядового состава, плюс знание тактики и стратегии командующими. Все остальное – чушь. Можно использовать боевых слонов, можно использовать боевых магов, можно использовать дрессированных боевых крыс, но в конечном итоге все будет зависеть от солдат и их командиров. Слоны не берут города. Это делает пехота. Эльфы поняли это гораздо раньше, чем люди.
– Факт, – согласился Ланс. – Вы и резать друг друга научились раньше, чем люди. Правда, как я слышал, делали это более романтично и изысканно. Если верить вашим песням. Удар, сонет, кишки наружу, песенка про цветы, голова с плеч.
– Песни, как правило, пишут те, кто в войнах не участвовал, – заметил Хэм.
– Это тоже факт, – сказал Ланс. – После того как ты выпустишь кишки десятому, романтики в тебе не остается ни на грош. Слишком уж это неромантично выглядит.
– Войны – это нормальное состояние многочисленных народов, – сказал граф. – Это как естественный отбор, позволяющий избавиться от нежизнеспособных элементов. Плюс способ сдержать рост населения и избежать голода. Нас, вампиров, мало, и мы друг с другом не воюем.
– Зато жрете всех подряд, – сказал Ланс.
– Ну не всех подряд, – сказал граф. – Некоторые бывают несъедобными. Но вампиры не воюют с вампирами. Тролли, которых было мало во все времена, не воюют с троллями. Драконы, когда они не связаны договорами с другими расами, не воюют с драконами. Даже огры, тупее которых я не встречал за свою долгую жизнь, не воюют с ограми. Зато эльфы, люди, орки и гномы, наиболее просвещенные и развитые расы, режут друг друга почем зря. Междоусобные войны – это сдерживающий фактор, не дающий какой-то одной расе получить решающее превосходство над остальными. Вот, например, сейчас людей гораздо больше, чем всех остальных. Значит, в ближайшем будущем их ожидает целый ряд войн, которые помешают им подмять под себя эльфов, орков и гномов.