Темная судьба

Патни Мэри Джо

Они пришли туда, Ник коснулся голубого пятна на краю, и каменная плита тихо отодвинулась, открывая ступени, ведущие во тьму. Ребекка ощутила трепет восторга при виде древней магии, двигавшей те камни. Она с детства верила в науку, так что все еще сложно верилось в магию. Но не когда доказательство было перед глазами.

Ник призвал в левую ладонь свет.

— Как у тебя с огнями мага?

Она сложила ладонь чашей, как он, представила сияние в руке. Появилась дрожащая искра, ее свет трепетал. Ребекка сосредоточилась,

и свет стал уверенным, но меньше, чем у Ника.

— Похоже, в этом у меня нет таланта.

— Ты еще учишься, — он повел ее по туннелю. Когда он закрыл дверь, коснувшись голубого пятна, свет стал казаться ярче. — Но у всех магов свои способности. Они сильны в одном и слабы в другом.

— У тебя сильнее всего поиск, да?

— Да, и порой это удобно. Хотя не так впечатляет, как полет или магия погоды, — он стал спускаться. — Хотел бы я ходить в Лэкленд в прошлом и учиться с Нерегулярами. Они все знают больше меня в магии.

Они следовали по извилистому проходу, который вел к комнате с Зеркалом Мерлина. Каждый раз, когда Ребекка приходила сюда, она все больше ощущала древнюю силу портала. Она подозревала, что так можно было судить о развитии ее магии.

— Камень с посланием, — Ник подбросил свет мага в воздух, подхватил камешек.

— Что там?

Ник развернул бумагу, посмотрел на текст. Его лицо застыло.

— Ты была права про поход в 1804.

Он отдал Ребекке послание, и она вчиталась. Красивым ясным почерком было написано:

Ребекка, прошу, приходи. Твой развивающийся талант — то, что нам нужно. Дай знать, нужно ли мне прийти в твое время и отвести тебя сюда.

Тори.

Ребекка сглотнула. Она не ожидала такого.

— Думаю, лучше попросить Тори прийти за мной. У тебя есть карандаш?

— Не глупи, — фыркнул он. — Я тебя отведу. Тори должна это знать, но она же проклятая леди, так что не захотела предлагать такое.

— Ты на нее злишься? — удивилась Ребекка. Ник почти никогда не ругался. — Я думала, вы дружили.

— И дружим. Но мне не нравится, что они втаскивают тебя в их проблемы, — он поджал губы. — Их проклятые миссии всегда опасны.

Ее рот раскрылся.

— Исправь, если что не так, но разве не ты притащил Тори и остальных во Францию, захваченную нацистами? И при этом спас меня, мою семью и свою сестру? Не тебе жаловаться, когда они просят о помощи!

— Ясное дело! — он принялся расхаживать по комнате. — Но в этот раз ты в опасности. Я не против рисковать своей жизнью, но не твоей.

Она не знала, смеяться ли, вздыхать ли от его заботы, или просто закатить глаза. Она решила сказать:

— Николас, я ценю твою заботу, но я уже сталкивалась с опасностью. Мы живем в зоне войны. Я в долгу перед Нерегулярами, и моя жизнь меньше этого долга.

— Ты такая логичная! — процедил

он.

Она сжала его запястье, мешая расхаживать.

— Ник…

Он повернулся к ней, глаза пылали. А потом обвил ее руками и поцеловал со всеми эмоциями, которые подавлял. Как-то раз ее целовал в саду соседский мальчик. Она не была впечатлена.

Это было совсем другим. Она старалась подавлять эмоции Ника, но теперь щит треснул. Он хотел ее так, что не описать словами, и она обвила его руками, поняла, что тоже хотела его. Их эмоции бушевали, их сила затмевала логику и здравый смысл.

Но секс был в этом потоке, и его отчаяние, нежность и страсть пугали ее. Она охнула и отпрянула, пятилась, пока не врезалась спиной в стену.

— Это плохая идея, — сказала она, кровь гремела в венах. — Нам нужно думать о пути в прошлое. Что мне надеть? Что взять? И как может помочь такой маг-новичок, как я?

Он не пошел за ней, а замер, сжимая и разжимая кулаки.

— Моя голова знает, что ты права, но сердце танцует от того, что ты относишься ко мне так же, как я к тебе.

Она хотела отрицать, но не было смысла. Он не поверит ей, когда она не верила себе.

— Ты мне не безразличен, но все остальное отличается.

— Знаю, потому я старался держаться в стороне, но было сложно. С первой нашей встречи я ощутил, что ты — Та самая.

Она уставилась на него.

— Не знаю, романтично это или жутко. Ты даже не знал меня.

— Не в том смысле. Но я ощутил, что на глубине мы связаны. Я ощущал это все время, знал, что вскоре эти чувства разгорятся. И из-за нависшей над тобой опасности я сорвался, — он тряхнул головой. — Хотел бы я, чтобы ты не была такой отважной.

— Не хотел бы, — сказала Ребекка. — Будь я трусихой, я бы тебе не понравилась.

— И снова ты говоришь голосом разума, — его заразительная улыбка озарила его глаза.

— Это часть меня, — отметила она. — Часть, которая тебе не очень нравится.

— Это не так! — он поймал ее за руку, но не стал притягивать к себе. — Мне нравится все в тебе. Нравится и восхищает меня. Даже твой голос разума.

Она осторожно убрала руку.

— Пора думать о путешествии во времени.

— Да. Но что насчет нас?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Мне еще даже не шестнадцать. У меня никогда не было парня. Я почти не целовалась. Я сбежала из Франции в чужую страну, и то, что тебе нравится суп с клецками из мацы, не значит, что религиозная проблема пропала. Я… не знаю, что дальше.

Он снова взял ее за руку, поцеловал ее ладонь и отпустил.

— Дальше мы пойдем в 1804. И мы перестанем делать вид, что между нами ничего нет, потому что долго мы так не протянем, — он пожал плечами. — А с остальным разберемся по ходу жизни. Я постараюсь не быть навязчивым. Если не будет получаться, скажи мне притормозить.