Темная судьба

Патни Мэри Джо

Она вдруг рассмеялась, вспомнив горькие времена.

— Мама сказала, что все еврейские праздники можно описать как «Они пытались нас убить, но мы выжили, так что поедим!».

Все рассмеялись, и приготовления зашли в тупик. Ник посерьезнел и поймал взгляд Ребекки.

— Это урок истории в шутке, да?

Она кивнула.

— Истории моего народа.

Связь между ними угасла, когда миссис Рейнфорд сказала:

— Эта история стоила курицы для нашего первого шабата, — она опустила сумку на пол и повесила

плащ, шляпу и шарф на крючок у двери. — Простите, я так опоздала. Собрание задержалось. Уже почти пора зажигать свечи, Ребекка?

Ребекка взглянула в окно кухни на почти темное небо. День был дождливым, так что было сложно заметить закат.

— Скоро, — сказала она. — Но уже точно пора задвинуть шторы.

Миссис Рейнфорд так и сделала, а Ребекка спросила:

— Вы зажжете свечи, когда мы будем готовы, миссис Рейнфорд?

— А это не должна быть ты? Ты же понимаешь ритуал и знаешь молитвы.

— Я могу петь молитву где угодно у стола, — Ребекка дырявой ложкой осторожно опускала клецки в кипящую воду по одной. — Свечи обычно зажигает мама, потому что она — сердце дома. Как вы.

Миссис Рейнфорд улыбнулась.

— Тогда это будет честь для меня.

Ребекка убавила жар, чтобы клецки не развалились.

— Когда мы переоденемся, суп будет готов. Все готово, кроме пирога Полли.

— Он будет готов к концу ужина, — Полли поместила противень с пирогом в печь. Она уже ходила в школу и выглядела так хорошо, словно не была недавно на грани смерти.

Ник открыл дверь кухни, ведущую в столовую.

— Наряды и ужин в столовой! Это точно необычное событие.

— Это первый ужин шабата за год, — Ребекка опустила голову, стыдясь дрожи в голосе. Когда они сбежали из Франции, ее родители и брат почти сразу уехали в Оксфорд, чтобы работать с доктором Флори. Они не смогли отпраздновать шабат вместе.

Она скучала по семье. Особенно по отцу, который был отделен от семьи, пока нацисты заставляли его исследовать.

При виде ее лица миссис Рейнфорд обвила рукой ее плечи и легонько сжала.

— Тогда мы постараемся сделать его хорошим.

* * *

Шабат с Рейнфордами вызывал смешанные чувства. Ребекке нравился знакомый ритуал, но она скучала по семье все время. Она хотела плакать, когда миссис Рейнфорд зажгла свечи, потому что серебряные подсвечники были почти такие, как дома.

Те подсвечники были в семье ее матери три поколения, а теперь пропали навеки. Когда Вейсов арестовали и утащили из их дома, они сберегли только одежду, что была на них. Ребекка порой задавалась вопросом, что случилось с их домом и вещами.

Она пыталась не думать об этом. Ей очень повезло, что она и ее семья сбежали в Англию целыми. Это было заслугой Ника, который возглавил миссию по спасению ее отца.

В свете свечей его лицо было заинтересованным. Он даже выучил первые две строки молитвы

благодарности за свечи, хоть его акцент был ужасным. Брешь между ними была не так велика этой ночью.

Ребекка пропела молитвы вину и хлебу, Ник осторожно попробовал клецку.

— Вкусно! — он тут же откусил больше.

— Я же говорила, что понравится, — обрадовалась она.

— Да, — согласился он. — Но стоит сначала попробовать то, что похоже на мяч для крикета!

Их смех задал тон шабата, и радость была такой знакомой, хоть за столом была не ее семья. Никто не спешил заканчивать и делать уроки или читать, даже радио выключили.

Полли разрезала и подала пирог, миссис Рейнфорд сказала:

— Мы еще не обсудили это, Ребекка, но я подумала, что ты захочешь на рождественских каникулах поехать в Оксфорд и побыть с семьей?

Ребекка чуть не выронила десерт.

— Я могу это сделать? Это возможно?

— Конечно, — удивилась миссис Рейнфорд. — Просто сядешь на поезд из Довера в Лондон, а потом на другой в Оксфорд. Половина дня пути. Твой английский сейчас намного лучше, проблем не будет.

Ребекка сцепила дрожащие ладони под столом.

— Я не знала, что ехать на поезде так просто и безопасно, — это не было просто во Франции, и точно не было безопасно. Не для еврейки в военное время.

— Я могу тебя сопроводить, — вызвался Ник. — Мой друг Хал учится в колледже Магдален. Он звал меня побыть у него и осмотреться. Я бы хотел учиться в Магдалене, если вообще пойду в университет.

Из-за войны его, скорее всего, заберут в армию, как только он окончит школу, но они не говорили этой ночью о войне.

— Это было бы мило. Если вы позволите, миссис Рейнфорд?

— Тебе не стоит ехать одной на поезде впервые, — сказала миссис Рейнфорд. — Ник вернется домой на Рождество, конечно. Но, если тебе будет не по себе, кто-нибудь из нас заберет тебя в конце каникул.

— Вы все так добры! — смаргивая слезы, она принялась за пирог. Малиновое варенье было с запахом и вкусом лета.

Неделя в Оксфорде с семьей была бы прекрасным подарком. Ей нужно было снова быть с семьей. И проверить, что думают ее родители про ее дружбу с не евреем.

Они доели пирог Полли с чаем, и Ник сказал:

— Теперь я лучше понимаю шабат. День мира, угощений и семьи — это очень вдохновляет.

— Да, — сказала Полли. — И мне понравился суп!

— В наше время, как мне кажется, сложно соблюдать все условия настоящего шабата, — сказал Ник. — Но мне хотелось бы так проводить вечера пятницы. Если ты не против, Ребекка?

Она рьяно закивала.

— Это помогает мне ощущать себя собой. Еврейкой, хоть я тут одна такая.

Полли улыбнулась.

— А мне нравится особая еда.

— Тогда в то же время на следующей неделе, — Ник потушил одну из свечей.