Темная война
Шрифт:
Марика ощущала радость охотниц. Они нанесли кочевникам немалый удар, никак при этом не пострадав. Возможно, это вынудит врага поискать добычу полегче. Сейчас же Дегнанам требовалось только одно – уйти от погони.
Спустившись с вышки, Марика побежала в логово.
– Побуда, – запыхавшись, проговорила она, – они возвращаются. Кочевники их преследуют.
Не задавая лишних вопросов, Побуда подняла стойбище. Все способные держать оружие, включая самцов, поспешили на защиту частокола.
И ничего не увидели.
Марика снова вскарабкалась на вышку, стремясь превратиться
Вдали послышался крик – Марика не поняла чей, Геррьен или Скилджан. Контакт полностью исчез – возможно, от чрезмерного волнения.
На частоколе тоже услышали и взяли оружие на изготовку. В снежном поле появились темные силуэты, бегущие к воротам. Охотницы Дегнанов двигались компактной группой, которую замыкали самые сильные, отражавшие хаотичные атаки кочевников с флангов. Кочевникам не везло, но из леса появлялись все новые. Казалось, будто Скилджан и Геррьен схватят у собственного частокола.
Полетели стрелы, сваливая кочевников одного за другим. Бежавшие впереди остановились. Скилджан и Геррьен развернули охотниц и начали медленно отступать в сторону уже открытых ворот, удерживая преследователей на расстоянии с помощью отравленных стрел. Марика увидела в лапах матери ту самую дубину, которую держала мета в черном.
Скилджан ворвалась внутрь последней и захлопнула ворота. Геррьен закрыла их на засов. Вернувшиеся охотницы пробежали по спирали и заняли места на частоколе, осыпая кочевников насмешками.
Противник предпринял последнюю отчаянную попытку, которая провалилась еще до того, как он добрался до подножия частокола. Выжившие позорно бежали. Кочевники, не принимавшие участия в бою, яростно выли, призывая на головы врагов все несчастья.
Марика спустилась с вышки, пока никто не обращал на нее внимания, и поспешила в логово на свои шкуры, где попыталась сжаться в крошечный комочек рядом с Кублином.
Дело было поздней осенью, но еще до истории с Похсит и скалой Стапен. Небо заволакивали нависающие тучи. Из-за небольших, но яростных бурь ручьи часто выходили из берегов. По всем приметам ничего хорошего ждать не приходилось.
И тем не менее стойбище Дегнанов пребывало в радостном волнении. Каждый час приходили и уходили гонцы из других стойбищ. Охотницы приносили известия, которые тут же разносили по соседним стаям едва вышедшие из щенячьего возраста Дегнаны.
«Пока не видно, – сообщали они. – Не видно. Не видно». Но с каждым таким известием всеобщее возбуждение лишь усиливалось.
Марика волновалась больше всех сородичей. Для нее это была особенная осень. Ей впервые предстояло отправиться на охоту со стаей в качестве ученицы.
– Скоро, уже скоро, – обещали Мудрые, читая предзнаменования в небе и ветре. – Стада уже наверняка в пути. Еще день, может, два. Небеса не ошибаются. Скоро появятся первые.
Месяц назад – или даже раньше – в горах Жотака начали собираться кропеки. Детеныши становились подростками, способными пережить миграцию на юг. С флангов стада вполне могли покусать кочевники, но те редко объединялись настолько, чтобы добыть
Осенняя охота на кропеков была главной объединяющей силой оседлой культуры Верхнего Поната. В некоторые годы проводились ярмарки, а иногда две, три или даже четыре стаи собирались вместе на важное празднество. Но лишь во время охоты на кропеков Дегнаны, Гревы, Ласпы и другие стаи действовали совместно, хотя порой вообще не видели друг друга.
Сперва требовалось обнаружить стадо, поскольку оно никогда не следовало на юг одним и тем же путем. Затем нужно было приложить немало усилий, чтобы направить его туда, где охота будет самой удачной и выгодной для всех стай Поната.
Время после охоты, когда стаи свежевали, разделывали, солили и коптили добычу, часто превращалось в подобие гигантского праздника. Иногда на него приходили торговцы, пользуясь возможностью встретить в одном месте многих покупателей. Бывало, что матери договаривались с ними о судьбе любимых щенков, избавляя тех от куда более опасных поисков новой стаи.
Кропеки были не особо крупными зверями, но упрямой и трудной добычей. Самые большие экземпляры доходили до трех футов в холке и отличались коренастыми ногами, широкой грудью, толстой шкурой и массивной головой. Их нижняя челюсть напоминала лопату. У взрослых самок вырастали зловещие, торчащие вверх клыки. Представители обоих полов были отважными бойцами.
Летом кропеки жили небольшими семейными стадами чуть ниже уровня тундры, питаясь личинками и кореньями. Но при этом они были всеядными, способными сожрать любого, кто не успел съесть их раньше. Впрочем, будучи ленивыми по природе, они не охотились – растения не могли сбежать или дать отпор. Единственным приключением в жизни кропеков были долгие весенние и осенние миграции.
Меты Верхнего Поната охотились на кропеков только осенью. Весной, в брачный период, мясо кропеков было несъедобным, вызывая рвоту и сильные судороги в животе.
В стойбище вбежала молодая охотница. В высокогорной долине Плентцо, вдоль притока восточного рукава реки Хайнлин, заметили первых животных. Ближняя часть долины лежала всего в двадцати милях к востоку от стойбища Дегнанов. Новость вызвала еще большее возбуждение – кропеки не проходили через долину Плентцо уже много поколений. Широкая низина облегчала им путь, но давала метам пространство для маневра во время охоты. Естественные образования позволяли охотницам обрушить на мигрирующие стада град стрел, оставаясь в полной безопасности.
Кропеки отличались весьма раздражительным характером и готовы были атаковать все, что могло им угрожать, – то есть главным образом метов, поскольку меты были их самыми опасными врагами. Застигнутая врасплох мета была обречена. Но мета могла убежать от кропека и перехитрить его.
Как правило.
Охотницы еще раз проверили оружие, которое держали наготове и осматривали уже десятки раз после начала сезона. К соседям отправились гонцы, предлагая места для встречи. Самцы таскали тюки и орудия. Щенки, которых выгнали на улицу наблюдать и учиться, носились вокруг, болтая друг с другом и стараясь не попадаться на глаза тем, кто мог запрячь их в работу.