Темнейший князь
Шрифт:
Словно попугай, она повторила:
— Только для тебя. — «как раньше я могла считать этому мужчину неумелым?» Санни опустила взгляд на его возбужденный член и облизнула губы. — А это только для меня?
— У него есть имя, — неожиданно сказал он, поглаживая вверх и вниз, вверх и вниз.
— Принцесса Искорка? — поддразнила она. — Большой Уилли?
— Мастер. Скажи, я хочу только доставить вам удовольствие, господин.
Он же не думал, что Санни это сделает. Но она сделала. Уставившись на его
— Я хочу только доставить тебе удовольствие, малыш. Подойди ближе.
Поддразнивание внезапно прекратилось, хищный голод отразился на его лице.
— Твоя очередь, — промурлыкала она. — Скажи, я живу только для вашего удовольствия, госпожа.
Уголки его рта снова дернулись.
— Я живу только для твоего удовольствия, сандей.
Ммм. Ей нравилось, как это звучит.
— Прикоснись к себе, — приказал он. — Покажи мне… лучшему любовнику, какой у тебя когда-либо был… как тебе нравится быть удовлетворенной.
Стремясь подчиниться, Санни скользнула рукой вниз по животу и погрузила палец в свою влагу. Удовольствие. Блаженство. Со стоном она задвигалась, покачивая бедрами.
Его желание стало ощутимым. Уильям скинул ботинки и сбросил оружие на пол. Металл звякал, а груда росла. И росла. Закончив, он расстегнул молнию, освобождая член. Влага уже выступила из щели.
Санни ласкала себя быстрее. Он тяжело дышал, она тоже тяжело дышала — их прерывистое дыхание создавало эротический саундтрек.
Уильям стянул брюки, и она пожирала его глазами. Его грудь в татуировках и аппетитный пресс из восьми кубиков служили приятной закуской, но дорожка, ведущая к новому центру ее мира, обеспечивала полноценное питание.
«Самый красивый мужчина в мире принадлежит мне».
Да, бесчисленному множеству других он нравился. И что? «Они просто готовили его для меня». И, честно говоря, ей было немного их жаль. Их первый вкус неразбавленного блаженства оказался последним.
— Этого ты хочешь? Это тебе нужно? — Уильям погладил свою длину, его свирепость и возбуждение подпитывали ее собственные.
— Да! Дай это мне. — опустошенная, страдающая от боли Санни выгнула спину, погружая пальцы глубже. Ее восторженный стон смешался с его одобрительным ворчанием.
Матрас прогнулся в изножье кровати, когда Уильям забрался на нее. Он скользнул вверх по ее телу, его веки были полуопущены. Каждый раз, когда его руки касались части ее тела, напряженные мышцы его живота напрягались.
«Он идеален».
Когда Уильям расположил кулаки у ее висков, то втиснулся между ее бедер, раздвигая ноги еще шире. Он положил свой член поверх маленького треугольника серебристо-белых завитков, содрогнувшись от удовольствия.
«Между нами только обжигающий жар».
Он сжал ее запястье и поднес ее пальцы… влажные от возбуждения… к своему
Наркотическим голос Уильям прорычал:
— Почему ты на вкус как радуга?
«Не знаю. Не знаю ничего, кроме потребности».
— Поцелуй меня, — взмолилась Санни.
Наклонившись, он накрыл ее рот своим. Язык проник внутрь. Властно. Она, возможно, на вкус как радуга, он же напоминал изысканное, дорогое вино. Такой же опьяняющий.
Они обменивались дыханием и терлись друг об друга, при каждом движении его член прижимался к ее клитору. Давление нарастало, запреты рушились.
Застонав, Уильям поднял голову.
— Посмотрите на мою сандей. — возбуждение лишило его человечности, показав истинного принца тьмы. — Тебе нравится, что я делаю с твоим телом.
Удовлетворение в его тоне свело ее с ума. Она дергалась и билась в его объятиях. Санни хотела сказать: «Мне нужно больше». Но смогла только что-то бессвязно промычать. Бесстыдная и распутная она двигала бедрами, гоняясь за кончиком его члена.
Он всегда в последний миг отклонялся, предотвращая проникновение.
Одной рукой она держал ее руки над головой. Другой — сжимал ее грудь и щипал соски. Молния сверкнула по его коже, испуская пьянящее тепло.
— Не могу насытиться. — Уильям наклонил голову… его губы сомкнулись вокруг ее соска и втянули, жестко. Еще жестче. Когда он начал чередовать сосание и укусы, сосание и укусы, ее охватило безумие.
«Хочу его».
«Заполучу его».
Никогда еще Санни не была так возбуждена, так горяча. Когда он провел пальцами вниз по ее животу и медленно скользнул в лоно, она прижалась в его руке. Так хорошо!
— Больше, — потребовала она. — Еще один палец. Введи. Пожалуйста!
— Как же моя сандей любит удовольствие. — при следующем погружении внутрь, Уильям ввел еще один палец, заставив ее закричать. Растяжение… экстаз.
Шальная мысль прошептала: «Надо отдавать столько же, сколько берешь».
Санни заколебалась. За все время, чтоб они вместе, она ни разу не спросила о его тайных желаниях. Забавно. Санни хотела, чтобы он познал это блаженство. Что он всегда хотел сделать с женщиной, но никогда не делал?
«Думай, думай». Могла ли она думать? Чем глубже он погружал свои пальцы, тем быстрее ими двигал, его костяшки ласкали ее внутренние стенки, попадая во все нужные места. Наслаждение превратилось в агонию, а агония — в наслаждение.
«Оближи его татуировки. Проведи языком по соскам. Всоси яйца».
Да, да. Но он вновь ввел два пальца внутрь, и она, вскрикнув, потеряла рассудок. «Кончи первая, затем думай и облизывай, и соси».
— Третий палец, — взмолилась она. — Дай его мне.