Темнейший пленник
Шрифт:
«Кто бы он ни был, убей его, — потребовала Зависть. — Оторви ему руки и ноги, чтобы он никогда не смог к ней прикоснуться. Отрежь ему язык, чтобы он никогда не смог поцеловать ее. Кастрируй его!»
Лейла, должно быть, почувствовала всплеск насилия. Она выдернула ногти из его груди и отступила назад, разрывая контракт.
«Успокойся. Остановись».
— Все еще боишься меня? Если я не причинил тебе вреда после того, как ты пытался убить меня унизительным пирогом, я никогда не причиню тебе вреда. — Он будет напоминать об этом столько
На мгновение веселье сменилось тревогой в ее глазах. Но она протрезвела так же быстро, как и раньше, и сказала:
— Я знаю, что ты не причинишь мне вреда. По крайней мере, я думаю, что знаю. Логически. Но твои демоны… иногда я не уверена, что могу доверять тому, что ты заставляешь меня чувствовать.
Его сердце подпрыгнуло.
— Что же я заставляю тебя чувствовать, а?
Мгновение тишины.
— Желание, — наконец призналась она. — Сексуальное желание.
Тысячи эмоций одновременно обрушились на него. Какое самое сильное? Полное удовлетворение, не похожее ни на что, что он когда-либо испытывал.
— Дай мне время, сладкая. Я докажу, что твои чувства искренние. — Или он умрет, пытаясь это сделать.
Он будет искушать и дразнить ее, пока она не начнет страдать без его прикосновений. Пока не возжелает его, как наркотик.
«Так же, как она когда-то жаждала Аэрона».
Гален сжал кулаки. «Ненавижу Зависть!»
— Тогда, — продолжал он, — когда ты захочешь получить больше того, что я предлагаю, тебе нужно будет только сказать мне, и я дам тебе больше.
Гораздо больше. Он мог бы дать ей все. Несмотря на сложности, несмотря на опасности.
Эта мысль поначалу вызвала у него тревогу: все было совсем не так, как он позволял себе желать или ожидать. Но мысль растянулась и устроилась в его голове удобнее. Он никогда никому не предлагал «всего». Душу, сердце и тело. Прошлое, настоящее, будущее. Все, чем он был, все, чем он будет. Все, чем владел. Слишком часто его надежды и мечты рушились и сгорали. Если он отдаст эти надежды и мечты в руки Лейлы, а она бросит его, он может никогда уже не оправиться.
В конце концов, она рисковала.
«Возьми, что хочешь, и оставь этот корабль. Войди, выйди». По крайней мере, он оставит ее в лучшем положении, чем нашел. Еще один смысл для него.
— Почему ты даешь мне время? — спросила она. — Почему продолжаешь желать меня? Почему я тебя не отпугнула?
— Я не понимаю вопроса. Почему бы мне не хотеть тебя? Ты очень умная. Сама научилась читать и писать. Да, я знаю об этом. Ты очень хитрая. Боец. Ты прекрасна, соблазнительна, каждый дюйм твоего тела создан специально для меня. Ты напористая.
Она увяла, ее плечи опустились.
— Нет, это раньше я была напористой. Теперь я просто слабое звено.
— Тебя сильно ранили, твой дух сломали. Но ты складываешь все кусочки вместе, и это делает тебя героем в моих глазах.
На ее глаза навернулись слезы, а подбородок задрожал. Во второй раз Лейла
— Ты не похожа ни на кого из тех, кого я когда-либо знал, — продолжал он. — Идеальное сочетание обаяния, ранимости и вспыльчивого характера. Когда мы закончим наши уроки, ты сможешь оттолкнуть любого, в ком почувствуешь угрозу, даже меня. — Он поцеловал ее в лоб. — У тебя есть какой-нибудь опыт в самообороне?
— Целая тонна. Я выросла в аду, в доме лжецов, воров, убийц и… — она поморщилась, и ему не пришлось гадать, что она собиралась сказать. Насильников. — Если ты не защитил свои вещи, то потерял их.
— Тогда мы будем считать это курсом повышения квалификации. Готова?
Мгновение тишины, затем кивок.
Он не был уверен, но все равно собирался ее обучить.
— Допустим, мужчина схватит тебя за горло обеими руками, чтобы задушить. Что ты сделаешь?
— У меня есть клинок, или я обезоружена?
— Обезоружена.
— Тогда я бью ему по яйцам и убегаю.
Ай.
— А если ты не сможешь дотянуться до его яиц?
— Я вонзаю пальцы ему в глазницы, вырываю глазные яблоки и убегаю.
Отлично. В ее прошлом опыте было много игр в с ударами в пах и бегом. Принято.
— Давайте начнем с прямого захвата. Я собираюсь положить свои руки тебе на горло. Все в порядке?
Хотя она и побледнела, но снова согласилась. Поэтому он сделал, как и сказал, положив пальцы на уязвимую шею. Нежная, такая нежная. Тут же ее пульс подскочил, а дыхание изменилось. Он не мог терпеть вспышку страха в ее глазах.
— Во-первых, ты должна подавить свою панику.
Долгое время он оставался неподвижным, как статуя, позволяя ей привыкнуть к теплу его кожи и тяжести его прикосновения.
Когда напряжение исчезло с ее лица, он провел большими пальцами по ее пульсу.
— Хорошо. Теперь отодвинь одну ногу назад и утяни меня вниз как можно больше, сгибая колени. — Когда она подчинилась, он продолжил. — Положи одну руку мне на плечо и повернись.
— Вот так? — Она совершила идеальное вращение, заставив его ослабить хватку.
— Да, так. — Отлично. — Теперь ты воспользуешься той же самой рукой, чтобы толкнуть меня локтем в любое место, куда сможешь дотянуться. Не беспокойтесь о цели. Просто выбрасывай локоть столько раз, сколько необходимо, пока не освободишься.
Когда она безупречно выполнила это движение, Гален вздохнул с облегчением. Она научилась грязным уличным боям в аду, эти навыки были просто похоронены под горой страха. Сегодня гора начала разрушаться.
В течение нескольких часов они занимались рукопашным боем и меняли оружие, которым пользовались — от кинжалов до полуавтоматических пистолетов. Он показывал ей все свои хитрые уловки, намеренно заманивая ее в компрометирующие позы, вытаскивая на поверхность один за другим ее страхи.