Темное искушение

Чейз Эллисон

Софи Сент-Клер ощутила вкус страха и настойчивости, страсти, такой же бурной, как бушующий пенистый океан внизу.

Но, черт побери, он не хотел ее целовать. Разум отключился, действия уже не поддавались контролю, когда его губы соприкоснулись с ее, мучительный жар охватил его, он мечтал катиться с ней по траве, сжимать ее в объятиях и целовать, пока не схлынет волна напряжения, оставив их без сил, без способности дышать, без возможности успокоиться.

С другой стороны он хотел придушить ее, чтобы она, черт возьми, никогда больше не

повторила такой безрассудный поступок.

Он оторвался от ее губ и отодвинулся на расстояние вытянутой руки.

— Как Вы могли быть такой беспечной? Такой легкомысленной? Неужели Вы не знаете простейших вещей о волнах, Софи??? Они не находятся постоянно на одном месте. Они двигаются. Они поднимаются и уменьшаются. Неужели Вы ни разу не заметили отметки на той отвесной скале и не подумали, что она показывает высоту прилива? Вы невероятно…

Он замолчал. Его руки скользнули по ее плечам, он подумал, что мог напугать ее своим громким криком. Она покраснела. Ее зрачки расширились и блестели, ее нижняя губа, малиновая от поцелуя, дрожала, как верхушки травинок на ветру. Ее вид заставил его чресла заполыхать до сих пор сдерживаемым огнем.

— Глупа? — прозвучал ее робкий шепот. — Вы это хотели сказать?

— Нет. — Он выпустил ее и сел на траву, вырвав пучок и швырнув его по ветру. Он не должен был целовать ее. Однако картина ее смерти была настолько реальной, настолько ужасающей. — Я даже не подозревал до этого момента, что Вы можете так поступить. Я только знаю, что у меня не было другого выхода, как иначе убедить Вас.

Он позволил себе быстро взглянуть в ее воспаленные глаза. Ее маленькое тело дрожало, едва прикрытое тонким слоем хлопка. Ее ровные щеки покрылись пятнами страха и слез. И эти губы… все еще красные и припухшие после короткого натиска с его стороны.

Мужчина снова отвернулся. Он не хотел чувствовать себя виноватым перед ней. Он не хотел успокаивать ее.

Он не хотел желать ее.

Нет. Он стремился выпустить свою ярость, вызванную тем, через что она заставила его пройти. Не из-за того, что он почти утонул. Не даже из-за внушающего ужас призрачного лица, которое он видел — через которое он видел — в воде…

Нет, он сотряс своей тирадой этот мыс оттого, что каждый дюйм их пути наверх по этому обрывистому утесу его сердце было в тисках от страха, что девушка сейчас упадет, что он увидит, как она разбивается насмерть. Оттого, что он ничего не мог сделать, чтобы предотвратить это.

— Мне так жаль, — она избегала его пристального взгляда, рассматривая землю, пальчиками руки провела по губам. — Я, правда, ничего не знала о приливах. Я выросла в Лондоне.

— Даже Темза поднимается.

— Да, но не на такую высоту. И не с такой скоростью… Я никогда бы не подумала…

— Вы не ответили на мой предыдущий вопрос. Какого черта Вы здесь делали?

— Тетя Луиза разрешила мне взять на время шлюпку.

— Взять шлюпку? — Гнев с новой силой полыхнул в нем. — Разумеется, она запретила. Если, конечно, не отправила Вас на смерть, если не хотела, чтобы Вы разбились о скалы, попав в Дьявольский Водоворот, Вы, — он проглотил ее же собственные слова: «глупая, бестолковая

девушка».

— Дьявольское что?

Он наблюдал за ее изумлением. Покачал головой. Стиснул руки в кулаки, пытаясь подавить наполняющее его разочарование

— Вы никогда не обдумываете свои поступки, прежде чем сделать их?

Настороженные глаза зажглись вызовом.

— Не важно, — продолжил мужчина медленно, взвешивая каждое слово. — Вы вызвали такой переполох в Лондоне. Вы никогда не останавливаетесь, чтобы оценить все последствия Ваших действий.

Она отпрянула, словно он ударил ее. Да, с одной стороны он сожалел о своих словах, еще в тот момент, когда произносил их. Но с другой стороны, он, дрожащий от недавнего прикосновения смерти, не мог сдержаться, чтобы не наказать ее за небрежное отношение к собственной жизни.

— Я уже говорил Вам, что хотел бы внимательно изучить побережье. — Он обратился к ее склоненной голове и опущенным плечам. Ее окутал холод его голоса, словно он застал своего слугу, ворующего коллекционное серебро из церкви. Он пристально смотрел на ее маленькую фигурку, съежившуюся на траве, и сожалел сейчас об одном. Его напоминание о Лондоне разбередило болезненную рану.

Следом он представил себе, как эта же фигурка покачивается на волнах лицом вниз, как ее юбки свободно плавают в воде, как ее темные волосы, стелятся вокруг ее головы и напоминают морские водоросли.

— Я же говорил Вам, что собираюсь взять лодку, говорил Вам, что собираюсь сделать это в одиночку, так как прибрежные воды в этих местах очень опасны для Вас. Что Вам было непонятно в моих словах, Софи?

Все еще не поднимая головы, она сердито взглянула на него исподлобья сквозь влажные густые ресницы.

— Очень опасно, очень сложно, очень возмутительно… для женщины!

— О чем Вы говорите?

— Я видела те огни, тот корабль. У меня есть полное право участвовать в расследовании.

Он запрокинул голову и рассмеялся.

— Играете в газетного репортера, не так ли? Разве Ваш дорогой дедушка не должен заниматься этим сам?

— Не говорите так больше. Я ни в кого не играю.

— Нет? Тогда к чему все эти бессмысленные выходки? — Он наклонился и подал ей руку, чтобы помочь встать. Она долго смотрела на нее, потом подняла глаза.

— Вы выглядели в достаточной безопасности на лодке, — произнесла девушка, низким дрожащим голосом. — Если бы я составила Вам компанию, это было бы не намного рискованнее. Вы говорите об опасности, но, возможно ли, что вы боитесь того, о чем я могу узнать.

Что-то внутри его замерло.

— На что Вы намекаете?

— А что Вы скрываете?

У него перехватило дыхание от этого вопроса. Как ей пришло такое в голову? Могла она что-то слышать о нем? Неужели догадалась? Несомненно, она могла как-то увидеть мучения, съедавшие его изнутри, однако как она поняла, чем они вызваны.

О да, он скрывал много секретов. Секретов, от которых в ее жилах застыла бы кровь, и мягкое подозрение в ее взгляде сменилось бы страхом и стойким отвращением.

А пока что это подозрение могло бы сохранить ее в безопасности. Он снова протянул ей руку.