Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.

Уильямс Гарэт Д.

Ответа не было. Он не знал - ждал ли он ответа. Всё, что говорили про День Мёртвых, было для него странным, и он отвык от кровавых и мелодраматичных историй про призраков. И его отец это, конечно же, не одобрил бы.

Но если был хотя бы шанс, каким бы крошечным он ни был, что он снова увидит её... Ему было что сказать ей.

Сзади к нему приближались тихие, неторопливые шаги. Тихий шёпот мёртвого. Дыхание застыло льдом в его горле. И он обернулся.

Это была не Линдисти.

Мужчина, стоявший перед ним, был молод и статен, и одет в форму

центаврианского офицера с кутари на поясе. Марраго не сразу узнал его, но потом тот заговорил, и к нему пришло понимание.

– Джорах?
– спросил тот.
– Джорах, это ты?

Во всей его жизни так к нему обращалась лишь одна персона. Даже для Лондо он всегда был "Марраго".

– Барристан.
– прошептал он.

– Во имя Великого Создателя!
– откликнулся Барристан.
– Только посмотри на тебя. Ты выглядишь старым.

– Я стар.
– ответил Марраго.
– Старше, чем выгляжу. Иногда - старше, чем я себя чувствую. Но ты... ты выглядишь точно так же, как когда ты...
– он осёкся, не зная, как сказать слово "умер".

– Значит это было так давно?
– Барристан сел, и Марраго опустился рядом с ним.

– Насколько давно это было? Время там, похоже, идёт иначе.

– Должно быть... двадцать пять лет. Пожалуй, больше. Да, двадцать пять лет, с Иммолана.

– Двадцать пять лет? Великий Создатель! Это объясняет, почему ты выглядишь таким стариком.

– Он внезапно вскинул голову.
– Линдисти! Как она? Сейчас она, должно быть, уже юная женщина. Ты...? Она...? Ты услышал меня, когда я просил позаботиться о ней? Я не помню.

Марраго промолчал. Он помнил, как услышал последнюю просьбу старого друга. Юная жена, младенец-ребёнок. Как он мог не позаботиться о них?

И как он мог сказать отцу Линдисти, что она мертва?

– Я тебя услышал.
– ответил он.
– С ней всё в порядке. Прекрасная юная женщина.

– Она ещё не вышла замуж?

– Нет, но у неё есть несколько кандидатов. Думаю, она наслаждается вниманием. Она... так смотрит на парней, так строит глазки, что они так и вьются вокруг. Она это подцепила у твоей сестры. Точно также наклоняет головку.

– А Друзилла?

Ещё одна пауза, пока Марраго обдумывал что ему сказать. Друзилла стала эгоистичной, испорченной и сварливой. Они проводили вместе так мало времени, как только могли. Она играла в Игру Домов, затаскивала молоденьких любовников в свою постель, и наслаждалась интригами и сплетнями.

Но он помнил то время, когда он танцевал с ней на свадьбе Барристана, и видел как её глаза искрились любовью к его другу, её новому мужу. Он помнил как свет в её глазах угас, когда он рассказал ей о его смерти. Он женился на ней из чести, она вышла за него ради покровительства. Любви тут никогда не было. Её способность любить умерла вместе с Барристаном.

– С ней всё хорошо.
– просто ответил он.

– Так ты всё же позаботился о них?
– выдохнул Барристан.
– Спасибо, Джорах. Многие не стали бы... Спасибо.

Марраго ничего

не ответил. Тут мало что можно было сказать. Он пришёл сюда, надеясь и моля о шансе поговорить с Линдисти в последний раз, в последний раз сказать ей что он любит её, сказать, что она была светом, озарявшим его мир.

Он не ожидал, что ему придётся рассказывать правду одному из старейших его друзей, через двадцать пять лет после его смерти.

– Поверить не могу, каким старым ты выглядишь.
– повторил Барристан.

– Я стар. И я стар уже достаточно долго.

– Всё ещё играешь в войну? Теперь ты Лорд-Генерал?

– Был. Я теперь... служу Республике иным образом. Тем, что лучше подходит к моим талантам.

– Что за дурь нашла на Императора, что он отпустил тебя с места Лорда-Генерала? Кстати, а кто сейчас Император? Турхану не удалось дожить?

– Он уже порядочно времени как умер. Нет... ну... ты в это не поверишь. Лондо Моллари. Император Моллари II.

– Моллари? Никогда! Ну... он в конце концов этого добился. Того, что хотел больше всего на свете.

– Того, что он больше всего хотел, когда был юнцом. Думаю, сейчас он сидит на этом троне только потому, что больше некому. Возраст... неприятная штука, Барристан. Не знаю... может быть, я предпочёл бы умереть как ты - молодым, ещё не растеряв все мои надежды, желания и мечты.

– Ты видел, как растёт моя дочь. Ты любил мою жену, пока мой пепел носил ночной ветер. Ты мог дышать чистым воздухом. Ты мог пить горячий бревари и есть изысканные блюда. Ты живой, Джорах. Смерть - это довольно неприветливое место. Радуйся жизни, пока она у тебя есть.

Что он мог сказать? Что он видел, как умерла Линдисти, что он видел, как Друзилла отстраняется от самых нежных его касаний, что он дышал воздухом, пропитанных пеплом его народа, что он знал вкус лишь крови и костей?

Жизнь порой бывает точно таким же неприветливым местом.

– А мы когда-нибудь кого-то слушали, когда были юнцами, Барристан? Кое-что не меняется со временем.

– Да, думаю что не меняется. Что ж, Джорах. Раз уж ты вытащил меня оттуда, где бы я ни был, попробуй меня хотя бы выслушать. Ты не настолько стар, и что бы с тобой ни случилось, ты всё ещё жив, а раз так, всё ещё может повернуться к лучшему. А вот когда ты умрёшь - второго шанса не будет. Там нет ничего.

– В самом деле?
– прошептал Марраго. Он не хотел в это верить. Он не хотел верить, что перед Линдисти теперь есть лишь вечная пустота.
– Там должно быть хоть что-то. Рай, ад? Бесконечный дворец наслаждений Императора Креозо?

– Что бы там ни было - я этого не нашёл. Ты жив, Джорах. Так живи же!

– Кто же из нас теперь старше, дружище?
– проговорил он.

– Ты, по крайней мере, на три года, но это ещё не означает мудрости, не так ли?

– Пожалуй, что так.

– Передай Линдисти, что я люблю её. Хотел бы я увидеть её, хотя бы один, последний, раз. И Друзилле. Я никогда никого не любил так, как её.