Темное пламя. Дети Проклятия
Шрифт:
По всем ши бьет страшная боль — и мир вокруг погружается во мрак. Слышен только голос Вороны да сияет путеводной звездой серебристая повязка Дея.
— Наш король сделал истинно королевский подарок принцессе Неблагого двора. Он отдал то, что не может быть взято, он совершил подвиг, преодолевая Искажение нашей части мира, разрушая оковы и многолетние тенета.
В черноте, окутавшей зал советов, повисает пауза, прячется даже, будто закрытая стеной, серебристая повязка моего Дея. Слышно только дыхание волков, постепенно успокаивающееся. Ворона не торопится
Звуки приходят постепенно — звуки дороги, звуки мира, звуки продолжающейся жизни.
Да, мой волк, жизнь продолжалась тогда — и жизнь продолжается сейчас! У тебя по-прежнему есть подданные, королевство и друзья! Я уж молчу о любви!
Скрипучий голос Бранна успешно скрывает его боль и усталость, но не от тебя, мой Дей, нет, не от тебя.
— Мой рассказ подходит к концу, но не подходят к концу подвиги нашего короля, — слышится знакомое скрежетание и звон Хрустального моря.
Зная, что эти воды опасны, волки растерянно озираются в поглотившей их абсолютной, невероятной, ужасающей черноте. Находят друг друга, берутся за руки, пожимают друг другу ладони — противостоять опасности они привыкли вместе.
— Не будучи зрячим, наш король Дей увидел способ победить и Хрустальное море, — хрустящий звук меняется на обычный шум прибоя, который воспринимается дивной музыкой. — Не будучи зрячим, наш король все равно является нашим королем.
Чернота рассеивается вмиг, но волки продолжают стоять вместе, взявшись за руки, не отрывая своих глаз от неподвижного Дея.
— Я подтверждаю это, — Бранн поводит рукой, словно показывая на картину, а обстановка зала калейдоскопом сменяется всеми местами, где успели побывать благие волки, — перед всем благородным собранием своей честью и своей силой, — склоняет голову и прикрывает глаза, изгибая спину в учтивом неблагом поклоне, выверенном, истинно придворном.
Никто больше не видит лоскутную куртку, встопорщенные пегие пряди и странное лицо, собравшиеся видят королевского волка.
Бранн выпрямляется, опираясь на колонну. Еле дыша, добавляет сорванным от непривычно громкой речи голосом:
— У ши… никогда не было слепого короля. У ши никогда не было столь молодого короля! — Ворона оглядывает всех, заканчивает еле слышно: — И, возможно, никогда — столь достойного.
Глава 33. Серебряный огонь
Церемония заканчивается слитным вздохом единодушного «Да», после которого рассуждать о пригодности Дея на месте короля становится вовсе беспредметно.
По обычаю новый король спускается с трона, а его волки подходят, чтобы сказать пару слов лично, выразить свои чувства или пожелать чего-нибудь на время правления.
Первыми, разумеется, подходят старейшины. Их пожелания обыкновенны, но каждый при этом стремится обыграть слово «вид», «видеть» или «видение».
— Пусть вид занятого вами трона не обманет наших врагов и воодушевит друзей! — Таранис.
— Пусть видение политических дебрей будет для
— Пусть ваш дар видеть самую суть не исчезает никогда! — Ллвид.
Мой волк принимает их пожелания, но скалится почему-то напряженно — в сторону подходящих Мэя и Гвенн. Перехватывает сестру под локоток, притягивает к себе, перекладывает левую руку ей на плечо, удерживая на месте и неимоверно этим воодушевляя — Гвенн дарит волкам просто ослепительные улыбки.
Сам Дей тем временем цепко и даже болезненно ухватывает Мэя своей правой. Ой-ой, мой волк на что-то крепко зол! Шипит почти неразличимо, наклонившись за голову Гвенн, притянув к себе Мэя:
— Я, помнится, давал тебе одно особенное поручение! — на лице офицера небольшое изумление, а я теперь тоже различаю шорох и странно звучащий неблагой зевок. — Которое сейчас сползает по колонне, возле которой стояло, и примеривается спать!
— Что с ним сделать? — Мэй вздрагивает от такой неприкрытой осерчалости. — Из зала незаметно не выйти…
Мой Дей думает очень быстро.
— Подними, приведи ко мне, заведи за спину, — отпускает слегка помятого волка и оборачивается к публике лицом, улыбаясь широко, но слегка, самую чуточку напряженно.
Такие нюансы увидела бы Алиенна, распознал Майлгуир, не оставил без внимания Советник и совершенно точно уловил бы Бранн.
Который сейчас просто сползает по той несчастной колонне, скрывшись от всех взглядов, чтобы не нарушить течение церемонии. Моему волку горько за друга, он помнит, что Бранн устает быстрее волков, а тут, похоже, была бессонная ночь. Мой волк сердится, хотя сердиться вроде бы не на кого, с напряжением поджидает Мэя, пропуская мимо ушей почти все пожелания, но кивая и раздаривая улыбки.
Такое чувство, словно королевская ответственность, обрушившаяся теперь совершенно точно на моего волка, дает ему силы выпорхнуть из клетки уныния и темной магии: с небывалой силой его захлестывает беспокойство о Вороне.
Гвенн чувствует беспокойство брата, и сейчас ей интересно, что волнует его в той степени, в которой редко волновала даже она.
Настороженные уши волка улавливают возню за колонной — Мэй поднимает легкую Ворону без особенных усилий, разве что тот фактически уже спит. Хотя Мэй не самый внушительный твой волк, мой Дей, ему хватает ширины плеч прикрыть лоскутную куртку. Просачивание к вам с Гвенн за спину незаметно, а привычное ощущение Бранна дарит удивительное спокойствие.
— Король Де-ей, — высокий лоб Вороны утыкается между твоих лопаток, а твоя улыбка становится искренней и очень счастливой. — Я умею спать с закрытыми глазами, с открытыми глазами, сидя и лежа, но стоя пока не умею, — говорит Бранн тихо-тихо, видимо, обращаясь к твоей спине.
— Тебе и не надо уметь, они пройдут быстро, только не падай, — не теряя улыбки, выговаривает вполголоса мой Дей.
— Хо-ро-шо, — Бранн прикрывает глаза и очень медленно дышит.
— Мэй, проследи, — сквозь зубы немного растерянному от такого нарушения всякой иерархии офицеру.