Тёмное пламя
Шрифт:
Вся краска сходит с лица Гвенн. Она привстает, мертвея, но Джаред цепко удерживает ее за показавшиеся из пушистого меха плечи, целует в висок, шепча «Не бойся за меня».
— Тебе все лишь бы жаловаться, Финтан. То Алиенна ударила, то Гвенн изменила, — кажется, говорить более равнодушно нельзя, но Советник умудряется. — В отличие от тебя, наш король это переживет. У его кузена слишком безупречная репутация.
— Кузена? — с радостным удивлением повторяет Гвенн, и я ее понимаю. Дей не даст в обиду семью.
—
— Кузена, — вскидывает бровь Джаред, не собираясь доказывать. Слова Советника достаточно.
Я бы тоже попрыгал от радости, если б мог, но держусь хвостом за деревяшку постели. Последняя припрятанная в рукаве Советника фигура ставит мат на доске для фидхелла*. Чтобы обвинить в неблаговидном поведении особу королевской крови, столь близкую к правителю Благого Двора, нужны край веские основания. Коих нет у Финтана.
— Ты, видно, со всеми братьями перес… — Джаред предупреждающе складывает руки на груди, и Финтан заканчивает небрежно: — знакомилась?
— Как ты можешь? — Гвенн в прежнем кокетливом жесте прикладывает палец к губам, а взгляд серых, раскосых, искрящихся от смеха глаз взлетает к потолку. — Ведь где-то еще есть сын Этайн! И как только я с ним пере… знакомлюсь, непременно доложу тебе, мой супруг!
— У тебя семь дней… Гвенн, — бросает лесной принц жене, явно сдерживая ругательства, но смотрит лишь на Джареда. — Потом ты вернешься ко мне. И тогда поговорим.
Улыбается самой своей приветливой улыбкой, только глаза полыхают злобой. Разворачиваясь к выходу, бросает взгляд на женский портрет, занимающий полстены.
— Советник, а правда, что любовь живет вечно?! Надеюсь, ты хоть получил удовольствие от моей…
Джаред, вздымая руку, поводит кистью вкруговую, и удивленно вскрикнувшего Финтана выметает из комнаты. Дверь со стуком захлопывается, падает щеколда. Советник удивленно смотрит на ладонь, он действительно не ожидал проявления даже толики волшебства.
— Лугнасад у них! — оскорбляется Финтан в переходе так громко, что доносится сквозь стены.
— Надеюсь, Алан это слышал, — произносит Советник. — А то, и впрямь, запереживал.
Гвенн, не отвечая, встает, заворачивается в плащ. Ее словно притягивает картина. Волчица подходит к Лианне, королеве Солнца.
Ясный свет льется с портрета.
Я не знал, не знал, что в Черном замке есть подобное чудо. Нужно привести сюда мою госпожу! Это Лили, только взрослее и мудрее. Волосы королевы сияют золотым светом, что означает счастье. И любовь.
— Как она могла убить дядю Мэллина? — мрачнеет волчица.
— Она не убивала, Гвенн, — тихо отвечает Джаред.
Та вскидывает глаза недоверчиво, потом опять долго смотрит на картину. И только волчий слух позволяет разобрать шепот откинувшегося на спину Советника:
— Это мы убили ее…
— Ты расскажешь?.. — Джаред пожимает плечами,
— Одну или две тысячи лет, — очень устало отвечает Советник, не вставая, словно решив дать себе отдых. И непонятно, шутит или серьезен.
Это Гвенн проспала всю ночь, а Джаред почти не сомкнул глаз. Несколько раз подходил к ней, прислушивался к дыханию, поправлял плащ и возвращался обратно. Дважды протягивал руку к оружию, но так и оставил его лежать на полу, довершая картину спешного разоблачения.
А Гвенн, кажется, отоспалась за несколько месяцев.
— Ты… об отце? — настораживается волчица.
— И о нем тоже.
— Тогда мне еще долго мучиться, — полушутя вздыхает Гвенн и присаживается рядом, ухватывает за пальцы. — Ты столько молчал о своем родстве. Почему теперь?
— Старейшины поведали всему Дому, — неохотно отвечает Джаред, поворачиваясь набок. — И Дей как-то догадался.
— Ты всегда говоришь правду?
— Стараюсь не врать. Иногда полуправда — страшнее лжи.
— Только поэтому? Признался только поэтому?
— Может, мне захотелось… — Джаред запинается, словно для разговора о себе ему не хватает воздуха, но все же договаривает. — Захотелось, чтобы не только я считал вас своей семьей.
Глаза Советника спокойны и печальны, а голос опять ровен. Но Гвенн прижимает к щеке его руку.
— Спасибо, Джаред. За все. Скажи, но разве плохо иногда… слукавить?
— Лишь бы лукавство не обернулось против тебя. Финтан…
Гвенн отстраняется, ей не хочется ни говорить, ни думать сейчас о муже.
— Ты думаешь, ты использовала его. Попросила взять тебя в жены и остаться в Черном замке, тем самым выполнив ту повинную, что стребовал с тебя брат. И ты опять выкрутилась, как делала не раз — и не рассталась с нашим Домом. Ты ждала Дея, надеясь на чудо. Но, Гвенн, даже если бы ты получила его целиком — тебе все равно было бы мало! Ты ревновала бы его к друзьям, к Дому, к воздуху, к самой жизни… И вы были бы несчастливы оба.
Гвенн поднимается рывком, вряд ли с ней так говорил хоть кто-то. А унижениями волчица сыта по горло. Но Джаред удерживает ее, не давая уйти, не давая сбежать более ни от своих мыслей, ни от его слов. Голос Советника холоден, а взгляд стальных глаз еще холоднее, но это словно приложить лёд к болезненному ушибу.
— Ты чувствуешь себя обязанной Финтану — он пошел тебе навстречу, разрешил не произносить клятву и не принимать его Дом как свой. Был внимателен к тебе вплоть до возвращения Дея… А теперь винишь себя в том, что произошло с отцом, братом и подругой, мало того — даже в том, что не можешь быть хорошей женой, раз твое сердце принадлежит другому. Ты забываешь — лесному принцу очень, очень выгоден брак с тобой, раз с Алиенной не получилось. Лорд Фордгалл будет править долго, если не вечно. А тут зашаталась чужая корона.