Темные дороги
Шрифт:
– В чем дело, дружок? – спросил я его дрожащим голосом.
Услышав мой голос, пес тут же стих, поднял голову и замахал хвостом.
Я медленно нагнулся, подобрал пакет и заглянул в него. Вдруг печенье Джоди раскрошилось?
Надо будет как-нибудь расспросить Бетти насчет сцен, что разыгрываются у меня в голове. Скорее всего, ничего страшного во всем этом нет, но иногда достает. Кажется, все происходит на самом деле и никакие это не сны, а сама жизнь. Пусть мозгоправ пропишет таблетки. Или изыщет еще какой-нибудь
Я открыл дверь. Обычно я никак не сообщаю о своем прибытии, но сегодня крикнул:
– Куда все подевались?
Джоди выбежала из кухни, глаза горят.
– Где ты был? – накинулась она на меня. – Почему так поздно? Мы не могли больше ждать. Есть хотим.
Она издала звук, как могут только маленькие девочки: не то хрюкнула, не то засопела.
– Ты не забыл. Эмбер сказала: обязательно забудешь. Неважно, что тебя задержало, все равно забудешь.
Подбежала ко мне, выхватила пакет, обняла мои ноги. Я погладил ее по шелковистым волосам.
– Ты вроде бы доволен. – Она взяла меня за руку.
– Вот уж нет. Уверяю тебя.
– Ты где был? – приняла эстафету Эмбер. – Мог бы позвонить.
– Да нигде я не был.
– А почему ты в куртке? Все парни, кого я знаю, ходят в шортах, а ты напялил рабочие говнодавы и охотничью куртку. С головой не дружишь, богом клянусь. Совсем больной. А если здоровый, то таких мудаков на всем свете не сыщешь.
Я скинул папашину куртку и повесил на спинку стула. Не затем, чтобы угодить Эмбер, просто в кухне было очень жарко.
– Лучше быть сумасшедшим, чем немодным, ты это хочешь сказать? – спросил я и потянулся за булочками.
– Очень смешно, – фыркнула она.
– На тебе моя футболка, – напомнил я.
Вся троица спит в моих тишотках. Ройся потом в шмотках сестер, ищи свое.
– Сними, – распорядился я, сам хорошенько не понимая, к кому относятся мои слова.
Эмбер злобно осклабилась, и не успел я рта раскрыть, поднялась с места и принялась стаскивать майку через голову. Под футболкой на ней были одни трусики-стринги с бабочками. Перед моими обалдевшими глазами мелькнули ляжки, треугольник ткани, прикрывающий место, где сходились бедра, животик, изгиб грудной клетки… А потом меня скрутило от омерзения. Вовремя.
Я вскочил, схватил ее за руку и силой усадил на стул.
– Ты сказал снять! – орала она.
– Где ты был? – прозвучал голос Мисти.
Мы оба повернулись к ней. Облокотившись о стол, Мисти равнодушно жевала свой яичный рулет. Кошачий ошейник больше не болтался у нее на руке. Он плотно облегал запястье.
– Ты опоздал на целый час.
Я посмотрел на часы на микроволновке, и Эмбер вылетела у меня из головы. Мисти была права.
– Я и не знал, – промямлил я. – Как это я умудрился?
– Может, тебя инопланетяне похитили? – предположила Эмбер. – И стерли память. Какой
Она истерически расхохоталась. Я не стал к ней цепляться, оставил ее слова без внимания. Придумать такое – для Эмбер это достижение.
– Наверное, ты заблудился, – высказалась Джоди, открывая и закрывая свой крошечный зонтик. Улыбнулась умильно: – Мне нужен еще один лиловый.
Этих лиловых у нее штук шестьсот.
– Я уж надеялась, ты свалил навсегда, – продолжала выделываться Эмбер. – И я наконец получу свои права.
Я даже перестал возиться с сосисками. Настала моя очередь смеяться.
– Это не смешно, Харли, – разозлилась Эмбер. – Не можешь же ты меня удерживать вечно. Возьму у кого-нибудь из друзей машину покататься и получу права. Я не сделала этого до сих пор только потому, что ты все равно не подпустишь меня близко к пикапу. Ведь так?
– Ты не сделала этого только потому, что я бы тебя убил. И ты это знаешь.
– У тебя кишка тонка.
– Обойдешься.
– Без чего?
Я обвел глазами кухню. Стулья мамы и папаши стояли где всегда. Мы не стали их никуда передвигать, как не стали делать уборку у них в комнате. А то со СМИРЕНИЕМ был бы перебор.
Мисти сидела прямо напротив меня, ее челюсти равномерно двигались, глаза перебегали с Эмбер на меня и обратно, лицо надменное и спокойное, будто мы уже закончили схватку и осталось только пожать друг другу руки.
Джоди составляла список неотложных дел. Дела все были короткие, за исключением самого последнего. Что она там написала, мне было не разобрать.
– Мне это не по средствам, – медленно и четко проговорил я. – Какое слово здесь тебе непонятно?
– А я все поняла, – объявила Джоди.
– Даже если бы я был величайшим человеком на Земле, у которого одна цель – сделать тебя счастливой, я все равно не смог бы изыскать лишнюю тысячу долларов, чтобы отдать добрым людям с чистыми руками. Понимаешь меня?
Эмбер надула губы и огорченно засопела.
– А как же у папы сходились концы с концами? – пробурчала она.
– Папа хорошо зарабатывал.
– На своем цементовозе?
– Да! – заорал я.
– А почему ты не можешь сесть за руль цементовоза?
– Сесть-то я могу. Работы на цементовозе мне никто не даст. Это большая разница.
Я наконец разглядел, что нацарапала Джоди в конце своего списка: ПАЛАЖИТЬ ЗУП ПАД ПАДУШКУ.
– У тебя еще один зуб выпал? – спросил я кисло.
– Ага, – подтвердила она и показала мне дырку в улыбке.
– И у тебя, конечно, ни гроша, – прошипела Эмбер.
– Харли не платит за мои зубы, – объяснила нам всем Джоди. – Это все зубная фея. Только я не понимаю, почему она дает мне одну монетку за зуб, а Эсме – две. Эсме говорит, потому что у меня паста «Аквафреш», а у нее – «Крест».