Темные искусства и дайкири
Шрифт:
Я смотрела на свои ореховые глаза, янтарь и карий переплетался с зеленым. На меня смотрела шестнадцатилетняя я, запуганная и лишенная надежды.
В плену. Я была заперта, и все жуткие чувства, которые были со мной годы назад, возвращались.
Я взяла себя в руки, вытерла ладони о полотенце и вышла из ванной. В коридоре я замерла, услышав смех на кухне. Желудок сжался в комок.
Несмотря на зловещий вопрос Призрака, что делать со мной и Надин после приключения в лесу, он ничего не сделал. Я его почти не видела, и, если бы не знала, что он всегда был таким,
Я отклонилась на стену, слушала болтовню на кухне после обеда. Что я тут делала? Я хотела спасти Надин, но не могла даже спасти себя. Я была беспомощна и ненавидела это.
Тринадцать дней. Аарон, Кай и Эзра были в ужасе, переживая за меня. Кто знал, что они делали, чтобы найти меня? И мой брат. Он не знал, почему я пропала, и, будучи копом, он не станет сидеть дома и ждать моего звонка.
Я стукнула головой об стену, закрыла глаза. Отчаяние сжимало меня. Ожидание было невозможно вытерпеть. Мне нужно было сбежать. Как? Как?
— Тори?
Я открыла глаза. Надин стояла в конце коридора с корзинкой в руках.
— Ты в порядке? — она поправила корзинку. — Хочешь помочь мне почистить корешки?
— Да, — я была рада любому отвлечению. И, что странно, Морган не назначила мне задания после обеда.
Надин взяла еще один нож из кухни, и мы сели на крыльцо, корзинка была между нами. Корешки были темно-коричневыми, пахли свежей землей.
— Что это? — пробормотала я.
— Думаю, это для зелий. Но не ешь. Это ядовитое.
Я сморщила нос. Удивительное дело, еще одно ядовитое растение из сада Призрака.
— Да, я не собиралась это есть.
Мы работали в тишине пару минут, резали корешки на дюймовые кусочки. Мои руки двигались сами по себе, я едва видела коренья или нож. Мысли кипели, повторяя все, что я узнала об этом месте.
— Ты в порядке? — спросила Надин.
Я слабо пожала плечами.
— Просто беспокойство.
— Я тоже сначала это ощущала. Очень хотела уйти.
— Да?
Она печально улыбнулась, пока пилила толстый корешок.
— Я думала, что ошиблась, но это просто был шок. Большая разница — жить в городе, ходить в школу и делать домашку, а потом жить на ферме посреди природы. И люди тут сначала кажутся странными, да?
Я была согласна. Хоть они были не такими странными, как мифики «Вороны и молота».
— Я за три или четыре недели привыкла к новой жизни, но я тут уже два месяца, и мне нравится, — ее глаза загорелись весельем, она понизила голос. — И если бы я знала, как он красив, я бы никогда не думала, что хочу уйти.
Мои губы дрогнули. Я надеялась, что не выглядела так влюбленно и с сияющими глазами, когда думала о нем.
— И так кру-у-уто было увидеть его в бою, — прошептала она. — Я спрашивала Морган, осторожно, чтобы она не поняла, почему, и каждая руна на его
В обмен на что? Яд и черную магию?
— Я не знала о крыльях. Это было нечто. Думаешь, он может летать? — ее глаза стали еще ближе, щеки раскраснелись, и я видела, что она влюблялась все сильнее, пока говорила. — Я хочу спросить при первом же шансе…
— Ему это не понравится!
Слова вылетели яростным шипением, и я тут же пожалела о них, когда она насторожилась.
— Что это значит? — холодно спросила она.
Блин. Но раз я уже выпалила не то, нужно было продолжать. Я склонилась, понизила голос.
— Он не такой, как ты думаешь, Надин. У него сад с ядовитыми растениями, он делает опасные зелья на кухне, и он торгует черной магией с темнофеями. Он… — я сглотнула и продолжила. — Перед тем, как прийти сюда, я слышала о нем. Его разыскивают как преступника. Он убивал людей. Дети, которых он забирает, пропадают навсегда.
Она смотрела на меня в тишине, а потом спросила:
— Если ты слышала это о нем, почему приняла его предложение?
— Я была в отчаянии, — честно ответила я. Я отчаянно хотела спасти ее.
— Я тоже, — она бросила корешок в корзину. — Мои родители не были любящими. Я ощущала себя как проект, как то, что они хотели улучшить, но не могли сделать идеальным. Чем старше я становилась, тем хуже они были. Все я делала не так, и я была нескладной, слабой, глупой, наивной, страшной.
Все слова, которые я слышала от отца, когда была в ее возрасте. Конечно, я видела в ней себя.
— Это не заставило меня уйти, — продолжила она. — Но на шестнадцатый день рождения я получила по почте большой конверт. Без адреса отправителя, но я решила, что это подарок, так что открыла, — она смотрела на нож. — И я узнала, что все, что знала о себе, было серьезной ложью.
— О чем ты?
Она взяла другой корешок.
— Внутри не было письма, но в конверте были старые газетные статьи, отчеты полиции и распечатки. Первая статья была из лондонской газеты о паре, умершей в аварии, и как их годовалая дочь выжила. И в отчете полиции говорилось, что авария произошла при подозрительных обстоятельствах.
Я открыла рот, но не знала, что сказать.
— Там была копия свидетельства о рождении Надин Эмрис. Она родилась в Чесханте. Это город у Лондона. В Англии. Умершая пара была Стефеном и Малиндой Эмрис, — она вонзила нож в корешок, словно хотела убить его, а не нарезать. — Остальное в конверте было понять сложнее. Там были бумаги на удочерение с моим именем, но детали были неправильными. Думаю, их подделали.
Я забрала у нее нож, пока она не поранилась. Она и не заметила.
— А в конце, — прошептала она, — было самое странное. Распечатка некролога. «С превеликим сожалением Волшебники Беллингема сообщают о неожиданной кончине нашего мастера гильдии, Стефена Эмриса, и его любимой жены Малинды. Они оставили свою дочь». И там перечислялись достижения Стефена и Малинды… их было много. Они звучали как важные люди.