Темные изумрудные волны
Шрифт:
Он покорно задал вопрос, который она так ждала. И она возмутилась, почему нет живого интереса, всё как из-под палки. Тогда Андрей изобразил живой и неподдельный интерес.
Мариам объяснила.
Парень – это одноклассник, с которым она когда-то встречалась. После их расставания он всё время надеялся, что они снова будут вместе. И теперь ему необходимо окончательно выяснить, вернётся она к нему, или нет.
«Когда прекратятся эти дурацкие попытки заставить меня ревновать?» – зло подумал Андрей. Вслух же сказал:
– Как тебе понравится, если я активирую свой телефонный справочник, разыщу всех школьных, институтских, и прочих подруг, начну с ними выяснять что-нибудь –
– На минуточку: все твои «бывшие» – шалавы, а я с этим человеком встречалась несколько лет, он настоящий друг, – презрительно проговорила Мариам. – Твоё сравнение неуместно.
Начался прессинг. Когда Андрей, отчаявшись, стал просить прощения непонятно за что, Мариам успокоилась.
Они пришли в ресторан «Август». Заняв столик на балконе, откуда открывался вид на Волгу, принялись листать меню. Быстро всё просмотрев, Мариам сказала, что доверяет выбору Андрея. Когда подошёл официант, Андрей заказал греческий салат, мясные рулеты с жареными грибами, и бутылку шампанского.
И стал рассказывать про Гордеева, про его новую чудинку. Он начал строить дом на Тумаке. Почему так далеко? Для бешеной собаки семь вёрст не крюк. Реально, он надеется, что когда-нибудь в черте города построят мост через Волгу, и тогда не надо будет мотаться в объезд, через Волжский, или часами ждать паром. Все отговаривали его – ведь даже строительство моста не спасёт ситуацию, а если уж рассчитывать на этот мост, надо строить дом в Краснослободске, а не на Тумаке. Но эти уговоры только укрепили решимость Гордеева. Если бы ему стукнуло в голову строить дом в Жирновске, он бы и этому нашёл объяснение.
На стройку он взял бригаду таджиков. Сказал, что так дешевле, но платил им, как потомственным москвичам. Из-за этой стройки он стал меньше внимания уделять бизнесу, реже стал ездить в командировки по своему официальному месту работы.
– Если он не работает, – сказала Мариам, – забери бизнес, работай один. Это же твоё дело.
– Дело начал он, потом пригласил меня. Да и не собираюсь я кидать его, это непорядочно.
Некоторое время он развивал эту тему, чтобы показать свою порядочность. Внимательно выслушав, Мариам привела пример.
– Мой отец поссорился с компаньоном, и стал работать один. Он говорит, что все компаньоны рано или поздно разбегаются.
– Тем более мы дружим.
– Мне он не нравится. Почему ты не работаешь с Второвым, он интереснее.
– «Интересный человек» – это не профессия.
Андрей задумался над тем, надо ли сообщать Второву переданные Ольгой сведения. Несмотря на уговор, она всё-таки подслушала беседу Капранова с неким Давиденко. Обсуждали варианты защиты от москвичей, пытавшихся взыскать с завода девятьсот тысяч долларов. Первый вариант – провести налоговую проверку, найти массу нарушений, и передать дело в УНП. Если москвичи выиграют суды второй и третьей инстанции, и начнут банкротить завод, в любой момент можно будет выставить инкассо, и арестовать заводской счёт. А инкассо можно выставить на любую, самую запредельную сумму. Бюджетный долг считается первоочередным, поэтому москвичам придётся покурить в сторонке. Банкротить завод будет налоговая инспекция – волгоградская, опять же. Значит, конкурсный управляющий будет свой человек. Значит, ситуация будет предсказуема.
Другой вариант связан с силовым воздействием на москвичей, и выход на тех, кто за ними стоит. Ни у кого нет сомнений в том, что замутили дело волгоградцы, Москва – для прикрытия. И, скорее всего, кто-то из своих, из акционеров. Когда тайна откроется, этих людей, как минимум, вышвырнут с завода, ну, а насколько сильно повредят организмы – это как карта ляжет.
Ночь
Разговаривая с Мариам, Андрей думал над этой сложной задачей – говорить Второву, или нет. Не мешало бы его проучить за то, что не взял в дело, но, с другой стороны, он друг.
Когда Мариам не устраивала сцен, общаться с ней было одно удовольствие. Она умела слушать, была приятной собеседницей. Иногда она бросала какую-нибудь общую фразу, являвшуюся вводной для длинной разговора, подталкивавшую собеседника долго о чём-нибудь рассказывать. Например, она говорила: я верю в любовь и в счастливую встречу. И испытующе смотрела на Андрея. Предполагалось, что он начнёт разгадывать ребус: имеется в виду их счастливая встреча, или же девушка мечтает о новой. Тема для длинной дискуссии задана. Или же вопрос: почему интереснее работать в иностранной компании? Тут в двух словах не скажешь, предполагается развёрнутый ответ. Начать хотя бы с того, что вопрос дискутабельный – откуда такая уверенность, что в иностранной компании работать интереснее, чем в российской?
Иногда казалось, что Мариам не очень-то понимает, о чём идёт речь, и что ей неинтересно, и вопросы задаются формально. Но всё равно общаться с ней было приятно. Ощущалось превосходство над этим прелестным созданием, а это уже что-то значило. Она была из тех красавиц, чей обжигающий взгляд заставляет трепетать даже суровые сердца.
В ожидании десерта, заказанного дополнительно, она спросила:
– Я думаю, правильно ли сделала, отказав ему.
– Кому?
– Моему другу.
Андрей поперхнулся шампанским. Эти постоянные подначивания встали ему поперёк горла. Мариам наблюдала за ним с очаровательной улыбкой. Милая людоедка! Он много раз давал себе слово не поддаваться на провокации, посмотреть, как она будет злиться, и вёлся каждый раз, а потом себя ругал. И в этот раз Андрей произнёс длинную эмоциональную тираду, которую следовало бы сказать в этом случае. Мариам удовлетворённо кивала. Вампирша из вампирш! Выслушав, сказала:
– Но он предложил мне выйти за него замуж. Я не просто обидела человека, если что, я упустила жениха.
Андрей взорвался:
– Если я буду тебе рассказывать обо всех своих упущенных возможностях…
Заметив её победный взгляд, он вспомнил о необычных способах достижения оргазма, о которых рассказывала Оля. Она могла кончить, например, когда доставляла оральное удовольствие партнёру, или же когда ей делали массаж ступней.
Во взгляде Мариам сквозило удовольствие, но она возмутилась тоном Андрея, и его словами. Назидательным учительским тоном поведала, что открытость – главное условие нормальных человеческих взаимоотношений. Андрей почувствовал себя испорченным мальчиком, которого снисходительно берут на попечительство – в надежде на то, что он когда-нибудь исправится.
И так ловко повела разговор, что единственным выходом из возведённого ею лабиринта хитроумных размышлений был один, и он вёл прямо в ЗАГС. Она ведь из-за Андрея отказала однокласснику, готовому жениться на ней. Значит…
– Ну, и я готов… – пробормотал Андрей, и тут же пожалел об этом.
– Разве так просят руку девушки? Как будто я тебя заставляю на себе жениться.
Придав лицу долженствующее выражение, Андрей сказал то, что обычно говорят в таких случаях, опять же, – соответствующим тоном. Из-за стола он вышел сытый той безнадежной тоской, которая наполняет смертника во время последнего ужина. Полноту этого дня заканчивала помолвка, а состоявшаяся помолвка была из тех, что, как казнь, бывают только раз в жизни.