Темные изумрудные волны
Шрифт:
Глава 35
Катя сдержала слово. Прежние интимные радости оказались ребяческой забавой в сравнении с тем, на что стала вдохновлять её любовь. Она стала понимать его лучше, чем он сам. Получая столько внимания, Андрей начал волноваться: не будет ли это в ущерб её интересам?!
Казалось, портфель забав уже пуст, трудно придумать какую-либо новую импровизацию. Но это было далеко не так. И, своими стараниями она стала добиваться от него более щедрых доказательств любви, чем прежде, заставляла выходить из всех мыслимых границ умеренности, ставя это
Андрей перестал беспокоиться, что с каким-то сумрачным однообразием проявляет свои чувства. И стал более непринужденным, непосредственным, открытым.
– Сладость жизни заставляет забыть саму жизнь, – говорила она ему.
Уже не чувствовалось утомление долгим вынужденным бездействием. Мысли о делах, о работе, стали скучны, холодны. Здесь, в этом земном рае, раздумья о том, как он начнёт свой бизнес, не волновали, шли вяло. Где он пребывал до этого? Был погребён под компромиссами житейской обыденщины. А что сейчас? Каждый день размерен так, чтобы извлечь максимум из того, что дано, чтобы переходом от одного ощущения к другому усилить остроту обоих. Праздность не только не исключала тонкости чувства, напротив, оставляла свободное поле, ведь, будучи обращенным в одну сторону, становишься тем более способным осязать все оттенки своего удовольствия. Пришло ощущение, будто находишься в гиперреальности, в зоне предельной концентрации бытия.
Влечение, которое он испытывал к Кате, стало для него чарующе привычным. Как-то раз она пожаловалась: «Ты любишь меня только чувственной любовью». Он ответил: «Говорят, что это единственная настоящая любовь – самая большая, самая сильная, полная смысла и образов, любовь. Эта страстная и таинственная любовь, она привязывается к телу и к душе, живущей в нем. Все остальное – заблуждение и ложь».
– Так говорят. А ты что, так не думаешь?!
Чувствуя странную пустоту и легкость в руках и ногах, без единой мысли, без желаний, соединяя в себе полное насыщение с полным опустошением, он ответил:
– Не могу ни о чем думать и размышлять. Кроме того, что люблю тебя.
Жизнь улыбалась им. Любовь-сказка, в которой они были авторами и главными действующими лицами. Они выдумывали их будущую жизнь, населяли её друзьями, вещами, домами, какими-то предметами. Иногда казалось, что не хватает реальности.
В первых числах сентября решено было уехать.
В последний вечер они приехали на Сухумскую гору, чтобы попрощаться с городом. Долгий день разлился по зарослям теплом. Легкие облака, белые, бесконтурные, спешили к далёкому горизонту, опережая уставшее солнце.
– Обещай, что будешь меня слушаться! – сказала Катя.
Они вошли под высокие своды деревьев, стеной стоявших на вершине горы. Они молчали среди жалобных, чуть слышных шорохов листвы. За великолепной стеной сосен раскинулась чаща, здесь и там виднелись группы пальм и эвкалиптов, бледные стволы которых зажигал последний луч солнца. Андрей сжимал Катю в своих объятьях и целовал её глаза. Ночь спускалась с небес, первые звёзды мигали между ветвями.
Она повторила свой вопрос.
– Так ты обещаешь мне верить на слово, даже если тебе будет что-то непонятно?
Он пообещал.
Они
– Губы пахнут морем, – сказал он, открывая перед ней дверь.
Марлен, официант, запомнивший их, принес им два бокала вина:
– За счет заведения!
Она оглядела зал.
– У вас сегодня тихо. Намечается какая-нибудь программа?
– Сегодня будет играть джаз.
– Джаз?
– Наша местная группа, очень известная.
Записав заказ, Марлен ушел.
– Так что ты имела в виду «верить на слово, если даже мне будет что-то непонятно»?
– Ты… – ответила Катя, немного помедлив. – Ты такой интересный человек… Твои поступки разумны и логичны, но приходишь ты к этому нелогичным, и непонятным способом.
– Где-то я уже это слышал. Ты меня ни с кем не путаешь? Кажется, ты это про себя рассказывала. Таким образом ты объясняла свой приезд в Волгоград.
– Андрюша! Почему нигде не сказано, как заставить понимать непонятливых?
Он понял. Её поведение, её поступки были направлены на то, чтобы случилось то, что случилось. Но она не может признаваться в этом, так как инициатива должна была исходить от него, как от мужчины.
– А бывали такое, чтобы ты пожалела о том, что сделала? – спросил Андрей.
И пояснил.
– Я в детстве, смотря кино, ворчал по поводу длинных титров, особенно если они шли перед фильмом. И говорил: «это лишние кадры, зачем они нужны»? Вот это я имею в виду: много ли было у тебя «лишних кадров»?
– «Кадров»? – задумчиво переспросила она. И продолжила уклончиво:
– Так вот… Ты только и видишь, что свои мысли; ты доверяешься только своим мыслям. Может такое случиться, что они окажутся слепы и глухи. Остановить их нельзя. Да, без руководящих мыслей мы бы шли только наугад. Но ты не всегда разумным образом находишь их. Иногда нужно подождать, отпустить ситуацию. Не обгонять время.
– Но пока что всё сделано правильно, – нетерпеливо сказал Андрей.
Она медленно закивала – мол, допустим. Он понял, что она имеет в виду. Да, он поторопился, нырнув к Рите в постель. И Кате пришлось уехать. Сейчас он снова торопится в Волгоград, чтобы поскорей начать работать. А она говорит, что спешить некуда, всё сложится наилучшим образом. Как? Она знает, что делает, но ему это непонятно. Опять тайны. Андрей не хотел быть ведомым, это уязвляло его мужское самолюбие. Катя во всём хочет быть первой. Она становилась для него всем, абсолютно всем. А вдруг он ей надоест? Андрей закусил губу. Потом спросил:
– Если ты уйдешь куда-нибудь на ночь, и скажешь, что «так надо, поверь мне на слово», то я не знаю, смогу ли это понять и воспринять адекватно.
Принесли салаты. Наполнив бокалы, Марлен удалился, пожелав приятного отдыха. Андрей улыбнулся, и сказал «спасибо».
– Как мы будем в Волгограде без этого? – сказал он, принявшись за еду. – Здесь безумно вкусно готовят.
– Мы там будем совсем недолго, – напомнила Катя. – Вообще я не поддерживаю и эти два-три дня, но раз уж тебе так надо…