Темные изумрудные волны
Шрифт:
Да, есть на свете то, чем никогда не пресытишься.
Задыхаясь, она стучала его по спине, просила остановиться. Зашуршала обёртка, букет рассыпался, скатился на пол. Тихо подкравшаяся ночь подслушивала оброненные слова любви и улыбалась свиданию влюблённых.
Внезапно жгучая мысль обожгла его. «Лишние кадры! Что я делаю?!» Он вспомнил Катю.
Глава 92
Глава 93
Рабочее совещание проводили в кабинете генерального директора. Держателей госпакета акций представлял Гетманов Афанасий Иванович, замруководителя Госкомимущества. Ранее державшиеся несколько отстранённо, присутствовавшие только на заседаниях совета директоров и собраниях акционеров, представители государства стали более активными с того дня, когда группа Градовского приняла решение выкупить госпакет акций «ВХК». Теперь члены совета директоров из числа госслужащих обязательно присутствовали на всех мало-мальски значимых совещаниях.
Прибыл Капранов Александр Михайлович, акционер «ВХК», руководитель строительной компании «Стройхолдинг» и хозяин дилерской фирмы «Альянс», работавшей на заводе. Это был человек Градовского, вице-губернатор провёл его в совет директоров «ВХК», заменив им одного из представителей государства на заводе.
Частных акционеров представляли: Мордвинцев, директор принадлежащего Шарифулину «Приоритета»; Второв и Черкасов, представители «Технокомплекса»; Першин, хозяин «Транскомплекта» и «БМТ», Закревский, по «рекомендации» Давиденко устроенный юристом на «БМТ», а на деле — следить за Першиным; а также Силантьев — представитель «Бизнес-Холдинга» и «Экоторга».
Присутствовал также Воропаев, акционер, занимавший должность финансового директора.
Шмерко, заместитель гендиректора, представлял собственно завод, а также, наравне с Силантьевым, интересы Дениса Еремеева, хозяина «Бизнес-Холдинга» и «Экоторга».
Все расселись за огромным, как степь, директорским столом, и Заводовский, акционер и генеральный директор, начал совещание. В своей пространной речи он затронул производственные и кадровые вопросы, и особенным образом подчеркнул необходимость приобретения нового немецкого оборудования, которое позволит увеличить объём выпуска бензиновых присадок.
Его поддержал Першин, доходы которого уменьшились из-за непомерной дани, которой обложил
— А кто будет закупать оборудование? — ехидно поинтересовался Черкасов. — Дирекция опять устроит тендер, на котором выберут самого дорогого поставщика?
При той неясной обстановке, что сложилась на заводе из-за проверки, дилерам не хотелось вкладывать свои деньги до того, как завод полностью перейдёт в частные руки.
— Мне всё равно, договаривайтесь с поставщиками сами, мне нужно оборудование для работы, — спокойно ответил Заводовский.
— Когда мы соберём нужную сумму, — поддержал Черкасова Мордвинцев, — при наших-то доходах. Может, возьмём кредит, вернее, завод пускай возьмёт кредит, или давайте с поставщиками договариваться на отсрочку платежа.
В разговор вступил Гетманов.
— Москва даёт области крупный транспорт…
— Трансферт, — поправил Шмерко.
— Тра?нсфэрт, — насупившись, повторил Гетманов. — Направлено на социалку, но можно под наши нужды отколупнуть чутоха.
— Да, мы ещё запланировали доукомплектовать наш научно-технический отдел, — обрадовано проговорил Заводовский. — Исследования, которые мы проводим…
Открыв папку, он стал рассказывать о научных разработках отдела, и о том, что не за горами появление ноу-хау, которые расширят ассортимент предлагаемой продукции — высокорентабельной и конкурентоспособной.
Широконосое, мятое лицо Гетманова скривилось.
— Каждому овощу своё время.
И он недовольно добавил:
— Тащите нас в какие-то талмудические дебри. Хай-вэй, сяо-ляо, кент-рент. Чёрт ногу сломит.
— В Америке, между прочим, внедрение нового лабораторного оборудования позволило…
Потрясая тяжёлым кулаком, Гетманов перебил Заводовского:
— Ш-Ш-А — недружественная нам держава! И вы, агент заграницы, пытаетесь нас тут дезориентировать.
— Давайте пока остановимся на модернизации производственного оборудования, — миролюбивым тоном обратился Капранов к генеральному директору. — Будем решать вопросы по мере их накопления.
Начав разговор об исчезнувшем Еремееве, Шмерко предложил на очередном собрании совета директоров решить вопрос о передаче акций, принадлежащих адвокату, его сыну, Денису Еремееву.
Поднялся шум, заговорили все сразу. Отчетливее всех слышался голос Воропаева, напоминавшего об уговоре: акции должны быть распределены между работающими сотрудниками предприятия. Тогда Шмерко предложил переписать акции на него — все знают, как Еремеев был дружен с ним, всегда доверял.
Зал безмолвствовал. Зловещая тень адвоката как будто бы нависла над всеми.
— Почему вы не хотите, уважаемый замдиректора, — нарушил тишину Закревский, — сначала разобраться с исполнительным листом, который уже находится на руках у приставов, а потом делить акции?
Тяжело, по-медвежьи, заёрзав, Гетманов повернулся к Шмерко:
— Да, скажите нам, почему? Давайте продолжим то, что мы уже много наделали.
— Не «мы», Афанасий Иванович, — поправил его Воропаев, — а заместитель директора. Это по его милости началась вся эта тяжба.
— И весь этот компроматный понос, — добавил Второв.
Шумные выкрики встретили эти слова. Оказалось, что у каждого из присутствовавших были неприятности из-за слива прокуратуре тайной канцелярии адвоката. Столько посыпалось обвинений в адрес Шмерко, что тот нахохлился, стукнул кулаком по столу, и заявил, что поступил согласно распоряжения исчезнувшего друга, и на всём белом свете никто ему не указ. Сказано было отдать документы Кекееву в случае форс-мажорных обстоятельств, вот они и переданы по адресу.