Темные тайны

Флинн Гиллиан

— Нет, мы этого не допустим! — воскликнула Кейтрин.

Остальные принялись аплодировать, когда с места поднялась высокая тонкая женщина в облегающих джинсах. У нее были короткие волосы с химией, покрытой лаком в верхней части головы. Глазки у нее были маленькие и тусклые, как десятицентовые монетки, слишком долго пролежавшие в кошельке. Она глянула на меня и тут же отвела взгляд, вертя в руках чересчур крупный голубой камень на цепочке в тон голубой полоске на свитере. Я представила, как дома в ванной перед затуманенным зеркалом она подбирала его под свитер.

Стараясь

не мигать, я уставилась на подружку отца — сегодняшнюю особую гостью в доме Магды.

— Хочу всех вас поблагодарить за поддержку, которую вы мне оказываете последние несколько месяцев, — сказала она пронзительным голосом. — Раннер Дэй меня использовал, как и всех других. Уверена, вы об этом знаете.

Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что она обращается ко мне. Я кивнула, но сразу об этом пожалела.

— Поделитесь с нами, Пегги, пожалуйста, — сказала Магда. Она, судя по всему, насмотрелась ток-шоу с Опрой Уинфри — нотки-то она переняла, но до теплоты Опры ей было далеко.

— Вот как все было на самом деле. Вечером второго января я готовила ужин в домике Раннера — китайское рагу с рисом, ну и, конечно, как всегда у Раннера, с морем пива. Он всегда пил пиво из банок, там крышка открывалась, оставляя острые углы, как клешни у краба, и он всегда обрезал пальцы, когда открывал эти банки. Ты помнишь, Либби? У него были вечно порезанные пальцы и кровоточащие ранки.

— Что произошло после ужина? — перебил ее Лайл.

Я ждала, что он сейчас посмотрит на меня в ожидании одобрительной улыбки, но он этого не сделал.

— Ну… у нас же были отношения. Потом у Раннера кончилось пиво, и он пошел за новым. Кажется, около восьми вечера, потому что я как раз смотрела «Козла отпущения», но серию повторяли, и я расстроилась.

— Она смотрела «Козла отпущения», — вставила Магда. — Ну не ирония ли судьбы?

Пегги взглянула на нее, не понимая намека.

— В общем, Раннер ушел и не вернулся. Зима была, поэтому я быстро заснула, а когда проснулась, он оказался дома, но в какое время вернулся, не знаю, потому что часов в доме не было. Но абсолютно точно стояла глубокая ночь, я несколько раз просыпалась. А когда мне приспичило в туалет, уже вставало солнце, то есть прошло несколько часов.

Значит, эта женщина справляла малую нужду, потом искала туалетную бумагу, возможно, так ее и не нашла, потом брела назад к кровати среди двигателей, лопастей и внутренностей от телевизоров, которые Раннер, как он утверждал, ремонтировал, может, по дороге даже споткнулась обо что-нибудь и выругалась, а я в это время ползла по снегу к своему утопленному в крови дому, где лежали мертвые тела моих родных. Я мысленно выставила ей счет.

— Утром зашли полицейские, спрашивали, где находился Раннер между двенадцатью ночи и пятью утра. Они у меня спрашивали. Но он сам все время настойчиво повторял: «Я вернулся домой рано, задолго до двенадцати ночи». Я в этом очень сомневаюсь, но тогда подтвердила его слова. Просто подтвердила, и все.

— В общем, с этой дамочкой все ясно, — сказала брюнетка с ребенком.

— Я уже

год ничего о нем не знаю!

— Хороша, нечего сказать, — сказала я и тут же пожалела о своих словах.

Интересно, стала бы она все это рассказывать, если бы Раннер прожил с ней дольше? Если бы звонил каждые три месяца, а не каждые восемь?

— У него были исцарапаны руки, но я не могу сказать, что это были царапины от крышек. Я просто не помню, порезал ли он руки до того, как ушел, или кто-то его исцарапал.

— Только под ногтями одной жертвы — Мишель Дэй — обнаружены следы эпителия другого человека, что естественно, потому что ее задушили, а значит, физически она находилась к убийце ближе всех, — сказал Лайл. Мы все замолчали на несколько секунд; воркование младенца становилось все громче, постепенно переходя в плач. — К сожалению, этот фрагмент кожи из-под ногтей Мишель где-то затерялся, так и не дойдя до лаборатории.

Я представила Раннера, и его подозрительный взгляд, и его выпученные глаза, и то, как он своим весом вдавливает Мишель в матрац, как Мишель силится вздохнуть, как пытается оторвать его руки от горла и оставляет глубокую царапину на его маленьких, потемневших от машинного масла руках, а они давят все сильнее…

— Вот что я хотела вам рассказать, — произнесла Пегги и развела руками: что, дескать, поделать!

— Нед! Неси десерт! — крикнула Магда в сторону кухни, и Нед спешно вошел, втянув голову в плечи, с крошками на губах и большой тарелкой сухого печенья с застывшей сладкой серединкой. — Господи, да хватит же трескать мое печенье! — рявкнула Магда, гневно оглядывая тарелку.

— Я взял всего две штучки.

— Не ври! — Магда прикурила. — И сходи-ка в магазин, а то у меня кончаются сигареты. Заодно докупишь печенья.

— Но машина у Дженны.

— Прогуляйся пешком, тебе это не повредит.

Дамы явно собирались задержаться надолго, но это в мои планы не входило. Я пристроилась у двери, присматриваясь к конфетнице из перегородчатой эмали: слишком она хороша для Магды. Я опустила ее себе в карман как раз в тот момент, когда Лайл вел переговоры с Магдой, вопрошавшей: «Она это сделает? Она его нашла? Она действительно так считает?», открывая чековую книжку. Я заметила, что Пегги коротенькими движениями, как в странной шахматной игре с гигантскими фигурами, перемещается в мою сторону. Только я собралась зайти в туалетную комнату, как она оказалась рядом.

— Ты совсем не похожа на Раннера, — сказала она, щурясь. — Разве что нос.

— Я похожа на маму.

У Пегги появилось на лице озадаченное выражение.

— Ты долго с ним общалась? — задала я вопрос.

— Мы то разбегались, то снова сходились. В перерывах я встречалась с другими мужчинами. У него была манера возвращаться как ни в чем не бывало. Как будто мы чуть ли не заранее обсуждали его исчезновение и последующее возвращение. И вроде как все должно идти как прежде. Не знаю. Я всегда жалела, что мне не попался какой-нибудь бухгалтер или кто-то в этом роде. Никогда не умела находить правильных мужчин. Никогда в жизни.