Темные воды Тибра
Шрифт:
Неожиданность этого явления была столь велика, что эффект превзошел даже самые смелые ожидания проконсула. Готовящиеся побеждать практически утрачивают способность биться. Толпа вифинских пехотинцев, готовившихся перебраться через стену уже только для того, чтобы грабить лагерь разгромленной римской армии, вдруг получили сильнейший удар в спину и левый фланг.
Они просто бросились врассыпную.
Рога их тысячника издали жалобный вопль горного козла, заблудившегося в зимнем горном лесу. Вифинцы, уже забравшиеся на стену, остановились. Они знали, что значат эти команды, – опасность и бегство.
И уже через секунду осознала себя окруженной и брошенной.
Римляне еще худо-бедно держатся, а там, сзади, творится что-то непонятное.
Римляне тоже поняли, что в ходе сражения наступило какое-то изменение, а в их положении любые изменения могли быть только к лучшему. И легионные трубы ударили вдруг совместным слаженным громом.
Архелай в это время спускался по внутренней лестнице одной из римских гелепол, куда его переправили по наложенным мосткам. Он был очень чуток к голосу битвы. Привычная, радующая его ухо какафония, была рассечена лезвием слаженного, холодного римского звука. Он бросился вверх по ступеням. Оказавшись наверху, он попытался определить, что происходит, но картина на главной арене изменилась не сильно.
Значит, причина там, внутри, за стенами. Мостки, по которым он добрался сюда, рухнули, когда на них вломилась вся свита, все старавшиеся в решающую минуту быть рядом с великим полководцем полетели вниз. Архелай, несмотря на всю нервность ситуации, успел подумать, что спешащие всегда успевают не туда. Но, вместе с тем, как ему перебраться обратно с башни на стену? Только находясь там, он сможет оценить смысл происходящего и принять надлежащие меры.
Каждое потерянное мгновение стоит сейчас тысячи воинов.
Ему нанесли удар, и лезвие вражеского клинка входит все глубже и глубже. Он это чувствовал, но не видел места удара и размера причиненного вреда. Без чего не сообразишь, что надо делать.
Да и способа отдать команду нет.
Телохранители метались по верхней площадке башни, пытаясь понять, что можно сделать. Наконец кому-то пришла в голову мысль – веревки. Нужно перебросить веревки, обвязать ими Архелая… Но как привлечь внимание тех, кто на стене, они все заняты тем, что тупо пялятся на то, что происходит там, внизу, между стенами.
Но что там, наконец, происходит?!
Архелай поднял голову и тихо завыл от бессилия. Он знал, что если отдать нужные команды, перестроить порядки, снести несколько голов тупых паникеров, можно все выправить. Положение не таково, чтобы проиграть все сражение.
Наконец до людей на понтийских башнях докричались, они привели людей понимающих по-гречески, те привели тех, кто мог помочь с веревками. Архелай все это время метался туда-сюда по башенной площадке, с ужасом поглядывая на поле боя. Вот уже и состояние в месте главного столкновения начало меняться.
Сулла понял, что положение шаткое и надо подтолкнуть. Он бросил всю свою конницу с обоих флангов в центр, он оставил себя без возможности отступить
– Готово! – крикнул Архелаю один из телохранителей. Полководца вдели до пояса в петлю и отправили через пролет между башнями, придерживая за одну из веревок, привязанную к поясу.
С первого раза не получилось.
Архелай не смог зацепиться за край противоположной башни и повис бы над полем боя как мишень, если бы не эта страховочная веревка, прицепленная к поясу. Его оттянули обратно, и со второго раза, толкнув изо всех сил, высадили в нужном месте.
Прежде чем Архелай разобрался в том хаосе, который застал между стенами, ему успели донести, что римляне ворвались в Афины и фактически взяли Акрополь. Очередной слитный гром римских букцин, донесшийся снизу, прозвучал как подтверждение сказанного.
Все, понял Архелай. Ничто так легко не превращается в поражение как почти одержанная победа.
Глава десятая
Митридат
86 г. до Р. Х.
669 г. от основания Рима
Этот день начался для Правителя Востока хорошо. Сначала явился Самокл и сообщил: в главную ставку в Пергам прибыло войско, состоящее из мидийских пехотинцев и нескольких тысяч парфянских всадников. Во главе – известный царю полководец из рода Суренов. Послано оно Ариобарзаном, который, пусть и с большим опозданием, выполняет свое обещание.
В любом случае это прибыль, а не убыток. Важен сам факт, что правители, даже имеющие возможность отсидеться в своих горных крепостях, не обнаруживая явно своего отношения к происходящей войне между Понтом и Римом, решают проявить себя все же в качестве союзников.
Митридат с трудом возвращался к жизни после вчерашнего пира, который власти Коса дали в его честь. По правде сказать, Митридат завернул сюда не только с целью полакомиться козлятиной в фисташковом соусе, сделавшей средиземноморскую славу местным поварам. Появилась возможность разобраться в одном интересном деле. У Митридата появилось подозрение, что в одном из местных храмов тайно хранится значительная часть египетской казны, которую Клеопатра III отправила здешним жрецам Зевса на сохранение, в то время, когда ее сыновья схлестнулись в борьбе за власть в долине Нила. Много ходило разговоров, где бы могли быть спрятаны египетские сокровища, вывезенные много лет назад темной александрийской ночью на четырех триремах.
Говорили, что «золотые» корабли затонули, говорили, что были захвачены пиратами из южной Каппадокии, но многие верили, что они просто очень хорошо припрятаны. Нашедший их мог бы считаться богатейшим человеком своего времени. И даже для такой казны, которой обладал понтийский царь, египетское золото не было бы каплей в море.
Несколько сот разного рода шпионов Митридата начали охоту за этим богатством, как только был получен слух о них. Одно время Повелитель Востока уже был на грани того, чтобы отказаться от бесплодных поисков, пока, наконец ему не пришла в голову замечательная мысль.