Темные Волшебники. Часть первая. Триада
Шрифт:
– Профессор, можно задать вопрос?
– не утерпел Гарольд.
– Вы его уже задали, но, тем не менее, разрешаю задать и второй.
– Вот вы утром говорили про стили колдовства. А вы нас можете обучить использовать магию так, чтобы не было этих самых «перекосов» в сторону, скажем, трансфигурации или Чар?
– Этому обучают только в Аврориате, Поттер, а я, что, похож на аврора?
Мальчик потупил взгляд, однако, судя по всему, отступать он не собирался.
– Поттер, за обучение ваших буйных голов есть смысл браться только в следующем году, когда вы немного успокоитесь
– А еще потому, что к следующему году Философский камень уже перепрячут, - тихо пробормотал Гарольд, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Поттер!
– рявкнул доведенный до белого каления зельевар.
* * *
С понедельника начались занятия. Первокурсникам, неожиданно для себя сбившимся с учебного ритма во время каникул, пришлось заново «приучать» себя к расписанию. Не за горами был и очередной матч по квиддичу, судить который, ни с того ни с сего, вызвался Снейп. Гриффиндорская сборная после такой новости еще долго приходила в себя. Но злорадствовал Слизерин не долго, ибо Джереми Поттер все-таки поймал снитч, да еще и обеспечив Гриффиндор гигантским отрывом в очках, чем вывел свой факультет на первое место. Флинт после матча Гриффиндор-Пуффендуй исходил яростным рычанием: всем было известно, что они с Оливером Вудом непримиримые соперники и так просто Маркус отступать не собирался. Капитан слизеринской сборной удвоил количество тренировок, доведя остальных членов команды до форменной истерики. Впрочем, чего стоил этот «строгий режим», можно было выяснить только непосредственно на матче с Когтевраном, который должен был состояться в конце второго семестра.
К исполнению своего плана по «объединению» с «гриффиндорским крысятником» Гарри Поттер смог приступить прямо после матча, отловив в библиотеке лихорадочно что-то выискивающую Гермиону Грэйнджер.
– Грэйнджер, привет, - произнес он, бесшумно подойдя к гриффиндорке.
Девочка аж подпрыгнула на месте от неожиданности, и, вцепившись в первую попавшуюся книгу, обернулась.
– А, этот ты, Гарри… привет.
Поттер мысленно поразился тому, что он остался для нее «Гарри», а не стал «Как-тебя-там-чертов-слизень», как для остальных гриффиндорцев после «просвещений» Крыса относительно истинной сущности его брата. М-да, а Грэйнджер-то не безнадежна…
– Что-то ищешь?
– мальчик постарался изобразить вежливую заинтересованность.
– Нет-нет, - гриффиндорка сразу испугалась и даже чуть отступила назад.
– Слушай, мы ведь уже нашли информацию о Фламеле, - решил не церемониться Гарольд, вполне обоснованно полагая, что такими темпами Гермиона просто сбежит куда подальше, так и не выслушав его.
– И я могу ею поделиться.
Удивление по поводу такой информации в ее глазах почти сразу же сменилось пониманием.
– А что тебе нужно взамен?
– почти сразу же отреагировала на его предложение гриффиндорка.
– Чтобы кто-нибудь кроме меня и Малфоя с Уизли хорошенько пораскинул мозгами на эту тему. Ты, например. Слушай, давай сделаем так: ты сейчас посоветуешься с Джереми или его командой, а за час до ужина мы все встретимся в секции астрономии, идет?
Гермиона, явно собиравшаяся сказать, что ей, мол, ни с кем советоваться не надо,
– Вот и отлично. В конце концов, Грэйнджер, если мы объединим усилия - действовать будет легче, - он только забыл добавить, кому именно.
Девочка почти сразу же пулей вылетела из библиотеки в направлении гриффиндорской башни. Несомненно, Джереми сегодня ожидает большой сюрприз.
Все оставшееся время Поттер дико нервничал. Впрочем, он почти сразу же нашел, чем себя занять: Квиррел на дополнительных занятиях дал ему на аналитический разбор какое-то простенькое заклинание. Его друзья тоже были «при деле». У Драко прямо-таки требовало своего написания огромное эссе по трансфигурации, недвусмысленно намекая на то, что в противном случае у Малфоя могли быть серьезные проблемы с Минервой МакГонагалл. Рон занялся расшифровыванием тех «уравнений», которые он некоторое время назад списал у Снейпа на занятиях. Теперь Уизли метался по всей гостиной в поисках учебника по зельям второго курса, на внутренней корочке которого он видел необходимые для его работы формулы.
– Садизм, - тихо бормотал он, переписывая на пергамент длинные нагромождения каких-то символов из учебника, одолженного у какого-то сердобольного второкурсника. На данный момент перед рыжим мальчиком стояли три задачи: расписать «уравнения» содержания ингредиентов, дешифровав их; «упростить» полученные нагромождения и свернуть их обратно. А только потом уже решать…
– Гарри! Тебя же кузен обучал маггловской алгебре? Скажи, как это все решить?
– наконец произнес Рональд, окончательно запутавшись в собственных вычислениях.
Поттер глянул поверх своих справочников по ЗоТИ на пергамент друга.
– Понятия не имею, - произнес он, снова углубляясь в свои записи.
Рон тихо взвыл.
– Снейп точно садист, - изрек он после вдумчивого разглядывания потолка.
– Э, нет. Садистка тут МакГонагалл, - ухмыльнулся Драко.
– Но я все равно написал это дурацкое эссе, все два фута, как она и сказала. Ни строчкой больше. Кстати, Поттер, а что это ты там у себя за ерунду пишешь? Ты что, формул анализа заклинаний не знаешь? У тебя вся эта писанина больше трех футов выйдет!
– Знаю я все твои формулы, - сквозь зубы процедил брюнет.
– Просто Квиррелу это выяснять совсем не обязательно.
– А! Так ты у нас секретный агент… ну, и как?
– Никак. Хитрый, оказывается, наш профессор.
– Ну, с тобой-то и хитрости особой не надо, ты же у нас, Поттер, прямо как в пословице: «болтун - находка для шпиона».
– Кто бы говорил! Скажи, это не Эйвери случаем вчера перед Блэйз Забини соловьем разливался по поводу того, что он знает уйму всяких заклинаний?
Малфой стушевался. Еще через полчаса отлип от своих горе-вычислений и Рон. А за час до ужина вся компания дружно отнесла сумки с учебниками в спальню и отправилась в библиотеку.
– Где, говоришь, мы встретиться должны?
– спросил Рональд Уизли, косясь на мадам Пинс.
– В секции нумерологии и астрономии.
– Извращенный у тебя юмор, - фыркнул Малфой, который профессора Синистеру с ее постоянными практическими работами на вычисление местоположения планет люто ненавидел.