Темные врата
Шрифт:
– Да, очень похожи, – кивнул Рамон. – Но сила у них нечеловеческая.
– Верно, – кивнул Хлопуша, вытирая рушником ладони. – Мне казалось, будто я пытаюсь удержать на земле разъяренного быка. От усилий у меня едва не лопнули руки!
– Но ты говоришь, что сама тварь была невелика?
– На голову ниже меня! Как мальчишка-отрок! И такая худющая, будто месяц ничего не ела!
– Гм… – Глеб сдвинул брови. – Должно быть, у этих лысых тварей ускоренный метаболизм, – тихо и задумчиво проговорил он. – Отсюда и их дьявольская
Рамон и Хлопуша переглянулись. Хлопуша тихонько постучал себя пальцем по виску, что должно было означать: «У Первохода опять шарики закатились за ролики». Рамон улыбнулся. Потом перевел взгляд на Глеба и сказал:
– Первоход, в твоей речи много непонятных слов. Но, думаю, ты все правильно понял. Эти твари невероятно сильны. И они голодны. А это значит…
– Это значит, что они придут в села, – договорил Глеб. – А потом и в Хлынь. Интересно, много ли их?
– Судя по следам, на караван напала целая стая, – сказал Рамон. – Голов тридцать, а то и больше.
– Тридцать… – задумчиво повторил Глеб.
– Да, тридцать. И каждая из этих тварей стоит трех вооруженных до зубов воинов. Передвигаются они столь быстро, что трудно уследить глазами. А зубы их так крепки, что могут перекусить лошадиную ногу.
Лицо Глеба еще больше помрачнело.
– Не было печали… – хмуро пробормотал он. – Откуда только берется эта мразь?
Хлопуша хмыкнул:
– Известно откуда – из Гиблого места.
Глеб взял свой кубок и, запрокинув голову, в несколько глотков выпил все вино. Поставил кубок на стол, вытер рот рукавом и сказал:
– Скверно, ребята. Очень скверно. Захочешь открыть дверь в светлый Уграй, а за спиной у тебя тут же распахивается дверь, ведущая в бездну. И почему так?
– Власть нынче в твоих руках, Первоход, – напомнил Рамон. – Ты волен использовать ее так, как захочешь.
Глеб хмыкнул:
– Я бы рад. Эх, мне бы лет десять покоя. И чтобы никаких печенегов и хазар под стенами, и чтобы бояре думали не только о своих толстых жопах, но и об общем деле. И чтобы никакого Гиблого места за спиной… Я бы тут такого настроил.
Глеб замолчал и тяжело вздохнул.
– Хлынский люд не слишком трудолюбив, – неуверенно произнес Рамон. – Тут просторно, не нужно друг дружке ноги топтать.
Глеб потянулся за кувшином, но остановился на полпути, снова о чем-то задумавшись, и вдруг проговорил:
– Слушайте… – Голос его звучал напряженно. – А может, мы все тут – что-то вроде стражей? Пока другие страны строят светлую жизнь, мы караулим здесь адские врата, чтобы темные твари не выползли из бездны и не расползлись по земле? Может, в этом и состоит наше предназначение, а?
Хлопуша растерянно покосился на Рамона и, поскольку тот молчал, невнятно проронил:
– Может, и так.
В дверь сунулся десятник.
– Добрый господин, – окликнул он Глеба, – ты
– Я не передумал, – ответил Глеб.
Десятник кивнул и хотел идти, но снова остановился и уточнил:
– Вернуть ли ему меч, Первоход?
– А разве он ходил с мечом? – удивился Глеб. – Это ведь привилегия воинов.
– Боярин Добровол, будучи отроком, ходил в военные походы. С тех пор он никогда не расстается с мечом.
– Да-да, теперь я припоминаю. – Глеб нахмурился. – Хорошо, верните этому фазану меч, но предупредите, что теперь он не может безнаказанно рубить и бить смердов. За каждый удар мечом ему придется нести ответ перед судом присяжных и лично передо мной.
– Добро, Первоход, я все ему передам.
Десятник скрылся и притворил за собой дверь.
– Боярин Добровол? – удивленно вскинул брови Рамон. – Когда мы уезжали, он был вторым после Кудеяра. А на деле – первым.
– Да, было дело, – нехотя признал Глеб. – Но теперь он никто, и звать его никак.
– Но ведь он богат! – пробасил Хлопуша. – Кажется, Добровол так же богат, как Крысун?
– Был, – сухо поправил Глеб. – Этот разряженный фазан задумал произвести политический переворот и убить меня. За это преступление я отправил его в темницу, а его богатство передал в казну.
– Ловко! – похвалил Хлопуша.
Глеб поморщился:
– При чем тут ловкость? Это была вынужденная мера.
– Бесспорно, – спокойно и вежливо кивнул Рамон. – Заговор против власти – тягчайшее преступление в любой стране мира.
Глебу не нравилась эта тема, и он поспешил свернуть неприятный разговор.
– Вы, должно быть, устали. Вам отведут покои в княжьем тереме. Пока отдыхайте, а после вы мне понадобитесь.
– Зачем? – вежливо поинтересовался толмач.
– Пока вас не было, в княжестве произошли большие перемены. Я внедряю в массы прогресс, и мне нужны верные, сильные и умные помощники.
Рамон улыбнулся и заверил:
– Всегда готов помочь тебе, Первоход.
А Хлопуша грохнул об стол кубком и громко сообщил:
– Если нужно что-то внедрить – я к твоим услугам, Первоход! Крепче плеча, чем мое, тебе не найти!
5
Странная жизнь была теперь у Прошки Суховерта. С утра он ходил в школу и учился грамоте. После полудня – фехтовал на деревянных мечах в гимнастическом зале. А вечерами ходил в театральный кружок.
С одной стороны, жизнь пошла хорошая, интересная и сытая. Но с другой – дышалось Прошке теперь не так вольготно, как прежде. В школу не пускали неумытым и в грязном платье. Это называлось «гигиена». В гимнастическом зале нельзя было лупить друг друга палками по голове, а лишь делать «выпады», «переходы» и «блоки» по правилам фехтовального искусства.