Тёмные Звёзды: Дары грома

Белаш Александр Маркович

Научный прогресс – едва полвека, как начавшись, – подлил масла в огонь неверия.

«Ужасные находки в разных частях Мира… Скелеты шестируких монстров… Шлем и меч ганьского царя сделаны из пенистой брони… Кратеры-озёра – следы метеоритов или… Врачи в Эндегаре не смогли отличить сына дьяволицы…»

И, наконец, главное –

«Профессор Валлан Вуале уверен: жизнь на Мир пришла с Мориора! Мы потомки мориорцев, наше слияние с могущественными предками неизбежно, пора принять это как должное».

– Уже профессор,

надо же, – без удивления молвил патриарх, листая писанину учёного республиканца. – Когда я нарекал его громовым именем, он был всего лишь лиценциатом. Ей-богу, иных новообращённых надо придержать в купели, пока не перестанут пузыри пускать… Знать бы заранее – кого!

– Он тогда не внушал подозрений? – спросил секретарь с осторожностью.

– Не больше других. Начитанный, пылкий, в мечтах о карьере и женитьбе. Будущий тесть, промышленник, поставил ему условие – сменить Лозу на Гром. Что ж, лиценциат припал к моим стопам: «Я долго думал, страдал, жажду избавиться от замшелых заблуждений…» А теперь вот: «Моя теория зарождения жизни не нуждается в трухлявых костылях веры. Все устаревшие догмы пора похоронить». Наш могильщик, прошу любить и жаловать. Заметь – из воюющего Эндегара он уехал в Явару, где шары никогда не падали. Там-то самосуд толпы не страшен. Глядишь, и секту создаст – «Братание с дьяволами» или что-то вроде этого.

– Для Тайного ордена никакая страна не является слишком далёкой, – смиренно заметил секретарь. – Прикажете посетить его, Ваше Святейшество?.. пока секта не возникла. Всё-таки борьба с ересью – наш профиль.

– Только без крови и насилия. Негоже, если основатель ереси станет мучеником.

– Есть самые современные средства, – заверил секретарь. – Химики просят благословения опробовать в деле порошок, полученный из смоляной руды – радий, о котором я докладывал.

– Он пригоден?..

– Да. Не только засвечивает фотопластинки, но и вызывает у животных белокровие.

– Угостите профессора, – ответил патриарх кивком одобрения. – Это научно, как раз в его духе. Пусть идёт по пути прогресса, куда следует.

– Слушаюсь, Ваше Святейшество. Сегодня есть ещё одна забота – больной…

– Ему придётся ждать. В дни проклятия я исцелением не занимаюсь.

– …в тяжёлом состоянии. Очень плох. Привезён издалека.

Мрачнея, патриарх заворчал:

– Кажется, всем объявлено – целение несовместимо с проклятием. И ты мне передаёшь такие просьбы?

– Человек в последней надежде добрался сюда – мне следовало отказать, не известив Ваше Святейшество?..

Аккуратно взяв упитанную ящерицу поперёк туловища – она извивалась, шипела и била хвостом, – патриарх опустил её в клетку.

– Вели открыть мою молельню. Я должен освободиться от настроя на кару, прежде чем принять больного. Через час, не раньше.

– Тогда, быть может, Ваше Святейшество соблаговолит уделить внимание и девице?..

– Какой ещё девице?! – воскликнул с недовольством Отец Веры. Так всегда – стоит дать слабину, склониться к состраданию, и просители начинают лезть в двери, в окна, а «серпы» майорского звания им потакают.

– Она тверда

в намерении очиститься. Наш брат, читающий в сердцах, – подчеркнул секретарь, – убедился в искренности её помыслов. Готова к самоотречению вплоть до монашеского пострига.

– Хм… сложная житейская история?

– Любовь, безудержность желаний, горечь измены, родительское проклятие – тут всё смешалось. Из хорошей семьи, имеет домашнее образование… пожалуй, могла бы поступить на высшие женские курсы.

– Дарами отмечена? – как-то мимоходом спросил патриарх, успокаивая ящерицу.

– Не выявлены. Хотя…

– В курсистки! – фыркнул патриарх. – Дальше – в гувернантки, в телеграфистки, преподавать музыку… Хочет пострига – получит. Орденам нужны образованные девицы. Я скажу ей напутственное слово, а ты – убеди, наставь, направь, не мне тебя учить. Покажи ей славу великих монахинь. Покажи сестру Кери! Пусть захочет превзойти.

В ответ «серп» приложился к патриаршему перстню. Сестру Кери, добывшую радий, одетую в свинец!.. голова под плотным чёрным чепцом, горящие глаза за зеленоватым стеклом забрала – как у астролётчика! – руки в толстых каучуковых перчатках и тело, от горла до пят скрытое тяжёлым фартуком, словно доспехами…

А вдруг… новенькая превзойдёт её?

В такие дни слова Отца Веры сбываются, веленья воплощаются – благодаря нисходящей в него силе. Даже стоять с ним рядом – счастье. Цветы – и те не вянут в вазах, когда он целит и очищает.

Так совершалось на заре веры. Так есть и будет, пока церковь хранит дары Грома.

Больного вынесли, как принесли – на носилках, – но застывшая маска страдания на его бескровном лице сменилась выражением блаженной полудрёмы, щёки стали розовей, губы – ярче. Девицу пришлось вывести под руки – так её проняло слово пастыря, помноженное на целящий дар. Ни исцелённый, ни очищенная не запомнили черт Отца Веры – лицо потерялось, рассеялось, словно померкло в мареве исходящей от него нездешней мощи.

В покои поспешили келейники патриарха – с кувшином сока, с нагретым густым вином, с примочками к голове, – отпаивать, приводить в себя. Служение – не легче, чем труд землекопа.

– Ветер усилился, – обратился к кавалеру Карамо командир «Морского Быка». – Сейчас достигает шести баллов. Если бы мы возвращались в столицу – лучше погоды не придумаешь! Но по маршруту, который вы проложили, нас будет сносить к юго-востоку. «Бык» пойдёт, имея ветер в правый борт; придётся постоянно спрямлять курс, и мы заметно потеряем в скорости.

– Скорость – не главное, – ободряюще улыбнулся кавалер. – Так будет даже удобнее, чтобы сделать в полёте кое-какие физические измерения… А вот когда достигнем Церковного Края, вам придётся бороться с ветром – надо, чтобы дирижабль зависал неподвижно для аэрофотосъёмки.

– Постараемся, гере Карамо. Мои рулевые с мотористами не подкачают. Только вот сомнения есть…

– Что?

– Всё-таки Край Святых – страна со своим государем. Вряд ли к нам отнесутся с пониманием, если мы там начнём воздушную разведку. Как бы скандала не возникло…