Тёмные Звёзды: Дары грома
Шрифт:
– О чём вы?! какие крысы?.. – опешил Дангеро.
– …и у мориорцев, вернее, у их самок, – продолжал барон, сознавая, что его карьера подходит к концу. Но смолчать сейчас – значит, предать династию. – Кроме того, самки-рабыни предназначены для вынашивания зёрен живых машин – «пата хайджа».
Император готов был вскипеть:
– Какое это имеет отношение…
– Минуту терпения, государь. Часть рабынь прибывает на Мир, уже заряженная этими зёрнами, как обойма винтовки – патронами. Как только жизнь станет сытой
– Оставьте свою биологию, – Дангеро передёрнуло, – и вернитесь к тому, с чего начали!
– Охотно. Такое выжидание заложено в природе дьяволиц. Чтобы дождаться благоприятных условий, их беременность замирает и поэтому может длиться год, даже полтора. Например, в космическом полёте. Поэтому вполне возможно, что…
Зависла пауза. Галорис на портрете стал плоским и скучным, он больше не буравил Данкеля своими грозными очами – а его отдалённый потомок обмяк в кресле, будто вместе с надеждой его покинул жизненный тонус.
– Насколько верны эти сведения? – упавшим голосом спросил Дангеро.
– Я проводил опыты, – ответил Чёрный Барон доверительным тоном. – Две группы заряженных самок. Первая получала много корма и содержалась в тепле, другая – нет. В результате…
– Избавьте от подробностей!.. Итак, вы полагаете, что она родит ребёнка Цереса?
– И да, и нет.
– Как следует вас понимать?!
– Если девушка несла в себе зёрна, может появиться гибрид – помесь отца, матери и живой машины. Я не берусь предсказать, чьи свойства он унаследует… и будет ли иметь людское обличье. После родов увидим.
– Уйдите, страшный человек, – простонал убитый горем Дангеро, закрыв глаза ладонью, а другой рукой указывая барону на дверь.
– Но…
– Оставьте меня! Забирайте эту тварь, держите в крепости… пока не родит!
– Ваше желание – закон для меня, Ваше Величество, – быстро встал Данкель. – Разрешите мне взять также штабс-капитана?
– Обоих! всех! с глаз долой!
Но не успел военврач перешагнуть порог, как в спину ему раздалось твёрдое:
– Стойте.
Быстро овладев собой, император поднял голову и смотрел на барона жёстко, словно не было минутной слабости:
– Кроме самых доверенных лиц, никто не должен знать, что её содержат в Гриморе. Наблюдать, исполнять все пожелания, извещать меня о любых изменениях. Что касается штабс-капитана… если он не опасен, ему найдётся место в действующей армии. Вы свободны, Данкель.
– Мою карету к Банному корпусу, – распорядился штаб-комиссар, едва выйдя из дворца. – Нежно, бережно изъять девицу, усадить в экипаж и успокоить. Двое сопровождающих. Взять еду и напитки в дорогу. Окна кареты закрыть.
– Чуть погодя, гере барон, – словно извиняясь, ответил старший санитар. – Там шум какой-то… вроде, дамочка скандалит. Сейчас полиция её отгонит, тогда сразу и займёмся.
В самом деле, невдалеке от бледно-жёлтого Банного корпуса две молодые дамы с кружевными зонтиками, в нарядных голубых платьях, как-то слишком
– …не могу войти в свой дворец!
– Ваше Высочество, никак не можем пропустить, – почтительно козырял фельдфебель. – Имеем строгий приказ Его Величества… Не извольте гневаться – служба!
Истекли две недели тоскливого домашнего ареста, и принцесса Ингира, вырвавшись из «дочерних» покоев, решила прогуляться по аллеям Этергота с камер-фрейлиной. Но стоит пройти полмили от летнего дворца, чтобы навестить батюшку в его уединении – он, видите ли, на всю семью разобижен, живёт добровольным отшельником! – как внезапно наталкиваешься на охрану и нелепые приказы.
«Гром небесный, сама Лазоревая дева, краса Запада!.. – невольно залюбовался Данкель высокой стройной принцессой, зарумянившейся от гнева. Её светлому точёному лицу с большими серыми очами весьма шёл розовый оттенок на скулах… словно на яблоках, а спадающие прядки чёрных волос прелестно оттеняли белизну лица. – Увы, мне сегодня не везёт – я уже огорчил отца, теперь огорчу дочь и окажусь у обоих в немилости».
– Светлейшая ан-эредита… – Он отдал честь со всей возможной галантностью. Лазоревая дева недовольно взглянула на рослого костистого военврача в серовато-жёлтом с зелёным отливом мундире – кто это? что он тут делает?.. Бледный, высоколобый, узкогубый, с холодным лицом – невзрачный тип, хотя, похоже, волевой.
«У него глаза артиллерийского наводчика. Этот не промахнётся».
– Честь имею – барон Данкель.
– Рада знакомству… – нетерпеливым жестом принцесса протянула ему для поцелуя тонкую руку в полупрозрачной перчатке. – Барон, отчего здесь столько стражи?
– Вы позволите проводить вас к дворцу?
– Не нуждаюсь в провожатых. Я хочу знать, почему этот корпус оцеплен полицией и солдатами со штыками.
– Потому что сейчас здесь командую я, Ваше Высочество.
– Вы-ы?.. – Ингира воззрилась на него, как на невиданное животное. – Позвольте, но вы не придворный офицер. Кто дал вам такие полномочия?
– Ваш батюшка. Светлейшая, если вы не желаете пройтись по аллее в моём обществе, вас проводят два сержанта.
– Но как вы смеете!?..
– Ваше присутствие здесь нежелательно, – промолвил Данкель, глядя на носки своих сапог. – Фельдфебель, велите сержантам сопровождать Её Высочество.
– Барон, самоуправство дорого вам обойдётся! – пообещала Ингира железным голосом, так странно звучащим в девичьих устах.
– Просто сегодня плохой день, – как-то невпопад ответил дерзкий военврач. Тут фрейлина, тихо ахнув, приблизила губы к ушку Ингиры и торопливо прошептала что-то, косясь на полковника в «гороховой» форме. Глаза у принцессы чуть расширились с выражением смятения… и отвращения.