Тёмный лорд
Шрифт:
— Да разумеется, — лениво прикрыл глаза Бэрк. — Власть — это всегда ответственность.
— Которую Дамблдоры брать на себя не желают, — охотно откликнулся Том.
— Именно так, — прищурился Бэрк и посмотрел на маленький белый чайник. — Ему удобнее управлять исподтишка, прикрываясь фиктивными лицами. В случае чего, — продавец поводил в воздухе пухлой рукой, — провалы можно будет списать на стрелочников.
Том снова поразился сходству Карактака Бэрка с профессором Слагхорном. Единственным, что их различало были, пожалуй, глаза. Большие бесцветные глаза декана Слизерина смотрели то весело, то
«Для типов, подобных Дамблдору, власть всегда будет делом жизни», — усмехнулся надменный голос.
«А для Лорда Волдеморта?» — спросил самого себя Том. Бэрк как раз направил маленький чайник к чашечке, и тот до краев наполнил ее горячей жидкостью.
«Справедливость и бессмертие», — спокойно ответил его собеседник. Машинально взяв кусок овсяного печения, Том посмотрел на Руку Славы.
— Так уж устроен мир, — развел пухлыми руками Бэрк. — Псы гоняются за котами, а коты гоняются за мышами… Глупо менять его порядок. Кстати, Том, — он внимательно посмотрел на помощника. — Вы составили список проживающих в Британии знатных иранцев?
— Конечно, — Риддл протянул свернутый в рулон пергамент. Карактак Бэрк развернул его и буквально впился колючим взглядом.
— Юсуф Алави… Шехтер Пахлави… Дехан Руфбилани… — забормотал он. — Отменно. Надеюсь Вы понимаете, зачем они нам?
— В Иране много сторонников Гриндевальда. Теперь они захотят избавиться от кое-каких вещичек, — Риддл говорил уверенно, точно знал ответ.
— Именно, — подтвердил Бэрк. — Самое время трясти персов, — его пухлый палец провел по пергаменту, словно очерчивая невидимую линию, — не хотите ли побывать у Рафсанджани?
— Разумеется, могу сходить сегодня, — ответил Риддл, отломив очередную порцию овсяного печения.
— Замечательно… — Бэрк взглянул в мокрое от дождя в окно. — У Вас такая хрупкая болезненная невеста… — Том вздрогнул, только сейчас осознав, что хозяин магазина каким-то образом узнал об Оливии. — Боюсь, у нее может быть опасная болезнь… — Бэрк встал и начал расхаживать по комнате. — Ей обязательно нужно теплое море и сухой воздух с запахом кипарисов…
«Вообще-то она частенько бывала в Ницце», — подумал насмешливо Том. Горбин послушно закивал головой в знак согласия. На мгновение Том представил, как тоненькие белые ножки Оливии идут по морскому песку. Право щупать их и гладить, наслаждаться ее кожей и коленками называется любовью. За право самому надевать на нее туфельки по утрам большинство готово на что угодно: плясать чечетку, ходить колесом, строить козни, убивать…
— Скоро, благодаря сделке, Вы сумеете сделать это… — неожиданно растрогался Бэрк. — Уверен, наши иранские друзья предложат баснословные сделки. Гриндевальд пал, но его проекты должны принести нам много золота.
Том знал, что это предложение — завуалированная форма приказа. Мягко улыбнувшись, он кивнул.
— Могу прямо сегодня, сэр.
— Великолепно. Потрясите его хорошенько, Том, — заметил Бэрк. — Джеймс, — обратился он к нахохлившемуся Горбину, — готовьтесь, к нам вот-вот пожалует мисс Архольдс за ножом гоблинской работы.
— Прибить очередного любовника? — расхохотался
— Это ее проблемы, — лениво отозвался Бэрк. — Наша задача — получать галлеоны, а как говорил римский император Веспасиан, «Pecunia non olet»…
Не дослушав упражнения Карактака Бэрка в языке Овидия и Цицерона (а Бэрк любил разбавлять свою речь римскими поговорками), Риддл бросил взгляд на весело гудящий камин и вышел из помещения. Можно было аппарировать сразу, но Том решил прогуляться вверх по Лютному переулку. Раскрыв зонт, он побрел мимо нависавших серых домов: Хэллоуин выдался дождливым. Бэрк не просто так упомянул об Оливии: видимо, хотел показать, что контролирует помощника и в «Дырявом котле». «Предупреждает, чтобы я не помышлял начать работать на других», — иронично подумал Том. Дождь барабанил по зонту, и он, наконец, решился раствориться в пелене водяных капель.
Дом доктора Бахтияра Рафсанджани находился на мощеной улочке, спускавшейся под гору. Потоки воды, пенясь, бежали по мостовой. Том с наслаждением вдохнул мокрый воздух и посмотрел на закрытое темными разводами небо: гулять под дождем было его любимым развлечением с детства. Должно быть поэтому он не носил капюшон, предпочитая обходиться зонтом. Зайдя под навес, он осторожно постучал в дверь молоточком в форме кентавра. Том ожидал, что его встретит некто, похожий на домашнего эльфа, но ошибся. В окошке появилась голова пожилого смуглого мужчины с небольшой окладистой бородкой.
— От мистера Бэрка? — сухо просил он. Риддл с интересом осмотрел его: иранец был одет не в балахон или халат, а в обычный магловский костюм, словно собирался выйти из дома.
— Именно так, — Том постарался придать лицу как можно более вежливую улыбку.
— Проходите, — к удивлению гостя иранец открыл замок магловским способом и пригласил внутрь. — Извините за беспорядок, — указал он на большие мешки, — распродаю книги недавно умершего Мархута Оберди.
— Нет ли у него чего-то для нашего магазина? — прищурился Том, повесив темно-лиловый плащ.
— Из книг? Пожалуй, я посмотрю по каталогу, какие именно книги могут заинтересовать мистера Бэрка.
Они вошли в просторную комнату, где на ковре лежали большие белые подушки. Том знал об иранском обычае сидеть на полу, и потому ничуть не удивился увиденному. Гораздо больший интерес вызвал у него коричневый ковер с разноцветными рисунками. Во всем его узоре было нечто загадочное, навевающее воспоминание о восточных домах с громадными печами и изразцами.
— «Персик-Хамадан», — кивнул хозяин. Должно быть, так назывался сорт ковра. Том еще раз посмотрел в его смуглое лицо с хищным чуть сгорбленным носом: похоже, перс был искренне рад, что гость заинтересовался его домом.
— Я знаю, что нужно Бэрку, — усмехнулся иранец и отправился в конец комнаты, где стоял маленький сервант. Под стеклом лежал инкрустированный рог из хрусталя. «Должно быть для зелий или чего-то подобного», — размышлял Том над предназначением этого предмета.
— Ему нужен мой пергамент, — продолжал на ходу Рафсанджани. — Пергамент, за который я требую не менее восьмисот галлеонов.
— Восемьсот галлеонов — за пергамент? — с интересом спросил Том. Его внимание привлекли стоявшие на серванте черные кувшины с тонкими длинными ручками.