Тёмный лорд

Korell

Риддл с интересом осмотрел строение. Две башенки были выложены серым базальтом; между ними находился не донжон, а небольшое строение с покатой крышей и маленькими окнами. Стены дома обросли плющом и диким шиповником. Том уже видел богатые дома, и роскошь едва ли могла бы его удивить. Однако сейчас перед ним был настоящий замок, наподобие тех, о которых он читал в книгах.

— Старинный… — сказал Том, обернувшись к Рэндальфу. Пары мокрого тумана поднимались вверх, закрывая верхушки башен и изрядно облетевших деревьев.

— Его вроде в десятом веке заложили, —

охотно откликнулся Лестрейндж. — Правда, с тех пор здесь давно все перестроили. Это, — указал он на строение, — построил мой прадед, что ли.

— В прошлом веке? — поинтересовался Том, с удивлением думая, что замку должно быть не менее четырехсот лет. Приятели вышли на узкий каменный мост через темную речку, ведущий к деревянным воротам.

— Или позапрошлом, — почесал Рэндальф кончик носа. — Знаешь, лучше тебе с отцом поговорить: он точно все расскажет, — неуверенно сказал он.

«Похоже, ты не силен в генеалогии», — подумал Том, глядя на ведущие к речке громадные берега рва. Воды, впрочем, в нем давно не было. Маленькая речушка превратилась в выложенную гладкими камнями дорогу, вокруг которой разрослись плакучие ивы, казавшиеся карликовыми кустами с такой высоты.

Обогнув аккуратно подстриженный газон, Том и Рэй подошли ко входу в замок. Тяжелая дубовая дверь казалась массивной, делая маленькими овалы фамильных гербов. Над входом высилась зубчатая башня с бойницами. Крыльцо было отделано шлифованными плитами из черного гранита. Дверь открыл эльф с острой мордочкой, которую завершал маленький пятачок.

— Прими одежду, — скомандовал Рэндальф. Его спутник с интересом посмотрел, как покорно эльф засуетился мимо шкафчиков.

«Тебе не приходило в голову, что маглы должны вот так выполнять наши приказы?» — усмехнулся про себя Том.

«Ты прекрасно знаешь, Волдеморт, что неспособные и серые не должны поднимать глаза в присутствии высших, — вздохнул холодный голос. — Посмотри на эльфа. Он счастлив своей покорностью. Не может же у эльфа быть комплекса неполноценности от того, что он эльф? Ну, эльф и слава богу».

Том зажмурился, почувствовав приступ головной боли. Смайла тем временем исчезла. Рэндальф знаком позвал приятеля следовать за ним. Осмотревшись, Риддл еще раз поразился с какой поразительной способностью умеют исчезать эльфы, не досаждая господам. Большие зеркала были, видимо, в позолоченных рамах, которые также изрядно поизносились.

— Да, старье, — отозвался Рэндальф, глядя, как гость оценивающе смотрит рамы. — Ничего, женюсь на Элле и починим: у Ноттов денег куры не клюют!

— Надо же… — пробормотал Том. Слушая непринужденный треп Рэндальфа, он до сих пор изумлялся, неужели можно так легко обладать нелюбимой женщиной ради денег.

Холл оправдал ожидания Тома. Тусклый солнечный свет лился в узкие окна с цветными гербами на стеклах, разбрасывая по полу блеклые блики. Темная дубовая обшивка отливала бронзой в золотых лучах. Посмотрев вверх, Том понял, что в доме были невероятно длинные каминные трубы, из-за которых зимой здесь было зябко. Высокие окна украшали витражи и слюда; на стенах были развешены кабаньи и оленьи

головы, смутно видневшиеся в неярком свете люстры. Похоже, семья Лестрейнджей была страстными охотниками бог знает в каком поколении. Глядя на спящих вечным сном кабанов, Том непонятно отчего представил Лукрецию Блэк, прогуливавшуюся в светло-синем платье мимо стены с головами эльфов.

— Идем? — предложил Рэндальф. Том кивнул, рассматривая голову кабана, выражение которой напоминало оскалившуюся ухмылку. Две свечи, прикрепленные по бокам головы, тускло освещали очертания дикой свиньи. Это, должно быть, была последняя ухмылка в его жизни, после которой он не узнает ничего, кроме пустой темноты.

— Пожалуй, — пробормотал Риддл, направляясь вслед за приятелем к маленькой деревянной лестнице.

Пройдя мимо перил, приятели вышли в коридор. Светлые обои и множество зажженных свечей сразу же смягчили пасмурное впечатление от замка. Обои представляли собой узор из дубовых веток, на которых сидели разноцветные птицы — сойки и иволги. При появлении посетителей птахи начали насвистывать мелодию, напоминавшую гам весеннего леса.

— Лесное царство, — с интересом сказал Том.

— От деда остались, — охотно ответил Рэндальф. — Хотел, чтобы и дома у нас был лес. — Том внимательно посмотрел на приятеля, но, ничего не сказав, продолжил слушать птичий гомон.

Столовая оказалась круглой комнатой с помостом для хозяйского стола. Ниже него, судя по всему, должны были сидеть лица низшего звания. В дальнем конце были хоры для менестрелей. Над головой нависал низкий потолок, освещенный летающими факелами. По бокам висело огромное количество портретов людей в разнообразных костюмах — начиная с вельможи эпохи Генриха V и кончая джентльменами в смокингах недавних времен Эдуарда VIII, которые холодно смотрели на потомков и их гостей.

— Отец сейчас в бильярдной, — охотно сказал Лестрейндж. — Скоро выйдет.

— Маги играют в бильярд? — спросил удивленный Том. Бильярд в его представлении был неотъемлемой частью притонов, где магловские жулики сбывали часть награбленного добра.

— Причуда отца, — голос Лестрейнджа дрогнул. — Пристрастился в Италии: там все бредят бильярдом.

— Я много раз говорил Вам, Рэндальф, что не в Италии, а в Германии, — раздался звучный баритон. — Немецкие волшебники, в отличие от наших, не пренебрегают этой игрой.

Том обернулся к резной двери. В столовую вошел мужчина лет пятидесяти с небольшой щеткой усов. Его волосы когда-то без сомнения были иссиня-черными, но теперь стали пегими из-за ранней седины. Огромная черная мантия, напоминавшая тяжелые мантии Диппета, придавала его фигуре лишнюю массивность. Карие глаза с черными зрачками смотрели внимательно, словно выжидая, к чему бы придраться или сделать замечание.

— Герион. Герион Лестрейндж, — представился он, холодно кивнув Тому.

— Том. Том Марволо Риддл, — улыбнулся ему Риддл. От волнения его глаза, как обычно, приобрели синеватый оттенок, но он спокойно посмотрел в глаза отца Рэндальфа. Тот некоторое время смотрел Тому в глаза, а затем усмехнулся.