Тёмный лорд
Шрифт:
I AM LORD VOLDEMORT
«Я Лорд Волдеморт», — прошептал Том. Только сейчас он понял, что получилась неплохая игра слов. Следя за переводами Миранды, он знал, что по-французски «VOLDEMORT» можно понять двояко: или как «смертельный полет», или как «воспаривший над смертью». Лорд, воспаривший над смертью. Нет, лучше — Лорд, победивший смерть…
— В такую погоду грех не погулять во дворе, Том, — раздался слегка разбитый голос. Том вздрогнул: по коридору шел профессор Дамблдор.
— Сэр, — кивнул Том, спрятав пергамент. — Я только сверял контрольную…
— Да, оценки высочайшие, —
Некоторое время Том смотрел ему вслед. Затем, когда Дамблдор ушел, он достал пергамент.
«Не трусь, — прошептал в голове надменный голос. — Том Риддл не мог победить Гриндевальда, но Лорд Волдеморт справится с любой проблемой».
С минуту Том наблюдал за игрой тусклого солнечного лучика и вдруг улыбнулся простоте своей мысли.
— Все будет хорошо, — с восторгом пробормотал он. — Ведь я теперь не просто Том Риддл. Я — Лорд Волдеморт.
Конец первой части
========== Часть II. Глава 20. Неизбежные перемены ==========
Свет люстры погас. Том ждал, когда это произойдет, и все же сам миг наступления темноты застал его врасплох. Синеватый луч осветил экран, на котором появился вид сумрачной площади. В центре горел громадный костер, и пламя, трепыхаясь на ветру, словно осыпало искрами зал. На трибуне выступал невысокий темноволосый человек с острым носом. Закутавшись в серый плащ, он напоминал сухопарого кузнечика. Том сразу узнал его по газетам: это был Йозеф Геббельс, министр пропаганды Рейха.
— … Studenten seid Tr"ager, Vork"ampfer und Verfechter der jungen, revolution"aren Idee dieses Staates gewesen…*
Несколько человек в серой форме бросили в костер стопку книг. Том не знал, в какое время суток происходило все, что он видел, но почему-то был уверен, что ночью. Иногда ему казалось, будто в той стране стояла вечная ночь.
— Ihr Studenten Euch das Recht nehmt, den geistigen Unflat in die Flammen hineinzuwerfen, dann m"usst Ihr auch…
Книги горели по-разному. Некоторые пламя охватывало целиком, и они исчезали в громадной топке. У других загорались по нескольку страниц, и ветер трепал их, то раздувая, то сбавляя пламя. Третьи отлетали в сторону, и огонь затухал, уничтожив пару страниц. Они как будто спаслись от ужасной участи остальных, хотя Том знал, что потом их непременно бросят в тот же самый костер.
— … symbolische Handlung, — eine Handlung, die vor aller Welt dokumentieren soll: hier sinkt die geistige Grundlage der November…
Том не понимал этот отрывистый язык, но чувствовал в нем что-то опасное и злое. Он посмотрел на огромное серое здание и почувствовал, как сердце охватывает страх. Тысячи непрощаемых не хватит, чтобы остановить эту армаду. Тысячи «bombarda» не хватит, чтобы разрушить здание Рейхстага со зловещими куполами. А ведь следом за Вермахтом предстояло одолеть Черный орден СС, победить могущественных «Высших неизвестных», каждый из которых был сильнее десятка авроров, и только затем предстоял поединок с самим…
— Скорее,
— Внимание, внимание! — заговорил сверху металлический голос. — Всем срочно спуститься в бомбоубежище! Воздушная тревога! Воздушная тревога!
Невдалеке слышался вой сирены — звук, к которому Том привык за последние две недели. Ребенок лет шести дергал за рукав маму, прося продолжение фильма. Том посмотрел на его желтый вельветовый пиджачок и вдруг подумал о том, как он спускался бы со своей мамой. Она, наверное, говорила бы что-то успокаивающее. Что-то вроде «не бойся, Том, все будет хорошо». Так, кажется, говорят все мамы. Или не так? Том едва не прыснул от смеха, представив, как высокая миссис Гринграсс ведет за руку перепуганную Эмилию в бомбоубежище.
Через пять минут Том сидел в бетонном помещении, слушая оглушительный грохот взрывов. Помимо Тома в бункере было еще человек двести. Одни сидели на каменном полу, другие теснились на железных нарах. Том снова поблагодарил небо за то, что пошел на пропагандистский фильм: в кинотеатрах, как правило, были входы в бомбоубежище.
— Расступитесь… Расступитесь… — двое санитаров втащили носилки с пожилым человеком, укрытым белой простыней.
— Зажигательные бомбы… — словно невзначай сообщил пожилой военный. — Такими Мадрид в свое время бомбили.
— Мы же не испанцы, твою мать! — громко фыркнул долговязый парень.
— Люфтваффе-то все равно, — стоически заметил седой офицер.
— Я всегда говорил: нельзя им доверять, стервецам, — Том обернулся. Рядом на нарах сидел старик с пьяными голубыми глазами. — Разве можно было доверять бошам? — покачал он головой.
«У него погибла внучка», — пробормотал внутри тонкий голос.
«Гриндевальду нет дела до его переживаний, — усмехнулся другой. — Почему тебя это должно волновать, Волдеморт?»
Поежившись, Том ущипнул себя за ладонь. Это был первый раз, когда он назвал себя Волдемортом. Тому нравился его псевдоним, но он никогда не обращался так к самому себе.
Примерно через час Том покинул бункер и медленно побрел в сторону Воксхолл-роуд. Целые дома перемешались с разбитыми остовами зданий. В прогалинах от попаданий бомб вилась алебастровая пыль и валялись груды обломков от кирпичей. Том никогда прежде не видел, как бомбежка расчищает гигантские пустыри. В отличие от других сирот, Том старался не лазить по развалинам: он слишком боялся покойников.
Однако на этот раз Том изменил привычкам: его внимание привлек серебряный портсигар, валявшийся рядом с убитым мужчиной в дорогом синем костюме. Преодолевая омерзение, Том схватил портсигар и стал рассматривать его крышку: на ней был изображен знак в виде пересекающих кругов и треугольников. Затем взгляд мальчика приметил нечто более интересное: из кармана трупа торчала волшебная палочка.
С минуту Том, как ошарашенный, смотрел на этот предмет. Затем осторожно двумя пальцами достал ее из кармана. Том хотел было пойти дальше, но не успел: сильный приступ рвоты согнул его пополам.