Темный Лорд
Шрифт:
Эльф в ответ только хищно прищурился: похоже, самоуверенный мальчик хочет новой взбучки? Прошлое прошлым, но сколько же можно нарываться?! Он проводил долгим взором гарцующего Карраша и процедил:
– Мне жаль, Урантар, но я, кажется, начинаю понимать, чем твой племянник в свое время не угодил моему собрату.
Дядько окончательно переменился в лице.
– Извини, я сам улажу этот вопрос, - он вскинул голову и, не сводя глаз с лукаво подмигнувшего ему мальчишки, вдруг зло выдохнул: - Так, значит? Похоже, мое слово больше не имеет для тебя значения? И мои просьбы потеряли всякий смысл? Хорошо, учту. И буду вынужден ответить тем же: по возвращении нам с тобой придется ОЧЕНЬ серьезно поговорить. На тему Перворожденных в целом,
– Вполне, - странным голосом отозвался Белик и, внезапно прекратив паясничать, пустил Карраша вдоль тракта неторопливой рысцой, стараясь все время держать взбешенных караванщиков и не менее разгневанного опекуна в поле зрения. Как, впрочем, и эльфов, и повозки, и все остальное. Казалось, его нисколько не трогали многообещающие взгляды снизу и почти слышимый на расстоянии скрип стискиваемых зубов, ничуть не озаботили сжатые в гневе кулаки, укоризненные взгляды Илимы и раненого купца, который до сих пор не мог самостоятельно сидеть в седле. А грозный вид встопорщенных усов и красноречиво поглаживаемые некоторыми, особо буйными типами рукояти ножей его откровенно позабавили. И это вызвало еще большую злость: люди переживали, искренне беспокоились, от эльфов берегли столько времени, чтобы не дай бог не зашибли! Нервы у всех звенят уже, как натянутые струны! А этот засранец без единого словечка исчезает Торк знает куда, так просто заявляется чуть ли не к обеду, строит глазки, хамит уже в открытую, не боясь никого и ничего, а потом невинно вопрошает: а что не так?! Все, хватит! Надоело! Сам виноват! Вот вернется и пусть не жалуется потом, что его неласково встретили, потому что с этого момента ни один из присутствующих не даст за неблагодарного сопляка и ломаного гроша. А если господа эльфы решат спустить с него шкуру, то еще и доплатят за грязную работу, лишь бы самим больше не пачкаться. Мерзавец!
– Прости, Урантар, но я его ударю, - процедил Весельчак, кровожадно косясь на предусмотрительно держащуюся вдалеке фигурку.
Дядько угрюмо промолчал, но, кажется, мысленно согласился.
– Слышишь, Белик?!
– гаркнул вдруг рыжий.
– Если надумаешь пожрать, то имей в виду - я тебя выловлю и отпинаю так, что впредь головой будешь думать, а не задницей, как всегда!
– Какое похвальное рвение...
– Что ты сказал?!
– Говорю, что нисколько в тебе не сомневался, - повысил голос мальчишка.
– Ценю твои теплые и искренние чувства, а также страстное желание пообщаться со мной поближе, но прости - ответить взаимностью не могу. У меня, знаешь ли, нет тех наклонностей, которые позволили бы составить тебе компанию в столь деликатном деле, как нежные ухаживания. Я, правда, не подозревал, что эти наклонности есть у тебя, но теперь буду знать точно. И другие, боюсь, тоже.
Весельчак чуть не задохнулся от возмущения.
– Ты... ты... ах ты, сволочь малолетняя! Сопляк! Неблагодарная скотина!
– Приятно познакомиться! Вот ты, значит, каков на самом деле? А до чего здорово притворялся! В бродячем балагане раньше не пробовал подрабатывать?
– Гр-р-р!!!!
– О! Малыш, ты слышишь? Он тебя дразнит!
– ГР-Р-Р-Р-Р-Р!!!!
– немедленно взревел оскобленный до глубины души гаррканец, наглядно продемонстрировав нервно вздрогнувшим людям разницу в классе.
– Хватит!
– ровно велел седовласый, и Белик послушно умолк. Только заставил Карраша немного ускорить шаг, постаравшись отдалиться от уже закипающих попутчиков и невероятно мрачного опекуна еще больше.
Несколько часов с обеих сторон было тихо. Мальчишка гордо восседал на спине своего свирепого зверя, по-прежнему держась на грани видимости. Караванщики затаили зло внизу. Кто-то мстительно предложил выловить дрянного пацана и всем скопом отпинать за наглость, но потом решили повременить до вечера - жарко. Весельчак кровожадно косился, но вслух о смелых мечтах и том счастливом
Дядько нашкодившего племянника демонстративно не замечал.
Карраш притих тоже, только иногда странно поглядывал за спину и временами вопросительно поскуливал, будто беспокоился о перешедшем всякие границы хозяине. Особенно, если сверху раздавалось тихое покашливание или беззвучный прерывистый вздох, как бывает, если кто-то надолго задерживает дыхание или старательно давит рвущийся наружу стон. А может быть, плач? Он не всегда понимал в этом разницу. Но мальчишка каждый раз успокаивающе кивал, зачем-то смахивал со лба надоевшую челку и, наскоро пошарив в карманах, излишне торопливо пихал за щеку какую-то травку. Потом снова надолго застывал неподвижной статуей и, неестественно выпрямившись, вперивал такой же неподвижный взор прямо перед собой. Казалось, напрочь позабыв про повозки, разгневанных попутчиков, сурового дядюшку и то, что по возвращении его будет ждать очень теплый прием. Такой теплый, что его задница просто вспыхнет от "радости" и потом еще будет о-очень долго дымить - в знак того, что мирная встреча с дядюшкиным ремнем прошла "на ура".
Походный обед прошел в таком же мрачном безмолвии. Белик спуститься с холмов не соизволил и то время, которое уставшие от постоянного напряжения люди потратили на отдых, терпеливо проболтался поблизости. Все в той же неестественной позе напряженного ожидания и в ненормальном молчании. Даже разминать ноги не стал, с седла не слез и вообще почти не шевелился, только взгляд голубых стал еще более напряженным и полным нехороших огней. Впрочем, его никто и не звал - люди были слишком злы, чтобы любезничать. Затем караван, наконец, тронулся дальше, а он просто молча пристроился на прежнее место.
– Белик!
– не выдержала, наконец, мягкосердечная Илима.
– Может, ты есть хочешь?
– Нет, спасибо.
– А пить? У меня воды немного осталось!
– Много пить - вредно, - так же ровно отозвался мальчишка.
– Ты разве не знала? От большого количества воды люди пухнут, а у эльфов появляется повышенная раздражительность.
– К'саш!!! Я тебе покажу - раздражительность!
– Вот и я о том же, - пацан насмешливо покосился на взбешенного Элиара.
– Видишь? Первые признаки, как говорится, на лице. Осталось только стрелой кинуться, и все - картина будет полной.
Таррэн только головой покачал: кажется, Белик окончательно сошел с ума. Или бредит, потому что ничем иным это самоубийственное хамство просто невозможно объяснить. Хорошо, что Светлым хватило ума не воспринимать его слова всерьез!
– Белик? Ты вообще здоров? На солнце не перегрелся?
– вдруг тихо спросил Страж, внимательно посмотрев на племянника.
– Какая муха тебя укусила?
– Да по голове его слишком сильно треснули, - пробурчал рыжий.
– Так, что все мозги отшибло, и они вытекли через задницу!
Белик немедленно умолк, но поспешно отвел странно горящий взгляд, а спустя пару минут и вовсе остановил тревожно всхрапывающего гаррканца, пропуская длинную вереницу телег впереди себя. Он терпеливо дождался, пока караван удалится на значительное расстояние, долгим взглядом проводил исчезающие за поворотом телеги и с облегчением вздохнул, когда стало ясно - преследовать и загонять его на манер дикого зверя больше не собирались. Лишь после этого устало потряс головой, отгоняя противных мушек перед глазами, и, пользуясь тем, что никто не видит, утер со лба обильно струящийся пот.