Тёмный маг. Книга 3. Перепутье

Ключевской Алекс

– Почему?

– Леопольд Демидов действительно очень сильный маг, но в нестандартных ситуациях он… как бы помягче выразиться… – Вячеслав потёр переносицу. – Он склонен к паникёрству и некоторой истерии. Идеальной кандидатурой был бы Гаранин, но…

– Но ситуация с ним сейчас не слишком понятна, и вряд ли он захочет крутиться в окружении аристократии, где сможет встретиться со своим отцом, – хозяин кабинета сверлил взглядом папку с документами, лежащими на столе. – Кого Клещёву всё-таки удалось к себе заманить?

– Романова, обоих братьев Войковых и Штейна. – Ответил Троицкий.

– Все старшекурсники с Первого факультета.

Неудивительно.

– И неутешительно. Все эти семьи всегда были на пике революций, так что этот выбор Клещёва вполне ожидаем. Вот что: пока у нас нет своих глаз и ушей в ставке «Детей», предлагаю выбрать выжидательную позицию.

– Этого не потребуется, – после непродолжительной паузы проговорил хозяин кабинета. – Мои эрили дали семьдесят процентов на то, что очень скоро высшей знати станет не до революций. И это будет продолжать в течение нескольких лет. То, что начал Наумов, сейчас как эффект домино запустил кризис преимущественно среди древних Родов. – Он поморщился. – Ты же знаешь, насколько сильно многие Рода связаны именно экономическими узами. По-хорошему их давно нужно было прижать, но вот так… Собственно, без финансирования, только с отпрысками богатейших семей, переживающих не лучшие времена, революция обречена на провал.

– Ты думаешь о том же, о чём и я? – нахмурился Троицкий.

– Дмитрий – идеальный кандидат, Слава. Он не просто Тёмный, он Лазарев, и даже теоретически не сможет попасть под влияние магии разума Клещёва.

– Он ещё ребёнок, – весь вид Вячеслава просто кричал о том, что он против того, чтобы его крестник стал как-то замешан в эти игры.

– Да, они пока ещё дети. Вся его тройка. У меня планы не только на твоего крестника. У нас будет время их подготовить, и никто не станет их принуждать, боже упаси. Тем более что с Лазаревым это не сработает. Мы с тобой всё объясним и сделаем предложение. Это будет только его решение, работать с нами или нет. Если Дмитрий пошлёт меня так же далеко, как Гаранин Клещёва, ну что же, будем искать другой вариант. – Спокойно проговорил хозяин кабинета.

– Как бы то ни было, Наумов дал нам время, поддавшись какой-то иррациональной сентиментальности, – Троицкий покачал головой. – Разорить Георгия Гаранина – это жестокий и хорошо продуманный план. Я так понимаю, именно он сработал как эффект домино? – Хозяин кабинета кивнул. – У Наумова достаточно преданных помощников, которые точно доведут это дело до конца. Ты прав, очень скоро аристократам станет резко не до бредовых идей Клещёва. Без штанов бы не остаться.

– Что нам делать с Романом? – через очередную минутную паузу спросил хозяин кабинета. – Он один из самых перспективных и сильнейших магов. Он сейчас на перепутье и растерян. Я могу взять его к себе. Мне такие люди пригодятся.

– Я ничего не буду делать. И тебе не советую, – покачал головой Троицкий.

– Ты всегда его защищал, дал ему шанс, хотя мог передать все данные в специальный отдел, когда меня ещё здесь не было. Что изменилось? – нахмурился хозяин кабинета, внимательно разглядывая Тёмного.

– Мои школьные эрили по моей просьбе составили карту вероятностей на Романа Гаранина.

– На таких, как Гаранин невозможно составить карту вероятностей, – возразил хозяин.

– Можно, если вероятность составляет больше девяноста процентов при любых даже незначительных отклонениях. Они дают девяносто девять процентов, что при первой же встрече отца с сыном, Георгий его убьёт. Ну, здесь и без эриля

всё понятно, ведь это с согласия Романа началась экономическая встряска. Но даже это не главное. Если мы вмешаемся, то в девяноста пяти процентах столкнём Георгия и Романа в ближайший год, а там, смотри пункт номер один.

– Не слишком радужная перспектива для Романа, – потёр лоб хозяин кабинета.

– Ещё какая. И на десерт. В девяноста восьми процентах его целью станет это, – Троицкий вытащил из сумки папку с документами, бросил её на стол и подтолкнул в сторону собеседника. Хозяин кабинета открыл её и принялся внимательно изучать её содержимое.

– Вы уверены? Ты сам говорил неоднократно, что он не проявляет агрессии к другим. Рекруты Клещёва не в счёт. Тогда для него был переломный момент, и он должен был решить, принимать сторону Наумова или нет.

– Сейчас для него тоже переломный момент. Тем более, кровь не водица. Гены, в конце концов, возьмут своё. Как бы он ни старался сдерживаться, – пожал плечами Троицкий.

– Это нам даже выгоднее, чем взять его под своё крыло. – Наконец, проговорил хозяин. – Нам нужен свой человек там, особенно если он сможет наложить вето на определённые невыгодные для нас решения во время проведения Совета.

– Клещёв хочет подмять под себя низы общества? – Троицкий приподнял бровь. – Это достоверная информация?

– Да. Но я до этого момента даже не знал, как можно будет этого избежать. Сейчас у нас есть реальный шанс перекрыть ему доступ к дополнительному источнику дохода и сфере влияния. Хорошо. Наблюдаем и держим руку на пульсе.

– Не боишься, что может что-то пойти не так?

– Если возникнут непредвиденные осложнения, я сворачиваю операцию «Дети Свободы». Лидеры, естественно, будут уничтожены: несколько несчастных случаев, ничего лишнего.

– Ну-ну, – Тёмный покачал головой. – Нет ничего опаснее обычного человеческого фактора, из-за которого может пойти насмарку самый гениальный план. Надеюсь, в нашем случае ничего подобного не произойдёт.

– Поживём-увидим.

– Дожить бы, – фыркнул Троицкий, развалившись в кресле и прикрыв глаза. Его не оставляло ощущение, что в этот план уже вмешается пресловутый человеческий фактор. А своим предчувствиям он привык доверять.

****

Три недели полной изоляции. Три недели абсолютного покоя. Купол скорби накрыл поместье, и никто не мог потревожить тех, кто находился внутри него. Никто не отдавал таких распоряжений, да никто из нас просто не знал о них. Создавалось впечатление, что дом сделал это самостоятельно.

В который раз удивляюсь гениальности своих предков. Купол скорби – это они отлично придумали. Есть время разобраться в себе, смириться с потерей. Ведь иногда сочувствие окружающих делает боль просто невыносимой.

Мама первое время много плакала, а я не мог. Все слёзы я пролил тогда, в теплице. Главное для меня сейчас было не сорваться, потому что с моей магией стали твориться очень странные вещи. Если раньше я её практически не чувствовал, то сейчас я её не контролирую.

Хорошо хоть, слуги Семьи всегда были настороже и уже затушили пару начинающихся пожаров, а также спасли нас от замерзания. Почему-то вне зависимости от моего настроения, стены в доме то начинали покрываться льдом, то вспыхивали, объятые синим пламенем. Нам повезло, что пламя оставалось всегда пламенем, независимо от цвета и, как обычный огонь, тушилось обычной водой.