Тёмный маг. Книга 3. Перепутье

Ключевской Алекс

– Что случилось? – прямо спросил я.

– Это не телефонный разговор. У меня, хм, сейчас некоторые проблемы, с которыми помочь справиться можешь только ты, – быстро проговорил он.

– Ты знаешь, где я живу? Сможешь приехать?

– Знаю, но я по какой-то причине не могу переступить порог твоего поместья. Твой отец говорил, что это связано с какими-то защитными чарами, ещё несколько веков назад наложенных на дом, – с некоторой заминкой ответил он.

– Ты был у меня дома? – эта новость, по правде говоря, сбила меня с толка.

О том, почему он попасть в дом ко мне не смог, было понятно и так. Всё-таки Лазаревы и Гаранины в своё время не мирно расстались. От этих психов всего можно

было ожидать, поэтому предки перестраховались, чтобы никто из членов этой кровожадной семейки не смог без ведома Лазаревых в дом проникнуть.

– Об этом я и хочу с тобой поговорить. Я смогу приехать в Тверь через три дня.

– Хорошо. Давай встретимся в Твери в кофейне «Лисана» в шесть вечера, – назвал я первое вспомнившееся мне заведение.

– Спасибо. Я постараюсь не опоздать.

Я повесил трубку, глядя на явно заинтересованного Гвэйна.

– Понятия не имею, что происходит, – тихо проговорил я. – Надеюсь, я не пожалею, что согласился на эту встречу.

Глава 2

Мама решила не откладывать поход в банк, а мне было всё равно. Машины в поместье были. Водители тоже. Правда, начальник гаража сообщил, что через пару дней им нужно будет уехать, чтобы перезаключить договор. Так что, нам скоро придётся столкнуться с некоторыми неудобствами. Но и на это мне было плевать. Тверь была недалеко, и я вполне мог дойти до неё пешком, как делал не раз. В крайнем случае человечество уже очень давно придумало такси.

Уже на следующий день, после снятия купола и получения приглашения, мы с мамой сидели в небольшом кабинете и разглядывали расположившегося напротив мужчину. Выглядел он очень представительно. Высокий брюнет, хорошо сложенный, с внимательным взглядом зелёных глаз, кажущихся при искусственном освещении очень неестественными.

Костюм, который на нём был надет, стоил небольшое состояние. Это было понятно, даже мне. Хотя я не разбираюсь в подобных тонкостях. Глядя на него, я рефлекторно одёрнул рубашку, в которую был одет, впервые в жизни ощущая себя в такой простой одежде не совсем комфортно.

Стиль разговора этого мужчины был очень интересным, а голос вкрадчивым. В общем, после минутного общения с ним, мне показалось, что он мысленно отобрал у меня последнее, причём на совершенно законном основании.

– Моё имя Артур Гаврилович Гомельский, я являюсь поверенным господина Наумова уже много лет. Могу ли я начать?

– Простите, – перебил я его, чтобы сразу разъяснить некоторые вопросы, возникшие у меня в голове, как только мы переступили порог монументального здания этого элитного банка. – Как Александр Наумов стал клиентом вашим клиентом? Насколько я помню, просто так это не сделать. Особенно когда большая часть капитала находится в другой стране.

– Вы неплохо осведомлены в подобных нюансах, – ответил Артур Гаврилович. – Об этом я хотел поговорить с вами после оглашения завещания, но раз вы сами подняли этот вопрос, то начнём с него. Александр Юрьевич Наумов, после того как официально вас усыновил, стал, Дмитрий Александрович, вашим опекуном официально, а неофициально – консортом Семьи Лазаревых. Разумеется, это не та информация, о которой пишут в газетах. – Он пристально посмотрел на меня.

– Я понимаю, – пробормотал я.

– Очень хорошо, тогда продолжим. Счетами Семьи, в своё время занимался ваш биологический отец Казимир Артёмович Пастель. Официально эти счета принадлежат роду Пастель, а не официально… Вы понимаете, – я согласно кивнул. Конечно, понимаю, что же здесь непонятного. Но… счета Семьи? Серьёзно? – Согласно договору банка с императором Василием Лазаревым, счетами семьи может распоряжаться либо глава Семьи, достигший

совершеннолетия, либо консорт при несовершеннолетнем главе Семьи, как в вашем случае. Мы сами связались с Александром Юрьевичем в своё время и предложили перенести все вклады рода Наумовых в наш банк, чтобы мне, как поверенному Семьи Лазаревых, было проще ими управлять. Разумеется, я также предложил Александру Юрьевичу свои услуги в качестве поверенного, опять-таки для того, чтобы счетами было удобнее управлять. Господин Наумов согласился без возражений и стал почётным клиентом нашего банка, – улыбнулся Гомельский, глядя на меня, не мигая. Я же готов поспорить на что угодно, что он эриль, и далеко не слабый. Даже не знаю, почему мне это в голову пришло, я ведь даже не пытался нити его дара рассмотреть.

– Счета Семьи, которыми в своё время распоряжался Казимир. Мне не послышалось? – спросил я, повернувшись к матери. Она лишь недоумённо пожала плечами. Похоже, и правда не знала ничего об этом.

– Разумеется, вам не послышалось. У Семьи были значительные накопления, и Казимир Артёмович вполне мог ими распоряжаться, как глава Семьи Лазаревых.

– Неофициально, – ядовито добавил я.

– Естественно, – невозмутимо ответил Гомельский. – Деньги с основных счетов Семьи он никогда не снимал, довольствуясь лишь средствами от процентов по вкладам. У него на самом деле были весьма скромные запросы. Вы можете ознакомиться с этим. – Он протянул мне довольно увесистую папку. Открыв первую страницу, я пробежался взглядом по исписанному листу. После чего поднял глаза на Гомельского.

– Это что?

– Хм, – он встал, вышел из-за стола и заглянул на лист, который я всё ещё держал в руках. – Конкретно это – счёт, открытый Казимиром Артёмовичем, куда начислялись проценты по вкладам.

– Да откуда столько денег? – не выдержав, воскликнул я, после чего прикусил язык.

– Ваши предки были очень обеспеченными людьми и держали большую часть своего состояния в нашем банке. Наша многовековая репутация основана не на пустом месте. Ни единый медный рубль не пропал со счетов Семьи, несмотря на падение империи, – не скрывая гордости, проговорил Гомельский, занимая своё место напротив нас.

– Почему тогда Казимир пытался вынести из дома некоторые вещи? – тихо спросила мама. – Например, портрет неизвестной, датированный пятым веком Тёмной империи? Это чудовищно ценная вещь, а он, получается, продал её за бесценок.

– Казимир Артёмович не продавал эту картину. Он её проиграл, – ответил ей Гомельский, а я закатил глаза. Мой папаша ещё и игроком был. Я в восторге от этой новости!

– А разве игры ведутся не на деньги? – довольно вяло спросил я.

– В основном, да. Но, полагаю, Казимир Артёмович решал проблему таким образом, чтобы не привлечь наше внимание. Чтобы мы не могли вмешаться. – Гомельский поджал губы. – В итоге, я всё равно узнал и уговорил Казимира Артёмовича больше так не делать. Мы выкупили картину, к счастью, её не успели пустить на аукцион. Сейчас она находится на хранении в депозитном сейфе, как и большинство Тёмных артефактов Семьи. Дмитрий Александрович, вы можете ознакомиться с полным перечнем вот здесь.

Гомельский протянул мне очередную стопку бумаг. У меня не в первый раз возникло впечатление, что он маму попросту игнорирует. Я автоматически взял всю стопку и положил в карман. Потом ознакомлюсь. Может даже картину эту верну на стену в галерею поместья. Сдаётся мне, что она не одна пылится в депозитном сейфе.

– Почему после смерти Казимира Артёмовича вы ничего не сказали о наследстве? – тихо поинтересовалась у него мама.

– Потому что распоряжаться счетами может только глава Семьи или консорт при несовершеннолетнем главе Семьи, – терпеливо повторил Гомельский.