Темный менестрель

Марина Х

Был нолдорам от Эру дан

Сей редкий дар — ковать металл,

И вот наместник Феанор

Вошел в историю. С тех пор

Воды уж много утекло

И много времени прошло.

Он захотел на сотни лет

Хранить нетленным Свет Дерев.

Создав прекрасный Сильмарил,

Он сердце Манве покорил.

Но Моргот, Вечный Черный Враг,

Проник и выкрал Свет Дерев,

И Феанор поднял мятеж.

В Митриме, в битве умерев.

Он проклял Черного Врага

И Клятву дал — трубить в рога,

Начав сраженье против зла:

“Пускай не я, моя б взяла”

И сыновья его клялись

Ответить злом на зло врага.

Но месть в проклятье превратив,

Не поняли, что та сладка.

Был проклят нолдорский народ,

Лишен внимания Владык.

Изгоем прозван средь своих

После Резни над синью вод.

Но был герой Эарендиль.

Рискуя бытием своим,

Направился он в Валимар,

Искать внимания Валар.

Эарендиль, Скиталец Вод,

Освободил он свой народ.

И помнят до сих пор Эльдар

Про Сильмарил, что вознесен

Эарендилем в небеса.

Так убрана была несчастий полоса.

Эпоха Вторая. Времена мира, так они назвали время, наступившее после триумфальной победы над Морготом в Войне Гнева. Вот только одолели Врага не нолдор, а прибывшие на помощь силы Валинора в лице напыщенных Ваньяр, валинорского зверья и Эарендиля, мы же к этому времени почти все вымерли и по большей части — своими же стараниями, но речь не об этом. В послевоенные дни началось активное строительство кораблей у берегов Западного Моря, оттуда многочисленный флот Эльдар отправился под парусами обратно на Запад, чтобы никогда уже не вернуться в земли скорби и войны. Ваньяр с триумфом возвращались в Валинор под белыми знаменами, радость их победы омрачала лишь потеря сильмарилей из венца Моргота, ведь они прекрасно понимали, что драгоценности эти никому не удастся вновь найти и собрать вместе, для этого пришлось бы разобрать весь мир по кирпичикам, ведь за исключением вознесенного на небеса сильмарила, другие два камня были потеряны. Один был брошен в огненное ущелье, а иной отправился на дно Великого моря. Сейчас я стоял на берегу и провожал взглядом исчезающие за горизонтом корабли. Я — последний из Дома Феанора, но отрекшийся от родного отца, увидевший воочию силу и одновременно беспомощность Валар. Осознавший, что нет этим Богам никаких дел до бед Средиземья, а значит и до меня... тоже не будет. Великая Битва и падение Тангородрима — темной крепости Моргота и одной из величайших существовавших в Арде твердынь, нанесли серьезные повреждения Средиземью, и сильнее всего пострадал Белерианд — земли эльфов, ныне лежавший в руинах и еще многие северо-западные территории оказались накрыты волнами Великого Моря. Иными словами, если раньше был континент аналогичный Евразии, то после катаклизма осталась одна Европа. Правда площадь самой Арды многократно превышала площадь материков Земли...и не была ограничена в расширении за счет сил Валар, что могли поднимать земли со дна морей. На востоке, в Оссирианде, обрушились стены Эред Люин, в южной их части образовалась огромная

брешь, сквозь которую на землю хлынули морские воды. В новообразовавшийся залив впадала сменившая русло река Ллун, поэтому и сам он носил аналогичное название. Территории эти Нолдор называли в старину Линдоном, и название сие сохранилось, здесь по-прежнему обитали многие из Эльдар, не желавшие покидать земли, где так долго жили и воевали. Повелителем этих эльфов теперь был Гил-галад, сын Фингона, в свите его был и Элронд Полуэльф — сын Эарендиля Морехода и брат Эльроса — первого короля Нуменора. На берегах залива Ллун эльфы построили свои гавани, получившие название Митлонд (Серые), здесь стояло на рейде множество кораблей, поскольку залив оказался на редкость удобной и безопасной естественной гаванью. Время от времени корабли Эльдар покидали Серые Гавани в надежде бежать от тьмы, опустившейся на землю; ведь милостью Валар Перворожденным по-прежнему было дозволено пользоваться Прямым Путем на запад. Таким образом, они при желании могли присоединиться к своим сородичам, обитавшим на Тол Эрессеа и в Валиноре, что лежали за гранью окружающих морей. Валинор снова был открыт эльфам... Прочие же эльфы наоборот отправились вглубь Средиземья, по большей части то были Телери, пережившие падение Дориата и разрушение Оссирианда. В лежащих далеко от моря лесах и горах Сильванских эльфов они основали свои королевства, хотя море по-прежнему жило в их сердцах. Лишь нолдоры, и я в их числе приблизились к подножью великих гор поближе к гномьим пещерам Хазад-дум, которые эльфы называли Хадходрондом, а впоследствии — Мория. Строительство шло весьма быстро, гномы еще помнящие пользу, которую им принесли нолдоры (драгоценные камни мы им принесли, а не пользу!) согласились помочь и из быстро обосновавшегося эльфийского города была проложена дорога к западным вратам Мории. Дружба эта принесла немало выгоды обеим сторонам. Гномы добывали нам руду и драгоценные камни, а мы делились изготовленными изделиями. Гномы сами по себе великолепные кузнецы и ювелиры... были. Гномы смертны, знания и навыки накопленные ими могли в любой момент бесследно исчезнуть. Ремесленники Гвайт-и-Мирдайн (фирма однако, я в шутку предлагал назваться Феанор и сыновья, но нолдоры не оценили), наши мастера, сохранившие и накопившие свои умения со времен Валинора, превзошли даже предыдущих мастеров нашего народа, кроме Феанора (ну это они так думают). Народ ювелиров, так нас прозвали и величайшим среди них по праву считаюсь я — ныне Келебримбор, а не Тьелперинкваро, вместе с соратниками использующий восьмилучевую Звезду Феанора, как клеймо подтверждающее качество работы и печать. Эрегион — земли лежащие у подножья гор, люди изредка прибывающие сюда назвали их Холин. Каменистая пустынная местность недавно стала заростать садовыми плодоносящими деревьями, семена которых люди привозили сюда в качастве оплаты, так как не каждое из многочисленных королевств людей могло оплатить нашу работу монетой, будь то меч, доспех, подкова или ворота. Так как каждая вещь выходящая из наших рук, несла в себе магию и была надежней и прекрасней всего, что видели до этого люди. Фактически за счет работы кузниц и живет наш город, отчего уважение ко мне среди сородичей весьма высоко и я даже вполне могу считаться их лидером, пусть и имею звание Лорда, лишь номинально, так как власти после отречения от отца я не имею, иначе я вполне мог претендовать на звание Короля Нолдоров как и Гил-Галад. Все же он из Второго дома, а я из Первого. НО, моих советов прислушиваются и я этим доволен. Насчет эльфийских чар я смог разобраться. Благодаря обучению у Финрода Фелагунда мне были отныне подвластны иллюзии, или точнее ношение личины и то в разумных пределах — я должен оставаться гуманоидом и тогда чары будут обманывать все пять органов чувств. Не очень-то правда у меня получается их поддерживать — слишком тонкая работа. Так же мне стали доступны разнообразные зачарования, но это и так понятно — артефактор же. Но вот создать какой-нибудь огненный шар уже не выйдет... на эльфийской магии. Но вот зажарить орка Светом Души я сумею, что и старался вплести в свои клинки. Правда был один отвратительный на мой взгляд побочный эффект, от которого я не могу избавиться — при наличии рядом живого носителя Черной Крови, клинок... начинал светиться. Голубым. Мои глаза испускают голубое сияние, особенно во время переживания сильных эмоций. Как мне сказали собратья — я пропитан Светом Дерев поэтому я сильнее в этом плане и скрыть такое сложно, а почему такой цвет, так он у каждого свой. Но задумывается, что светиться должна рунная вязь, а не весь меч... Именно Свет я использую как оружие, клинки его и вырабатывают. Сначала я пропитываю заготовку, просто держа ее в руках, а затем выковывая клинок, руны задают направленность, то есть что этот Свет должен делать. Весь этот процесс сопровождается с моей стороны таким световым шоу при каждом ударе молота, что те ослепляющие гранаты, которые в меня бросали маглы, кажутся огоньками Люмоса, отчего ко мне редко кто рискует заходить когда я занят — есть нешуточный риск на полчасика ослепнуть, а кую я обычно безостановочно по несколько дней подряд, отчего дым из трубы застилает небо... Меня терпели долго, но видимо даже мое грозное лицо, с глазами из которых Свет стелется туманом, недовольное тем что меня прервали, не остановило их от претензий. И неба им ни днем, ни ночью не видно, воняет ужасно, и цветы на клумбах вянут... И что вы думаете я сделал? Прекратил работать? Нет! Я отлил металлическую трубу, понавырезал на ней руны и обложил ее (едва ли не матом) камнем. Вся эта конструкция заменила дымную трубу моей кузни. В общем, все стали довольны — дым невидим и не пахнет. Впрочем довольны не все — какую-то птицу закоптило прямо в воздухе — температура-то никуда не делась. В общем нужда — двигатель прогресса, мои соплеменники заказали такие же трубы и теперь Ост-ин-Эдхиль промышленный и экологический чистый город! (А что? Первый эльф астронавт в Арде уже есть). На эти трубы у гномов сразу потекли слюньки, хоть тазик подставляй. В Хазад-думе конечно очень хитроумная система вентиляции, но она ни в какое сравнение не идет с очистителями. Этот масштабный проект нас (меня) озолотил и поселение наконец приобрело завершенный вид. Ост-ин-Эдхиль — Крепость Эльдар, наконец оправдывает свое название, став великим городом-крепостью. А я приобрел личную кузницу — одновременно мой дом и приемная заказов, с лавкой и изделиями на продажу. Согласитесь — для начала не плохо. Мои мечи заколдованы нести врагу урон и делаются как и остальные эльфийские. А вот дальше я схитрил. Эльфы этого не знают, но вид урона и его степень, и кому конкретно он должен вредить, зависит от имени клинка. Я часто уже встречал оружие соответствующее своему имнени, но они такими создавались, а имя подтверждало эффект. Я же делал все клинки зачарованными на урон, а вот какой уже зависит от названия, на эльфийском разумеется, заложив в каждый клинок Базу Слов и их Соответствующих эффектов, после чего чары закрепляются и их изменить уже нельзя. Умный меч, не иначе. Но все равно мне не нравится, что они приобретают эту чертову иллюминацию! Защитные чары которые я освоил (ну там, прочность, система свой/чужой, сокрытие...) и мои изделия, когда я работаю всей ватагой эльфов, приобретают нормальное свойство — руны светят, когда от них это требуется. А вот с оружием не везет, требуется доработка. Но мечи приобретают, не гномы разумеется, а люди и иногда эльфы. Товар у меня редкий и штучный. Все мои клинки весьма известны. Но с заказами ко мне на заколдованное оружие все же обращаются редко, как-никак цена баснословная. Подвал. У каждого домовитого эльфа есть погребок с вином или если он очень богат — сокровищницей. У меня же тайная мастерская, найти сюда вход сложно, а войти невозможно, он заколдован мною и не пустит никого кроме меня. Здесь я пытаюсь использовать эльфийскую магию по принципу земной. И кое-что получается. И отталкивающие чары, и самоочищающиеся и т. п. Было бы куда сподручней использовать маг-ядро но... Я НЕ МОГУ ДО НЕГО ДОБРАТЬСЯ!!! Ядро магии закрылось от меня, оно сжавшись в плотный клубок, как будто пряталось от Света, что насыщает мое тело. Я знаю что у него цвет черный с изумрудными всполохами. От него исходят эманации превосходства и власти, уверенности и беспощадности... Тьмы наконец. И моя природа как существа светлого противится этому... Мда-с. Я как-то подзабыл, что Блэки вообще-то темный Род. Певереллы же вообще повязаны со Смертью, что опять таки неестественно для вечноживущего огонька эльфийской души, что даже понятия такого не знает. Слизерины те еще химерологи — создавали новых существ, что эльфам кажется извращением и надругательством над природой, так как создать жизнь с нуля они не могут, в отличии от Валар и Илуватара... Гриффиндор, тут вообще не ясно, вроде боевые маги... все должно быть в порядке. Остальные четыре Рода нейтральны, но общий уклон у меня выходит на темную сторону. Вероятно, что если я докопаюсь до ядра, моя сила будет казаться эльфам ересью, как темные искусства Моргота и меня наверняка попытаются поймать и торжественно сжечь/скормить орлам/псам. А Свет Души, при неправильном достижении ядра, имеет риск исчезнуть...

Я работаю с полоской металла, толщиною с палец. Металл податливый, восхитительно уступчивый и повинуется моему малейшему касанию. Но я знаю, что он может быть и чрезвычайно прочен — все зависит от метода ковки. Металл имеет ощущение чистоты и легкости, ибо он не несет налета тяжелой силы Моргота. Прежде всего металл дорогой, постоянно уменьшающийся в своем количестве в Эред Люин. Мифрил, именно я дал название этому диковинному серебру, обнаруженному гномами в Мглистых горах. Металл оказался чрезвычайно редок и труднодоступен, его добыча почти невозможна. Мне сказали, что его больше мне поступать не будет — гномы осознали ценность серебра из их гор. Это последний слиток мифрила в моем распоряжении. И я создаю себе венец... я заслужил его. Готово. Я вытянул перед собой клещи с остывающим изделием и повернувшись к чаше с водой, погрузил в нее венец. С шипением из чаши повалил пар. Подождав некоторое время, я вытащил получившийся головной обруч и положил его на поднос. Придирчиво осмотрев изделие, я остался доволен. Корона Светлого Лорда, так я в тайне назвал венец. На днях мне поступило предложение от самого Гил-галада занять должность Господина Эрегиона и войти в Совет, что было несколько неожиданно, так как я уже смирился с тем что с репутацией семьи, могу рассчитывать максимум на звание одного из Лордов города Ост-ин-Эдхиль. Вот не думал что однажды стану королем одного из эльфийских царств. Предложение было обосновано моими личностными качествами (Не верю!) и возрастом в эпохи. А так же тем, что я подаю пример нолдорам своим нежеланием возвращаться в Аман к остальным уплывшим. И даже родившись на Валиноре в эпоху цветения Двух Дерев, предпочитаю оставаться в Средиземье. Что королю всех эльфов очень импонирует. Еще бы, если хотя бы ремесленники из нолдоров уйдут — это будет плохо. Так что это такой продуманный политический ход. Вот только думается мне, что когда синдары, телери и сильваны узнают о том, под Чьим знаменем оказывается стоит их главный поставщик артефактного оружия — Эрегиону придется туго. А родич братоубийц в Совете заставит предыдущих жертв оных, шипеть и плеваться в мою сторону. Отвлекшиль от размышлений и стянув рукавицы, я поднял еще теплый обруч и потянулся за тряпкой. Очистив венец от копоти я удостоверился что править ничего не нужно и занялся полировкой. И вновь задумался о короле. Это упоминание о моем возрасте мне было понятно, но это обоснование придумал явно не Гил-галад. Скорее кто-то из его советников. Король по меркам Эльдар довольно молод (~350 лет), но пусть Совет и имеет довольно большое влияние на короля, достаточно мудрых среди них, чтобы к ним прислушивался Гил-галад, мало. В Совет входят представители всех народов эльфов и нолдоров среди них ничтожное число, а я еще имею и более близкое с королем родство, чем большинство. За исключением Галадриэль из Лотлориэна, но она отстаивает в первую очередь интересы Золотого леса. Я часто слышал, что склонность короля к плаванию на корабле в одиночку, вызывает у советников нервный припадок: как же, король ведь может и погибнуть, а у него даже наследника нет! А вдруг он однажды не удержится и на Валинор уплывет?.. Эх, как они тогда правы. Только верность Верховному королю удерживает эльфийские народы, мирно сосуществовать рядом с теми, кто убил их близких и если с королем что-нибудь случится — хрупкий мир развалится. Так что я уверен, что вся эта канитель с предложением титула вполне обоснована, но не думаю что мне дадут особо разгуляться, я фактически никто на политическом поприще. Просто на редкость породистый эльф. Полюбовавшись сиянием получившегося у меня отрибута власти, я подошел к закрытому куском толстой кожи, зеркалу. Увидев замусоленную черную рожу я вздохнул и отложив обруч, пошел по быстрому приводить себя в порядок. Я много часов трудился в кузнице и приноровился за тылячелетия к интенсивной жаре, но сейчас я чувствую, что холодная ванна не может быть ничего лучше за сегодняшнее... Серьезно? Уже утро? Я с любопытством отодвинул штору и взлянул в окно, тем самым утвердившись в своих миро-ощущениях. Мда, я действительно проработал всю ночь и не заметил. Как я и говорил — со мной такое иногда бывает. Задвинув штору на место я направился в купальню. Переодевшись и вернувшись в кузню я вновь взял обруч и подошел к зеркалу. Оттуда на меня смотрел эльф с внешностью, эквивалентной человеческим годам тридцати, и это в то время как подавляющее большинство эльдар выглядит не старше двадцати, за исключением Элронда Полуэльфа (у него кровь не только людей и эльфов, но еще и майар. Какой забавный венигретик), но тому сейчас больше двадцатипяти не дашь. Кожа загоревшая, после работы в кузнице не удивительно, заметная челюсть, высокие скулы, лицо немного... овальное. Тонкие черные брови с изящным изгибом. Прямой нос, чуть широковатый рот, тонкие губы. Длинные мокрые волосы, угольно черного цвета. Синие с голубым отсветом, глаза. Отойдя чуть назад я окинул взглядом свое тело через зеркало. Приличный рост, выдающиеся плечи и сильные бицепсы — наработанные за тысячелетия, проведенные у наковальни. Взяв венец в обе руки я оккуратно возложил его себе на голову. Немножко поправил и пристально вгляделся в отражение, изобразив “Карающий Взгляд” — так назвали его согильдийцы которым не повезло однажды отвлечь меня от дел. Лицо в отражении как будто закаменело, желваки напряглись, крылья носа хищно затрепетали. Из-под чуть опустившихся бровей на меня как две стрелы взирали пристальные, не моргающие, чуть прищуренные глаза, испускающие искрящийся голубым, эфирный туман. Металлический острозубый венец сидел как влитой и выглядел весьма гармонично, полностью соответствуя образу “Кровожадного Внука Феанора”. Не выдержав, я расслабился и улыбнулся. Лицо в отажении разгладилось, а в темной кузнице кажется даже немножко посветлело. Я не использовал иллюзии, оно само. Честно!

— М-м-м, Хр-р. Мням.

Узкая полоска солнечного света просачивающаяся между шторами, таки доползла до моих глаз, тем самым разбудив меня. Тупая боль порхает через сознание.

И я вспоминаю со всей неизбежной грустью, то количество вина, которое я употребил вчера вечером. Учитывая количество, неудивительно что я забылся человеческим сном. Встав с кровати я осознал, что не раздевался и на мне надет полный набор парадных одежд, включая нагрудник из эльфийского серебра и мифриловый обруч. Проведя рукой по спутанным волосам я начал медленно вспоминать причины моего нынешнего состояния... И осознал что краснею. После аудиенции и принятия привелегий, меня начали поздравлять жители Эрегиона. Устроили праздник, открыли бочки с вином, заиграла музыка. В общем культурный отдых. Пока не пришли гномы. И к открытым винным бочкам присоединились пивные. Потом понеслось... Песни нолдоров гномам не понравились, ибо оказались слишком нудными. И меня попросили чего-нибудь спеть. Сей наглый запрос обосновывался гномами моим родством с Маглором Песнопевцем. На что я, находящийся уже слегка в неадеквате, признался, что никогда не пел публично. Меня начали уговаривать. Причем все — и гномы, и эльфы. Причем гномы просили спеть что-нибудь веселое и желательно похабное. А эльфы что нибудь вроде любовной баллады “О Берене и Лютиен”. И когда меня таки уговорили я решил им жестоко отомстить. Объединив и исполнив обе просьбы в одной песне. Как итог: меня все слушали, вначале раскрыв рты, недонеся до них кружек и бокалов; к середине уже брызгая через нос выпивкой и икая, а к концу все просто лежали и ржали... И я их понимаю, мой развеселый затуманеный разум выдал ЭТО: Вдали от всех мирских забот, В долине росной Шизофрень, Растет цветок Разбейбашку, Похожий на дубовый пень. Но это, правда, не о нем Пойдет у нас сейчас рассказ; О деве юной Плачьвесьдень Поведаю я вам сейчас. С утра до вечера она, Надев на голову венок, Все танцевала в Шизофрень, Как теплый летний ветерок. В костюме “ню” она была Подобна розе без шипов; И тень легчайшая, дрожа, Ложилась на ковер цветов... Однажды Бревен, бывший вор, Из зоны вышедший недавно, Ступил в долину Шизофрень Подобный выпившему фавну. По Шизофрени он бродил, Хотел быстрее протрезветь; Вдыхал цветочный аромат, Икал и плакал, как медведь. И тут ему среди цветов Явилась дева Плачьвесьдень, Что танцевала нагишом, Прекрасная, как майский день. В секунду Бревен протрезвел И за березой притаился: “Ну е-мое, что за краса! Я б обязательно женился!” А Плачьвесьдень без панталон Такие позы принимала, Что Бревен в ватнике сопрел; И тут его любовь объяла! Он сбросил ватник на траву И к деве с тыла подступил, И руки протянул к тому Что очень в женщинах ценил... Я прервал дальнейшие воспоминания, ибо дальше нецензурно, а мне стыдно. Помотав головой из стороны в сторону, я наконец выгнал туман из головы. Надеюсь эльфы меня за это не четвертуют. А вот гномы, помню, были от меня в щенячьем восторге и даже пригласили в Хазад-дум — обсудить взаимный обмен знаниями и умениями. Как оказалось им импонировало мое знание их языка Кхуздул, коим и не каждый нолдор-то владеет, до этого у нас все разговоры велись на Всеобщем — Вестрон, распространенный человеческий язык, адаптированный для всех рас. Поспешно приведя себя в божеский вид, я вышел из своей спальни и спустившись по лестнице на первый этаж, отправился в столовую. Найдя лембас — эльфийский хлеб, маленького кусочка которого достаточно чтобы насытиться на весь день, я уселся за стол. Хотя можно было не заморачиваться и просто отщипнуть кусочек, да съесть его по дороге. Я опаздывал на встречу. В скором времени в зале совещаний уже соберется очередь из бумагомарателей, а кандидатов в свой личный Совет я еще не набирал. И бумажными работами по делам государства мне пока придется заниматься единолично.

— Это что?.. — Мое замешательство вполне оправдано. В зале совещаний, в котором обычно собираются представители семей нолдор, лучшие мастера и так далее взависимости от цели собрания, стоял огромный прямоугольный стол, обставленный стульями по кругу. Но меня ввел в кратковременный ступор, появившийся во главе стола... трон наверное? Или это такое кресло? Назвать это просто очень большим стулом язык не поворачивается. Сложная эмблема из скрещенных молотков, с окружающими их семью звездами, явно созданными из кристаллов, была вставлена в высокую изогнутую спинку трона. Эта эмблема переливалась солнечными бликами, бросая на стены зала разноцветные полосы. — Подарок от ваших подданных, Господин, — ответил мне вошедший следом за мной эльф в темно синем одеянии и прижимающий к груди кучу макулатуры, хотя я не просил у него ответа, — его доставили вчера вечером, но успели перенести сюда только к утру. — Надеюсь больше таких... неожиданных подарков не будет? — Я с сомнением еще раз окинул взглядом трон. Наконец решившись подойти и примерится к нему. Сел. Хм-м. А ничего так, только вряд ли я смогу пододвинуть его чуток поближе к столу, пусть он и деревянный, но даже на вид тяжелый. — И кстати, что это за эмблема? — Нет, господин. А эмблема — это знак, выбранный жителями, для семи лучших ремесленников Гвайт-и-Мирдайн. Кстати, гномы оставили список заказов и они сообщили что это важно, но подробнее вы узнаете уже в Хазад-думе. — Ответил мне эльф, выуживая из стопочки бумаг, документ с печатью Королевского Дома Мории. Взяв его в руки я быстренько пробежал по нему взглядом по диагонали. Как итог: стало ясно, что ничего не ясно, скорее пасмурно — какая-то просьба с зачаровкой. Но такой заказ можно было обсудить и здесь, впрочем, раз есть королевская печать, значит говорить по этому вопросу я буду именно с королем. — Когда начнем? — Спросил я, бросая взгляд на массивные парадные двери в другом конце зала. — Когда прикажете, но лучше не откладывать. Сегодня много дел, требующих вашего рассмотрения. — Тогда запускай. Кстати, как звать тебя? Я так понимаю что ты теперь у меня в услужении. — Я окинул взглядом нолдора. Темноволос, сероглаз, невысок. Молод, сотен семь лет примерно и учитывая отсутствие выдающейся мускулатуры, если и ремесленник, то ювелир какой-нибудь. — Я Мэглин, господин, — сухо ответило мне это чудо, недовольное не пойми чем. Хотя если задуматься... Мда-с, ну и имечко: созвучно с Маэглином Предателем, а ведь того эльфа на Квенья звали Ломион. Маэглин это синдарское имя, а имя Мэглин нолдорское и значения у них разные. — Я Ваш секретарь с этого дня. — Эльф переложил в одну руку всю стопку и выудил из-за пазухи чернильницу с пером. — Стенографист значит. — Хмуро буркнул я, пытаясь понять где именно эльф прятал канцелярские принадлежности. Не ювелир, а крючкотвор... Хм. — Что? — В смысле писарь — ну, записываешь все происходящее. — Пояснил я непонявшему термин эльфу. А! Так у него подсумок, под этим балахоном имеется. Креативно. А если там нож? — Да, но не только, еще во время перерыва я разливаю напитки и... — Я понял, — пришлось прервать его, так как я уже догадался, что новый секретарь Лорда всея Эрегиона, занимается многим... очень многим. Теперь угроза не столько от ножа, сколько от яда... Позже уточню его возможности и намерения. И узнаю о нем поподробнее. Сам. И кто и почему его мне назначил, тоже! — открывай двери и запускай их. Начнем собрание. Мэглин кивнул и положив стопочку бумаг на стол, по правую руку от меня, поспешил исполнять указ. Эх. Понеслась! Откинувшись на спинку трона, я принял невозмутимо-равнодушный вид, в любой момент готовый бросить “Карающий Взгляд”.

Я готовился к поездке в Хазад-дум. Сборы не заняли много времени, я, в отличии от большинства нынешних эльфов, в излишнем комфорте не нуждаюсь. Разве что рассческу взять могу и запас воды с хлебом лембас. Моя закованная в эльфийское серебро бронированная туша, вскочила на гнедого коня. Верхом мне доводилось ездить не часто, но навык со времен побега из Нарготронда не исчез. Мне в сопровождение выделили два десятка воинов и какового же было мое удивление, когда мой секретарь Мэглин, резво вскочил на соловую лошадь, груженую как баржу и... поднял Знамя с изображением той самой эмблемы Семи Мастеров, серебряной на синем полотне. Вот Жук! Этот эльф после назначения моих личных советников, выцарапал себе зубами и ногтями должность моей личной обслуги. А ведь конкуренты были, вернее конкурентки... в общем не знаю как (шантажом вестимо), но эту должность занял Мэглин. И он теперь единственный имеет полное право беспокоить меня дома во время моих “художественных загулов”, от чего я естественно не в восторге... Но походу всем на это пофиг. Мой волчий взляд, заставил несчастного секретаря стушеваться и стать как можно менее заметным... и это знаменосец! Мальчик, отдай ты эту палку с тряпкой кому покрепче — тебя же ветром с кобылы сдует. Когда остальные оседлали лошадей, Мэглин поравнявшись со мной, остановился и невозмутимо начал слепо вглядываться в пространство, явно стараясь не замечать моего сверлящего взляда. — Мы можем отправляться, Господин? — Спросило это чудо природы у... воздуха наверное. Я осмотрел собравшихся всадников и кивнул. Прозвучал рог и Врата Ост-ин-Эдхиль стали неспешно отворяться. Мы отправились в путь.

Переходы, переходы, а я маленький такой... Мда. Эти гномы те еще затейники. Только стоило мне и моим людям разместиться в подготовленных комнатах, как меня сразу же повели в гномью мастерскую. А как же отдых после многочасовой скачки верхом? Проходя под высоченными сводами рукотворных пещер, я задумался о наличии какого-нибудь комплекса неполноценности у гномов. Гигантизм — первое что приходит на ум, или же противоестественная смесь агрофобии с клаустрофобией — боязнь открытых пространств и замкнутых, соответственно. Странно, не ожидал что аудиенция у короля будет проводиться у каменщиков. И что теперь? Меня привели к двум огромным каменным глыбам, я конечно не совсем геолог, но по моему это необычайно прочная порода. Как-то раз на такое уже натыкались наши шахтеры — еле прорезались. Сей камень столь прочен из-за пусть и минимальной, но примеси мифриловых частиц и соответственно, где есть такой камень, есть и мифриловая руда. Изъять даже эти вкрапления в камне очень сложная работа. Гном из свиты короля протянул мне пергамент, но тут, чуть ли не из воздуха появился Мэглин и ловко перехватил его из рук гнома. Я же это живое приложение к перу и бумаге оставил в комнатах! Его обязанностью было подготовить все к моему отдыху. Правда в понимании Мэглина это скорее попытки проверить еду на наличие ядов, комнаты — на наличие скрытых ниш и тайных ходов, кровать — на наличие прячущихся под ней недоброжелателей и шпионов, и прочее. В общем, я оставил его обнюхивать мои покои, по правилу “первой в дом пускают кошку”. Поверхностно ознакомившись с содержимым пергамента, эльф наконец соизволил передать его мне. Это был чертеж, на первый взгляд, для тех двух огромных плит, но пусть я и не фортификатор — я только учусь, но будущие каменные врата я узнал. — Что требуется от меня? — Задал я вопрос влоб. Это гномы, с ними можно, а то еще изобразят недопонимание, а ты виноват останешся. — Слыхали мы о мастерстве твоем, мол камень и железо заговорить ты можешь. Ворота из железа богатые нам ни кчему, а каменные врата сокрытые нам пригодились бы. Такие что даже если бы враг узнал о них, не пускали бы они его. Поэтому прошу Тебя, Владыка Эрегиона, а не мастеров твоих, помочь в создании врат этих. — Ответил мне Дурин — “бессмертный гномий король”. Что-то мне это словоблудие не нравится. Это что же, я бесплатно все сделать должен? По дружбе народов так сказать? Я вновь взглянул на чертеж и задумался. Нет, мне в принципе не сложно и я так понимаю, где эти врата будут, мне не скажут. Тайный ход? Пожалуй соглашусь. — Эти камни — с мифрилом, что хорошо, но если вы сокрыть врата хотите, то знайте: при звездном и лунном свете, проявится на них мой заговор и их могут обнаружить. — Знаем мы Владыка,о свете в чарах твоих, не волнуйся за это. — Тогда я согласен и с радостью приступлю к работе, как только отдохну. — Я передал пергамент обратно королю и вновь окинул взглядом глыбы. Если это будущие ворота, то проход будет сравнительно метра четыре на три. Король передал чертеж другому гному и повел нас из мастерской, став активно жестикулируя, расписывать нам как тут где и что в Хазад-думе. Вернувшись в свои комнаты я уловил вопросительный взгляд Мэглина: — Вижу ты хочешь задать вопрос, так спрашивай. — Господин, почему вы так быстро согласились? Я правильно понимаю, что вы ничего от гномов в уплату не возьмете? — Да. И если тебе столь интересно, то я поясню. По самой культуре гномов, им работа едвали не ценнее семьи, а место работы равно что дом родной. Мастерские это их гордость и пустив нас — Эльдар, в мастерскую, они оказывают нам большой жест доверия, а оказывая помощь в укреплении их дома, мы подтверждаем это доверие. Гномы... жадны до золота и драгоценных камней и отдаваая их нам в уплату, они рассматривают нас как наемников. Но гномам понадобился союз или скорее дружественное отношение с нашей стороны. В войне, не дай Валар конечно, они нам не помогут ни оружием, ни воинами, но вот укрыть наших беззащитных они уже согласятся. Мы же должны будем сделать так же. Кроме того, нам дают возможность понаблюдать за их работой, пусть и за каменщиками, но ведь любое свое умение гномы оберегают даже пуще драгоценностей. — Ясно. А если бы мы потребовали плату? — Смотря какую. Если серебром, золотом и прочее, то стали бы мы для них просто торговцами. Если гномьими артефактами, то тоже самое, но обзавелись бы не очень хорошей репутацией. Мифриловой рудой? Ха! Я не такой дурак чтобы спрашивать. А если бы мы потребовали плату секетами, то нам бы разумеется отказали и попросили бы удалиться... хорошо если вежливо. Мэглин на секунду задумался и кивнул, выудив из подсумка свиток он стал что-то записывать, этот эльф постоянно что-то записывает, я потом целые трактаты в библиотеке обнаруживаю. Закончив строчить, эльф поклонился мне и удалился восвояси. Эх, как же гномы похожи на гоблинов моего мира.

— Господин, а это не излише? Достаточно ведь просто нанести руны из итильдина. — Мэглин с интересом разглядывал дизайн врат. — Что ты имеешь в виду? — Спросил я, впрочем не отвлекаясь от рисования. — Ну... Вашу звезду Дома Феанора по центру я понимаю и корону Дурина тоже, но остальной рисунок... Это ведь утраченые светила — Деревья Тельперион и Лаурелин? — Ты прав. — Это же часть истории Эльдар, зачем она гномам? — А низачем — красиво просто. Но если серьезно... Понимаешь, гномы смертны. И то, что не высечено на камне, для них в любой момент может быть потеряно. Эти Врата будут доказательством дружбы между гномами Мории и нолдорами. Чтобы не забывали ни мы, ни они. А Деревья — это знак высших эльфов. — Хм. А почему такая формулировка “Это двери Дурина, молви друг и входи”. Это ведь прямой ответ на вопрос. Любой войти сможет если думать умеет! — Хе. А много ли ты мой друг знаешь тех, кто сейчас распознают письменность Квенья? А тех что на нем еще и говорят? Да и как я упоминал — у гномов может случиться и пароль позабыть, хоть какая-то подсказка им останется... если конечно и язык наш не забудут, но если дружбу сохранят — вспомнят.

За неделю управились, гномий король сказал нам свое “спасибо” и позволил нам покинуть его чертоги. Вернувшись в домой, я с превеликой радостью рухнул на постель лицом вниз, растянувшись аки морская звезда, и не подавая более признаков жизни. — Господин, вы здесь? Владыка, вы уже спите? — Донесся до меня голос моего секретаря с которым я распрощался буквально с час назад. — Лорд Келебримбор! Это важно, впустите меня. Недовольно мяукнув, я стек с кровати и направился вниз по лестнице. Вырулив к дверям, я глубоко вздохнул и открыл створки. — Ты. — Не то спрашивая, не то утверждая буркнул я. Мэглин проникся и сделал маленький шажок назад. “Карающий Взгляд” — он такой... — Кхм. Господин, прошу простите меня, но я только сейчас обнаружил донесение из Линдона, от двора Верховного Короля Гил-галада. В нем говорится, что уже через неделю собирается ежегодный совет эльфов Союза. Требуется присутствие вас или вашего посла, Господин. Хм. Послов у меня для таких дел нет. Да и присутствие мое, фактически обязательно, особенно в первый раз. Ладно. — Скрестись в мои двери как голодный кот по этому поводу, было вовсе не обязательно, Мэглин. — Оу! Он еще и краснеть умеет. Ну-ну. — Ладно, успокойся. Все в порядке. Да, мы немного сейчас опаздываем, но поверь, не мы одни. Еще нагоним, если завтра начнем сборы и урежем время привалов. Все, иди уже. — Я взял у секретаря письмо и быстро прочитал его, подтверждая сказанное Мэглином. Тот поклонился и исчез в ночи. Нетопырь... Совет Эльфийского Союза значит...